Ренэ Каду - Атлантида под водой

• Название: Атлантида под водой
• Автор: Ренэ Каду
• Издательство: СП «Бук Чембэр Интернэшнл»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1992

---

Их подобрал какой-то американский корабль. На пароходе они узнали, что в мире — война и что все забыли об экспедиции в Атлантиду. Они переглянулись. Когда они остались одни, лорд сказал:

— Господа, мы тоже должны забыть об Атлантиде. Никто не поверит нам. А если бы и поверили, то у каждого из нас есть обстоятельства, которые лучше скрыть. И что мы ответим на вопрос о гибели профессора и Бриггса? Дадим же друг другу слово никогда и никому не проговориться об Атлантиде.

Сидония вздохнула. Потом она взглянула на Стиба и молча протянула ему руку. Стиб в восторге ответил за нее и за себя:

— Конечно, мы никому не скажем. Том молчал.

Они прибыли в Нью-Йорк. Сойдя с пристани, они остановились. Здесь им предстояло расстаться. Лорд Эбиси первый взглянул на часы и сухо сказал:

— Мне надо зайти к нашему консулу. До свидания. Желаю вам счастья.

Он приподнял шляпу и сел в автомобиль. Том посмотрел ему вслед, потом снял свою рваную шапчонку и поклонился Сидонии.

— Куда ты, Том? — спросила она. — Ты останешься со мной, ты будешь снова моим личным секретарем…

Том смутился, покраснел и что-то пробормотал. Потом он оглянулся и сказал:

— Нет, мисс. Прощайте. Мне нужно… мне нужно почистить сапоги… Вот сидит потребитель, то есть чистильщик. Я почищу сапоги у него. Вам не стоит ждать меня… Прощайте, мисс!

Он как-то странно поклонился, глаза его блеснули, но он потушил этот блеск и отошел. Он подошел к чистильщику сапог и поставил ногу на его ящик. Сидония взволнованно смотрела ему вслед. Она хотела крикнуть, позвать его, но Стиб слегка сжал ее локоть.

— Оставьте его, Сиди, — прошептал он. — Он не пойдет с нами. Он прав. Он был бы только живым укором для нас и помехой нашему счастью.

Сидония поняла. Еще несколько минут она смотрела на спину мальчика, которому чистили сапоги. Щетка шмыгала по его ботинкам, а он смотрел вверх, в настоящее небо, и о чем-то думал. Пожилой человек привычной рукой наводил блеск на его старые сапоги. Том не интересовался работой, он охладел к своему ремеслу. Но если бы он или Сидония взглянули в лицо чистильщика, они узнали бы в пожилом человеке бывшего миллиардера и жениха Сидонии, мистера Визерспуна. Война сыграла с ним злую шутку, разорив его на пароходных акциях. Они упали после изобретения Стибом Атлантиды, он скупил их, была объявлена война, они так и не поднялись, но даже упали еще больше, — и он разорился. Но он не забыл о былом величии. Чисткой сапог он сколотил себе небольшой капитал в несколько долларов и приобрел на него две автомобильные шины. Пока война не окончилась, на шинах можно еще разбогатеть…

ЭПИЛОГ

Роман окончен. Над миром пронеслась война, может быть, она была не так уж не похожа на атлантскую, в мире совершились и другие, пожалуй, более значительные события. Может быть, и они имеют отдаленное сходство с тем, что было в Атлантиде. Но наследники Гулливера окончили свое путешествие, и окончена наша роль.

Со страхом отправляем мы наше дитя в мир. Кто приютит его, кто пригреет, кто, наконец, просто поверит нам? Впрочем, мы искренне жалеем людей, которые будут искать правдоподобия в нашем романе. Право, не для того мы писали. Тем более, если будут критики. Мы знаем, как неблагодарна их работа. Мы сочувствуем им. Обругать все, что только появляется в печати, — ведь это сизифов труд. Но мы, кажется, облегчили им эту работу.

Воскрешая старинную традицию объединения двух творческих сил в одной работе, мы отдавали себе отчет во всех достоинствах и недостатках этого занятия. И мы просим простить нам единственное неудобство, которое вытекает для читателя из нашей совместной работы: если он захочет запомнить имя автора, ему придется напрячь память дважды.

Но за нами есть еще долг. В свое время мы обещали открыть имя лица, которое дало нам сведения обо всех невероятных приключениях, послуживших нам сюжетом. Ныне мы исполняем это обещание.

Ранней весной в городе Берлине бывает очень хорошо. Если кто-нибудь собирается посетить этот город казарм и скверных памятников, пива и железных мостов, пусть приезжает весной. Весной ветер легок в Берлине, зелены деревья и приветливей люди. Весной голубеет небо, весной целуются в парках, весной сам рейхсканцлер пишет стихи, поздравляя с днем рождения свою двоюродную тетку.

И этой весной авторы вместе с одним поэтом бродили по вечерним улицам Берлина. Остывал асфальт, не так злобно отравляли воздух автомобили, зажигались огни, и женщины казались все-таки воздушнее, чем трамвайные вагоны. Втроем мы долго бродили и, наконец, зашли в какую-то пивную, потому что не было еще в Германии поэта, который не заканчивал бы день в пивной.

Пивная была полна. Разговаривая по-русски, мы протиснулись к стойке. У нее среди других посетителей стоял молодой человек, просто одетый, с глубокими, как будто много видевшими глазами и грубыми рабочими руками. Он повернулся к нам и спросил на ломаном русском языке:

— Русские? Настоящие?

Он оказался рабочим из Америки, едущим в Россию. Мы не спрашивали его, зачем он едет, — он, видимо, избегал этого вопроса. С жадностью стал он расспрашивать нас о нашей родине. Мы видели, с кем имели дело. Тут не требовался вдохновенный разговор о Достоевском или приторные сожаления. И когда наперебой мы рассказали ему о том чуде, каким в наших глазах является сегодняшняя Россия, он опустил голову, радостно рассмеялся, потому вздохнул и прошептал:

— Антиной! Антиной!

Мы не поняли его. Мы не слыхали этого имени. Тогда он сказал нам:

— Я пять лет мечтал о России. Учил язык. И вот — я еду. Я так и думал: русские — хороший народ. Что вы делаете?

Мы назвали ему нашу профессию. Он радостно улыбнулся.

— Писать — это хорошо. Благодарю вас за то, что вы мне рассказали. Хотите, за ваш рассказ — я тоже расскажу. Можете писать.

Ах, хороша весна в Берлине. И нам не хотелось спать. А кто отказывается от рассказа странного человека и странника? Если не слушать таких рассказов, кто писал бы книги?

Мы снова зашли в пивную. Много пива было выпито в этот вечер. Оно совсем не казалось горьким, оно просветляло мысль, как старое венгерское. И американец, едущий в Россию, о которой он пять лет мечтал, рассказал нам ломаным языком все то, что мы честно, не прибавив и не убавив ничего, теперь изложили в нашем романе. И под конец — ах, мы забыли, это было уже утром, на скамейке Тиргартена, под влюбленный шепот, поцелуи и крики тех, кого грабили, — он сказал нам:

— Меня зовут Том Крукс. Я — маленький Том. Я был в Атлантиде.

Кажется, мы целовали его. Кажется, мы жали ему руку. Увы, мы не помним его адреса, и никто не отвечает на наши запросы во всех адресных столах России.