Евгений Шепельский - Архканцлер Империи. Начало

• Название: Архканцлер Империи. Начало
• Автор: Евгений Шепельский
• Жанр: Боевое фэнтези
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-9922-2805-2

Не думал, что когда-нибудь меня угораздит попасть в магический мир. Да в какой! Здесь нет драконов, чудовищ и единорогов, а эльфы давно вымерли от чумы. Зато здесь есть захудалая Империя, которая разваливается от бездарного правления престарелого императора. Долги Империи огромны, соседи точат зубы, Степь ждет дани, подковерные и явные интриги местных дворян и магов разрывают страну на куски. А я? Что я… Меня угораздило попасть в тело архканцлера этой Империи. Архканцлеру даны два года абсолютной власти, и за это время я должен спасти страну от гибели. Но сначала мне необходимо добраться до столицы и взять власть в свои руки. Но это не так-то просто сделать: многие не хотят, чтобы архканцлер вступил в свои права. Меня пытаются убить, и неизвестно, кто друг, а кто – враг. Впереди – имперская столица.

---

Возможно также, все мои измышления попадают в молоко, и отряд конников прибыл в Выселки, скажем, узнав, что Торнхелла завлекли туда – может быть, силой, и теперь стремится его освободить, не зная ничего о плане подмены или же предполагая, что подмена еще не состоялась. Возможно, они думают, что Белек просто состоит в группе поддержки – как маг, владеющий боевой магией… Коротко говоря – я правильно сделал, что из Выселок сбежал, иначе меня разорвали бы на тысячу медвежат не те, так другие.

Но сначала нужно добраться, доползти до Норатора. Желательно в целости и сохранности, а это значит – в добром здравии, не потеряв по дороге какую-либо конечность или, скажем, глаз.

Однако, как скверно, оказывается, что вместе с душой Торнхелла из тела вышибло все его воспоминания! Мне было бы в сотню раз легче, имей я в голове энциклопедию нравов и быта Санкструма. Остались лишь какие-то инстинкты да рефлексы, но это ничтожно мало по сравнению с тем сокровищем, что могло оказаться в моем распоряжении.

М-да, Белек, что ж ты так-то… Может, был шанс оставить хоть какие-то воспоминания, а?..

Дымка над головой густела и опускалась, превращаясь в блекло-серую хмарь, сквозь которую виднелось такое же бледное весеннее солнце. Навскидку температура – градусов около двадцати. Достаточно свежо, чтобы не упариться в пути. Но вот ночевать в такую погоду желательно под крышей, ибо ночью будет куда прохладнее.

Я немного успокоился, умерил шаги, правда, каждую минуту оглядывался. До Пятигорья несколько часов ходьбы, и нечего рвать жилы, идти следует размеренно и экономно. Странно, что других пешеходов, кроме меня, не видно… Выселки показались мне очень оживленным местом, и следовало полагать, что и пути к нему будут так же оживленны.

Унылый раскисший шлях тянулся, петляя, среди холмов и перелесков. Я узнавал березы, ели, клены – природа здешних мест была знакома, никакой экзотики. Тут бы сказать, что весенняя сочная зелень радовала глаз… но было в пейзаже нечто такое, что настораживало. Постепенно я перестал вздрагивать от каждого шороха, начал глазеть по сторонам и понял, что именно меня беспокоит: за дорогой – по обе стороны – виднелись заброшенные, поросшие сорными травами поля. Немного погодя вдали я увидел останки деревеньки: остовы изб напоминали скопища обгорелых костей с торчащими ребрами. Кто-то прошелся огнем и мечом по крестьянским хозяйствам, и уже давно. Хорошенькие здесь порядки. За что спалили деревеньку-то? Недоимки или все селяне коллективно помочились местному барину в щи?

Впереди показался большой дорожный камень, покрытый оспинами зеленого мха. На его гладко стесанной верхушке гордо высились гигантские ноги – голени и ступни в сандалиях, выполненные из красновато-серого гранита. Выше колен статуя отсутствовала, меж сандалий виднелись остатки птичьего гнезда. Думается, повалили и растаскали на свои нужды этот символ могущества Империи очень давно, а местная власть и не подумала его восстанавливать – в точности как с дорожным столбом у поселка.

Да тут «Сталкер» какой-то – тот самый, что с точечками. Кругом следы упадка и апокалипсиса, страшно представить, что будет за ближайшим поворотом…

Ничего особого за поворотом не открылось, просто на обочине возлежал здоровенный скелет. Сквозь ребра проросли весенние травы. Я сбился с шага, сердце дрогнуло. Я в мире, где существует магия, а значит, и магические существа тут могут обретаться… Что за тварь нашла упокоение на обочине? Дракон? Единорог? Или что-то невиданное, неизвестное мне? Скелет пожелтел, отдельные кости были расколоты чьими-то крепкими зубами. Однако не дракон это был – приблизившись к полускрытой в траве голове, я увидел самые обычные коровьи рога. Проза жизни… У крестьянина сдохла коровенка, и он оставил ее тут, вырезав, может, какие-то куски мяса из падали, если не побрезговал, остальное докончили бродячие собаки или волки, лисы, куницы, а путники, что следовали в Выселки, вынуждены были проезжать мимо смердящих останков, кои никто из власть имущих не приказал закопать. Смешно, страшно, грустно. И, похоже, обыденно для Санкструма.

Новый взгляд за спину. В небо со стороны Выселок толстым столбом поднимался жирный коптящий дым. Так может гореть только гостиница с таверной, где полно угля для очага, соломенных тюфяков, жирных окороков и колбас и крепкого алкоголя: все это полыхает и поддерживает горение с исключительной силой.

У всадников, что прибыли по мою душу, возникли разногласия с партией Белека, и их решили уладить, не вынося, скажем так, сор из избы, – прямо в гостинице.

Тело мое напряглось, ноги сами понесли вскачь.

Это не был приступ паники, просто желание оказаться как можно дальше от Выселок, где сейчас кипели кроваво-огненные страсти по Торнхеллу.

Дорога то шла под уклон, то карабкалась на холмы – я опомнился, отмахав не менее чем километр. Остановился, отдышался, хотя мог бы бежать еще и еще – Торнхелл, как матерый волк, не знал усталости. Впереди раздолбанный шлях упирался в широкий, мощенный серовато-белыми тесаными булыгами тракт. А за ним, вдали, за вспаханным полем, на взгорке виднелась деревенька, к счастью, целая, негорелая. Ну вот, обжитые места, а то «Сталкер», «Сталкер»… А это тот самый Серый тракт, о котором толковал Альцус Рябодушка. Только он не упомянул, что тракт тянется в обе стороны, и по какой мне топать – совершенно неясно; ему-то, конечно, все понятно – он же местный, а мне вот – увы, увы. И указателя, как назло, рядом нет.

Я сошел на булыжники тракта и остановился в глубоком раздумье. Ну и? И куда? Вправо или влево? Нужно подождать да спросить прохожих. Я углядел камень у обочины и присел. Хорошо бы сейчас бутылки три пива, и обязательно чтобы из самой глубины холодильника… И поесть чего-то вредного принесите, гамбургер, скажем, с жареной картошкой, на закуску – чизкейк, но можно и простой чебурек. Одним словом – хочется есть и пить, и с каждой минутой все сильнее. С момента возрождения в новом теле я не выпил ни капли и не съел ни крошки, я только удивлялся, говорил, шел, снова удивлялся, а под конец пробежал кросс, как вспугнутый с лежки волчара.

Над Выселками продолжало дымиться. Копотный столб колыхало ветром. Пожарных бригад тут нет, гореть будет весело и долго. Надеюсь, не причастные к делу Торнхелла не пострадали, а вот если огонь вовремя не потушат – хотя с чего бы, да и как? – Выселки к вечеру сгорят дотла…

От раздумий отвлек громкий скрип. По тракту катила в моем направлении запряженная парой лошаденок повозка. Натянутый на дуги тент был грязно-бурого цвета, такой же масти были и лошаденки, а вот рясы у двух возниц на передке повозки напоминали оттенком спелую вишню. Это были явно монахи – один молодой, тощий, похожий на лиса, второй средних лет, плечистый, щекастый и носатый. Рясы подпоясаны на вид прочными веревками, к которым за темляки подвешены увесистые шестоперы.

Зубастые, следует признать, монахи. То, что они при оружии, может означать лишь одно – места тут… злые.

Я привстал и кашлянул преувеличенно громко. Тощий монашек натянул поводья. Повозка-то невеличка, но с парой огромных железных колес – именно они нещадно скрипели, терзая мой слух.

– Куда путь держите, святые отцы?

Ответил старший, как бы невзначай положив ладонь на полированную рукоять шестопера:

– Мы не отцы, мы братья.

«Разлученные в детстве?» – чуть не спросил я, но не стал – в этом мире шутки из индийских фильмов могли вызвать только глухое недоумение.

– Брат Сеговий и брат Аммосий, – добавил младший, стукнув себя в цыплячью грудь. Затем коснулся сердца и вытянул руку с поднятой ладонью по направлению ко мне. – Да пребудет с тобою Свет Ашара, путник!

Я кивнул.

– И вам того же, – и, поскольку лица их вытянулись, спешно добавил, проделав ту же процедуру: – Да пребудет Свет Ашара и с вами, братья! Я следую в Пятигорье, но малость заплутал. Не подскажете, в какой оно стороне?

Оба брата были коротко стриженны, но не носили тонзур, видимо, практика выбривания темечка тут не прижилась. Они переглянулись. Ответил брат Сеговий – старший:

– Пятигорье находится в той стороне, куда направлены головы наших лошадей.

Мне показалось или в его ответе была издевка? Но не время оскорбляться. Возможно, я смогу воспользоваться местным автостопом.

– Я с утра на ногах и изрядно устал. Остаток пути до Пятигорья я хотел бы проделать с вами.

Брат Сеговий смерил меня взглядом, особо оценил шпагу у бедра и, что-то прикинув в уме, степенно кивнул:

– Ашар велел помогать ближнему, – но приглашающего жеста не сделал.

– Угу, – сказал я, пытаясь понять, к чему он клонит. – Так я могу залезать?

– Ашар велел делиться.

Туго же я соображаю. Брат Сеговий, разумеется, требовал бакшиш, то есть взятку за проезд на казенном церковном имуществе.

Во всех мирах люди остаются людьми, а монахи – монахами. Я порылся в кошельке, извлек медяк и уложил его на протянутую ладонь возницы.