Джарон Ланье - На заре новой эры. Автобиография отца виртуальной реальности

• Название: На заре новой эры. Автобиография отца виртуальной реальности
• Автор: Джарон Ланье
• Жанр: Биографии
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-098628-6

История технологии виртуальной реальности и история жизни ученого, стоявшего у самых истоков VR, в этой книге сплелись в единое повествование, и неспроста. Ее автор, Джарон Ланье, пожалуй, самый неординарный и яркий ученый современности, одним из первых делавший шаги в направлении развития и популяризации виртуальной реальности. Именно ему принадлежит право называться «отцом» виртуальной реальности, как автору этого термина. С конца 1980-х годов Джарон Ланье является самым влиятельным ученым в области визуализации данных, и в своей автобиографической книге он не только делится с читателями историей того, как пришел в IT-индустрию и как происходили его наиболее интересные открытия, но и размышляет на тему будущего VR-технологии и технообщества в целом.

---

Еще в том колледже была лаборатория электронной музыки, где среди прочих сокровищ имелся модульный синтезатор Муга. (Я отметил тогда, что университетское начальство считало необходимым закупать недешевое оборудование, и в дальнейшем использовал это наблюдение, когда продавал им системы виртуальной реальности.)

Боб Муг создал надежный технологический язык при помощи простого набора синтезаторных модулей. Я чудесно с ними развлекался и записал на пленку несколько любопытных музыкальных пьес. Я запускал канал обратной связи и настраивал синтезатор на такой уровень чувствительности, что любой громкий звук заставлял его дрожать.

На кафедре математики странные бородатые мужчины целыми днями бились над доказательством теорем, касающихся абелевых групп. Понаблюдать за этим процессом до того, как я стал разбираться в математике, было примерно так же, как получить разрешение войти в святилище храма. Я был там, где и хотел быть. Однажды я не мог уснуть всю ночь от радости, когда впервые понял, почему e в степени i, помноженное на пи, равно минус единице. Эллери мне это объяснял, но я не верил, пока не «врубился» самостоятельно.

Отвратительные биты

Из-за соседства с ракетным полигоном в Университете штата Нью-Мексико довольно рано появилась приличная кафедра информатики.

Вначале информатика занимала меня меньше, чем математика или химия. Изучение таких изобретений человечества, как компьютерные программы, казалось мне вторичным по отношению к истинам, которые превыше людей.

Несмотря на это, я думал, что с помощью компьютеров смогу изучить пожиравшие меня тревоги. В четырнадцать лет меня волновала земная орбита. Такая ненадежная. Мне казалось, мы всего лишь вращаемся в космосе и можем врезаться в Солнце из-за любого тяжелого объекта, оказавшегося рядом. И хотя этого не происходило миллиарды лет, я все же интересовался способами защитить нашу планету, если вдруг когда-нибудь такое произойдет. На этот случай нужно сделать автоматическую систему регулирования, и если ее должны контролировать компьютеры, значит, решил я, надо их изучать.

В те годы работа студента с компьютером заключалась в том, чтобы положить стопку перфокарт в служебное окно, а затем сдать их технику. Техник отдавал перфокарты специалисту более высокого ранга, а уже тот помещал их в величественную машину, к которой до выпуска студентам не позволялось даже подходить. Чтобы узнать результат, надо было получить назначение и принести еще перфокарты.

Ветры в пустыне резкие и пронизывающие. Идти приходилось пригнувшись, а ветер рвал на тебе штормовку, которая хлопала и вибрировала со звуком заведенного мотора. Я не раз и не два видел летающие в небе перфокарты, подхваченные вихрем. Некоторые парили, как белки-летяги. Студенты с паническими криками бежали за ними, но вряд ли кому-то из них удавалось собрать всю стопку обратно. Однажды такое произошло и со мной, но я схитрил и написал программу, лишь бы не сознаваться, что мои перфокарты унес ветер.

Однажды я дожидался своей очереди к окошку, а мои перфокарты лежали стопкой на покрытой отметинами времени деревянной полке, которая проходила вдоль всей стены под афишами о родео и футбольных матчах. Сверху перфокарты были придавлены истрепанным экземпляром «Радуги земного тяготения» («Gravity’s Rainbow»).

Шестое определение VR: совокупность устройств, количество которых постоянно увеличивается, тесно взаимодействующих с человеческими органами чувств и движения и соответствующих их прямому назначению. Шлемы с очками, перчатки, полы с прокруткой, благодаря которым вы ощущаете, что прошли долгий путь в виртуальном мире, в то время как в реальности стоите на месте. Этот список можно продолжать вечно.

Томас Пинчон, автор этого романа, никогда не появлялся на публике, и никто не знал, как он выглядит.

И тут какой-то мужик, стоявший за мной в очереди, пробормотал себе под нос: «Ну и мудак же этот парень».

Кто, я?

Я обернулся и увидел перед собой военного в форме. У него были роговые очки, напряженный взгляд и аккуратно подстриженные белокурые волосы. Он выглядел очень умным.

– Э-э-э… чего? – проговорил я.

– Пинчон! Не показывается людям. Асимметрия информации! Он нас видит, а мы его нет. Пользуется своей властью.

Как можно было сказать такое о замечательном писателе?

– Но ведь у писателей нет власти, – сказал я. – То есть он, наверно, просто хочет, чтобы его не беспокоили. Не похоже, что у него есть ракеты.

– Ты правда не врубаешься. Забавно.

Я попытался удержать последний оборонительный рубеж.

– Если писатель не хочет никому показываться, какой от этого вред? Это же вроде шторки, как фиговый листочек на старинной статуе. Мы ведь не увидим чего-нибудь по-настоящему важного.

– Фиговые листочки – лучшее оружие в информационной войне. Ты определенно ничего не понимаешь, малыш.

И тут наконец подошла моя очередь сдавать карты в служебное окно.

– Э-э… приятно познакомиться. Как вас зовут?

– Ты никогда этого не узнаешь, малыш.

Интересно, что с ним стало.

Козы

Плата за обучение была невысокой – это сейчас она стремится к бесконечности, а в те годы была вполне подъемной – но ее все же нужно было вносить. Эллери зарабатывал не так уж и много, а учеба в колледже была моей прихотью. Проблему решали козы.

Я подружился с козочкой, которая жила около купола. Это было славное благородное животное тоггенбургской породы, похожее на лань. После этого невозможно было не завести еще одну козу, а потом еще одну. Обычно стадам дают названия. Я зарегистрировал свое как «Козье стадо Земной станции».

Затем я научился делать сыр и узнал, как его продавать. Особой конкуренции у меня не было, зато был спрос. В пустыню по состоянию здоровья переезжали жители восточных штатов. Они предпочитали молочные продукты из козьего молока.

Основными моими покупателями были хиппи из местного «сообщества», а также те, кто просто оказывался рядом. Я зарабатывал достаточно, чтобы эта система работала, и экономил.

Идея торговать продуктами из козьего молока, чтобы платить за колледж, может показаться странной, если не знать, что вдоль Рио-Гранде проходил сельскохозяйственный пояс. При Университете штата Нью-Мексико была школа сельского хозяйства (их футбольная команда называлась «Аграрии»), так что мой план выглядел абсолютно нормально.

На то, чтобы дважды в день подоить целое стадо коз, уходило много времени и сил. А ведь еще надо было приводить в порядок их копытца и раскидывать тюки прессованного сена. Но я любил своих козочек.

Можете мне не верить, но это правда: мои козы были приучены соблюдать чистоту и отзывались на имена. Многих из них я назвал именами звезд из скопления Плеяд. Алкиона, Меропа… Я научился подзывать коз сигналами и разговаривал с ними. Они были нубийской породы, и голоса у них были печальные, почти тревожные – так плачет армянский дудук, – а не обычное «мэ-э-э-э-э-э». Я подзывал их попеременно, то по-английски, то имитируя их язык, и они бежали в купол, прямо к доильному станку, где я доил их в чистоте и где молоко охлаждалось быстрее, чем в других молочных хозяйствах.

А еще я играл для них на флейте, как Пан. Я гордился козами Земной станции, но терзался от мысли, что нужно резать детенышей. Увы, для большинства самцов не было другого экономического применения. Я изучил все мифы и легенды огромного мира народного козоводства. Я поил коз отварами с едким вкусом и учил запрыгивать на верх купола. И хотя размер моей выборки был слишком мал для публикации, это работало! Среди детенышей почти не рождалось самцов. Не будет ли хвастовстом сказать, что моя Оникс как-то даже получила приз за лучшее вымя на ежегодной ярмарке штата Нью-Мексико?

Всем студентам предстоял обязательный выбор: спортивная секция либо спецкурс по экономике домашнего хозяйства. Разумеется, я не собирался заниматься спортом вместе с парнями из агрошколы, которые были гораздо старше меня и зачастую намного сильнее. Так что в конце концов я стал единственным мальчишкой, посещавшим уроки шитья. Девчонки были старше и считали меня милым. Подозреваю, что, будь я с ними одного возраста, они бы надо мной насмехались. Некоторое время я шил себе одежду, экономя таким образом еще и на ней. Помню, что у меня получались нелепые плащи, как у Робин Гуда.

Я был моложе большинства ребят в колледже, но через пару лет вполне вписался в коллектив. Предо мной наконец открылась жизнь совершеннолетнего человека, хоть и не вполне нормальным образом.

Эллери учил меня водить машину, хотя посвящение проходило в основном под мои испуганные крики. «Надо быть готовым к тому, что в любое время может случиться что-то плохое. Другие водители на дороге могут оказаться пьяными или убийцами. Твоя машина может внезапно взорваться».