Дэвид Шейфер - Пожиратели облаков

• Название: Пожиратели облаков
• Автор: Дэвид Шейфер
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-04-091347-3

Лейла Меджнун, заграничный представитель общественной организации. Лео Крэйн, только что вышвырнутый с работы воспитатель-алкоголик. Марк Деверо, преуспевающий тренер по личностному совершенствованию. Три абсолютно разных характера, которые объединяет глубокое сомнение в том, что они живут правильной жизнью. И то, что в поисках себя они разными путями вышли на тайную организацию, чьи неслыханные цифровые технологии способны полностью разрушить существующий порядок вещей…

---

– …гаденыш думает, мы у него на побегушках? – сварливо сказал Первый, сплевывая бурую жижку на грязь у себя под ногами.

– Да какая разница, что он о нас думает, – отмахнулся Второй.

– Я в смысле, кто он такой? Всего лишь технарь гребаный, не больше. Здесь он для установки софта всего-то. Ты разве не знаешь?

– Представь себе, не знаю, – огрызнулся Второй. – И ты тоже. А знаем мы только то, что он в пакете. Встречаем, провожаем. Это, кстати, всё, что ты должен знать.

– Может быть. Но я знаю и то, что этот хрен посылал меня за своим чемоданом – кремы там или что. Вот что я знаю, – сказал Первый досадливо. – Дерьмо все это, вот что я скажу.

Второй на этот критический выпад ничего не сказал. Но сплюнул (кстати, изящнее, чем Первый – эдакой струйкой по дуге). Легкое встряхивание головы давало понять, что он поводит из-под своей змеючьей оправы глазами.

Между тем Первый не унимался:

– Носить шмотки нам не полагается. Нарушение инструкции. Хрень и все эти ротации, каждые полтора месяца. И жратва – полный отстой. Если это курятина, то тогда я Пэт Сейджек[8].

– Тебе платят? – резко спросил Второй Первого. На руках и шее у него выступили жилы.

Судя по тому, как Первый притих, платить ему действительно платили. Тем не менее было заметно, что он по-прежнему вне себя: стоял в позе крутого парня, а когда сплевывал, то кривился так, будто и табак вызывал у него презрение.

– То ли дело работа с пакистанцами, – горько вздохнул он. – Вот это действительно была работа.

– Слушай, – потерял терпение Второй. Оба они смотрелись одинаково – как кувалды, только Второй был немного постарше. – Если думаешь бугриться, то тебе в этом бизнесе осталось лет пять, не больше.

– Да ничего я не бугрюсь, – примирительно буркнул Первый. – Лучше уж так подвизаться, чем гребаным таксистом.

При этом Второй из-под оправы поглядел на Лейлу. Он ее наверняка оценивал: не уши ли тут развесила? Надо было продемонстрировать свой отвлеченный вид. Из своего изящного ранца, незаметного этим двоим, она достала пакетик семечек, привезенных из Мандалая. С шуршанием вынув его из газетной обертки, семечки Лейла принялась деликатно подносить ко рту и пощелкивать в грубоватой манере, подсмотренной у местных женщин. Похоже, сработало: Второй перестал на нее пялиться и снял с губы волоконце табака. Лейла настроила свои уши, можно сказать, на полную катушку.

– Я просто говорю, – обиженным голосом продолжил Первый, – что не подписывался быть каким-то там посыльным в Бирме.

– Мы в Китае, – поправил Второй.

– А, ну да. В Китае, – согласился Первый.

В эту минуту из блокпоста по металлическим ступеньками сошел Аунг-Хла; попутно он бурно благодарил тех, кто оставался в контейнере. Двое «кувалд» чутко притихли и всю дорогу до машины провожали его взглядами.

«Ни слова, ни слова со мной по-английски», – мысленно заклинала Лейла, когда Аунг-Хла открывал дверцу.

– Ну вот, всё у нас тип-топ! – громко, звонким от радости голосом объявил он с улыбкой (еще бы, такое сложное дело успешно провернуто).

Заслышав английскую речь, «кувалды» зримо напряглись и недобро воззрились на Лейлу из-под очков.

– Никакого сейчас английского, Аунг-Хла, – бросила она на бирманском голосом высоким, несколько в нос, стараясь звучать как местные. Бирманский – язык тоновый, но Лейла, как большинство европейцев, с неохотой соблюдала тоновость, подозревая, что звучит при этом как обиженная кряква. – Эти люди недобрые, – зачастила она на местном. – Говори сейчас только на бирманском.

Аунг-Хла, мгновенно все поняв, тотчас выдал совершенно непонятный на слух пассаж на родном наречии.

– Поехали, – потребовала она. – Уезжаем сейчас же.

Аунг-Хла дал по газам, и «Тойота», рванув, помчались по дороге, которой приехала сюда. Лейла отыскала в рюкзаке свои нарядные часы для бега и нажала кнопку отсчета времени.

По дороге она пыталась втолковать Аунг-Хла суть происшедшего. Это было непросто. Как по-бирмански «подрядчики» или «наемники», она не знала; получилось сказать «солдаты, которые не работают на правительство». А когда она рассказала, что американцам по закону не разрешается работать в Мьянме, Аунг-Хла заметил:

– Но ты ведь работаешь.

Той ночью, после того как они возвратились в Мандалай и Аунг-Хла высадил Лейлу возле ее дома, она заполнила для «Руки помощи» бумаги, которые позволяли бы ей платить Аунг-Хла не как обыкновенному таксисту, но как «необходимому резиденту». В конверт она вложила эквивалент трехсот долларов и, покорпев, сумела скопировать на нем имя Аунг-Хла бирманскими завитушками, после чего сунула конверт в рюкзак. Лейла собиралась отдать эти деньги ему, стараясь думать только о той выгоде, которую это вознаграждение принесет ему, но не о том колоссальном различии в их положении, которое через это наглядно проявится.

Портленд, Орегон

При повороте головы на мост Фремонт, искрящийся под резким светом ноябрьского утра, Лео ощутил, как подбородок шоркнул по воротникам двух шерстяных рубах и рабочего парусинового пиджака. Толстый слой одежды утолщал, соответственно, и верхнюю половину его долговязой фигуры, которая и в положении покоя смотрелась несколько шатко. Сейчас же, подавшись корпусом вперед и бодая головой ветер, Лео гордо держал рогатый руль своего велосипеда и смотрелся эдаким увесистым чайником на высокой полке – быть может, именно поэтому те, кто ехал по соседству, в большинстве своем уступали ему дорогу. Впрочем, было еще совсем рано – на улице лишь свет да холод – а потому и машин было раз-два и обчелся: отчего б не посторониться, дать чудаку дорогу.

С некоторых пор Лео по утрам донимало желание проехаться именно по Фремонту, а не по Бродвей-бридж, через который он ехал сейчас – рабочего вида коричнево-малиновая громада в мириаде заклепок; разводная, с приземистыми тумбами похожих на калоши опор. Иное дело мост Фремонт – красавец, одновременно массивный и грациозный, чудо инженерной мысли. Порывы ветра в птичьей выси озорно трепали флаги на вершине его арки. Зеленоватый блеск реки внизу чудесно кипел и дробился.

Как-то раз в шесть утра (дело было полгода назад) Лео обнаружил свою машину брошенной сикось-накось перед домом, мордой через бордюр, и сильно расстроился. Можно сказать, стыд и ужас вперемешку с паникой. «Значит, то был не сон», – тягостно подумал он. Но для него было проще завязать с ездой, чем с выпивоном, и потому Лео перековался в ревностного велосипедиста. Однако теперь сам факт отсутствия на мосту Фремонт пешеходных и велосипедных дорожек был для него оскорблением. Лео знал, что езда по верхней палубе этого моста – доподлинный кайф, особенно когда стрелка спидометра нервно дрожит на отметке 160 км. Можно сказать, бесплатный аттракцион (платит-то штат) для всех подсевших на иглу скорости автовладельцев. Так думал Лео, завистливо озирая плавную кривую траектории Фремонта, которая, кстати, значительно сокращала ему расстояние между домом и работой (еще одна пощечина: отказ не только в самом шикарном, но и в самом прямом пути к твоему месту назначения). С какой стати, спрашивается, вся мощь штата уходит на протягивание этих бетонных полос, если удовольствие от езды по ним достается лишь тем, кто и без того в привилегированном положении: сиди себе рассекай в своей железной коробчонке – ни дождь, ни град тебе нипочем.

Это начинало его возмущать (ах как Лео умел возмущаться). А еще тяготить (это тоже удавалось ему неплохо). Но одна из козырных поз, которые умел принимать Лео, – это именно негодование. Возможно, это как-то обуславливалось его родословной, в коей причудливым образом смешались и соль земли, мелкий фермер, и импульсивный проповедник с «Мейфлауэра»[9], и упертый протестант из американской глубинки, который чуть что – сразу за ружье. За примером далеко ходить не надо: взять лишь его двинутого дядюшку, который в штате Мэн дважды приковывал себя к коробам оборудования, чтобы воспрепятствовать возведению вышек сотовой связи. Жил, безусловно, жил в Лео некий ген, и его носитель не возражал бы, если бы тот проснулся.

«Да, – размышлял он, минуя косолапо трусящего мужчину, облепленного мокрым плюшевым трико, – вот так взять и махнуть через Фремонт на педалях – что может быть замечательней для начала дня?» Может, развернуть общественное движение – добавить к мосту полосу для пешеходов и велосипедистов? А что, почему бы не попробовать. Может, благодаря его усилиям мост вообще станет символом новой эпохи – зоной, свободной от автотранспорта, а с его смертью, глядишь, и от скейтбордов, – и все это место назовут его именем. Плюшевый бегун обложил его вслед крепким словцом. За что, спрашивается?

Вот с воды пахнуло ветром, отчего кисточки на шерстяной шапочке Лео дрыгнулись на затылке. Порыв принес с собою вести – о брожении и сосновых смолах; о бензоле, отбеливателе и опилках; о хвое, пульпе и гидросмесях. «На Фремонте, должно быть, запахи слышатся за целые мили», – подумалось Лео, курсирующему по более скромному мосту. Легкие вдыхали воздух, глаза вбирали свет.