Эдвард Уилсон - Происхождение творчества. Провокационное исследование: почему человек стремится к созданию прекрасного

• Название: Происхождение творчества. Провокационное исследование: почему человек стремится к созданию прекрасного
• Автор: Эдвард Уилсон
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-096594-6

«Происхождение творчества» – труд, который принес американскому биологу Эдварду Осборну Уилсону, профессору Гарвардского университета, вторую Пулитцеровскую премию. Это исследование творческого начала подробно и красноречиво отвечает на вопрос о том, откуда возник этот уникальный для человека способ самовыражения, столь ценный как для отдельной личности, так и для вида в целом.

---

Цель безмолвных диалогов, которые я вел сам с собой в лесах и саваннах по всему миру, заключалась в том, чтобы найти как можно больше видов муравьев, выделить среди них наиболее важные новые и редкие виды, а затем узнать как можно больше об их социальной жизни – где они обитают, какова их численность, какие у них есть касты, чем они питаются, какова у них система коммуникации. Как оказалось, каждый вид уникален по анатомии и социальному поведению, часто они различаются кардинально. И каждый из них является источником новых научных знаний. Я многое узнал о них, я практически жил рядом с некоторыми из них, и я обнаружил те точечные изменения, которые они внесли в естественную дикую среду. То есть я стал их рассказчиком, первым рассказчиком для огромного большинства этих существ.

По утверждению ученых и натуралистов, каждый из видов муравьев имеет свою собственную историю, отличную от истории всех остальных видов. Его разведчики и батальоны солдат совершают набеги на соседние территории, а дома фуражиры и строители кормят свое население, укрепляют жилища и борются с захватчиками. И если на масштабах дней их история кажется почти неизменной и повторяется снова и снова, то новые главы этой истории разворачиваются на масштабах циклов жизни колоний, а они могут занимать столетие. Их история – это не история культуры, а история генетической социальной эволюции, которая занимает миллионы лет. Представив себе общую картину социального поведения муравьев, вида за видом, можно восстановить некоторую часть истории современного мира живых существ, в котором они доминируют.

Нужно было потратить целую жизнь на научные исследования, а также на разговоры, разговоры, разговоры, чтобы, наконец, обнаружить племя, к которому принадлежат все люди. Оно называется жу|хоан.

4. Инновации

Что такое литературное творчество, каким образом язык стал искусством? И как мы можем об этом судить? Ответ: благодаря новым стилям и метафорам, благодаря эстетическим сюрпризам, благодаря неизменному удовольствию, которое приносит литературное произведение. Но позвольте мне начать с одного простого примера.

Когда читатель видит следующие строки, открывающие роман Владимира Набокова, то сразу понимает, что столкнулся с чем-то великим:

Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Ло-ли-та: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по нёбу, чтобы на третьем толкнуться о зубы. Ло. Ли. Та[2].

Чтобы пролить дополнительный свет на бесконечную важность литературного стиля, я считаю полезным привести здесь для сравнения первые строки романа Джонатана Франзена «Поправки», лауреата Национальной книжной премии США 2011 года, который получил высокую оценку за свой новаторский стиль:

Из прерии яростно наступает холодный осенний фронт. Кажется, вот-вот произойдет что-то ужасное. Солнце низко, свет тусклый, стынет звезда. Беспорядочные порывы ветра, один за другим. Деревья в тревоге, холодает, конец всему северному мирозданию. Детей в здешних дворах нет. На пожелтевших газонах длинные тени. Красные дубы и белые болотные дубы осыпают желудевым дождем крыши домов с выплаченной ипотекой[3].

Хотя я понимаю, что у меня нет верительных грамот, подтверждающих, что я – литературный критик, для меня этот текст звучит как мучительно показное проявление школярства многообещающего, но самоуверенного второкурсника Гарварда. Возникает ощущение, что как литературное произведение эта длинная книга не сможет подняться со взлетно-посадочной полосы. Конечно, некоторые считают, что сможет, но для меня это не так. Мне кажется, романы Франзена характеризуются хорошо сымитированной узнаваемостью. Их главные герои продираются через хаос из торговых марок, неопределенных технических терминов, философских аллюзий и всего остального, на что наткнулся автор в своих размышлениях и что он смог добавить к своему литературному супу из топора. Эти романы относятся к категории, которую критик Джеймс Вуд назвал истерическим реализмом. В этом турбулентном потоке сознания присутствует крайне мало понимания или даже просто интереса к глубинам и корням человеческой природы.

Но теперь позвольте мне сказать о том, что мне представляется действительно ценным в «Поправках», а также в последующих хорошо известных романах Франзена «Свобода» и «Безгрешность» и других подобных постмодернистских произведениях. Это этнографические, можно сказать, подробнейшие описания личностей и историй неблагополучных семей Среднего Запада США. Конечно, по-другому это называется сплетнями – Франзен вообще звучит так, как будто он ваш болтливый друг. Видимо, поэтому люди так любят биографии и романы, написанные от первого лица. Этот вид наслаждения является врожденным и очень дарвинистским: он развился из уже упоминавшихся бесед у костра в эпоху палеолита. Постмодернистские произведения и, если на то пошло, то и вся повествовательная литература делают то, чего не может наука: они обеспечивают нас детальными снимками сегмента культуры в определенном месте и в данный момент времени. Произведения – это фотографии, которые навсегда сохраняют не только людей, какими они хотели казаться, какими они выглядели или даже какими они действительно были, в том числе сохраняют их костюмы, платья, позы и выражения лиц. Но самое главное – они сохраняют их дома, их питомцев, их повозки, их тропы и улицы. Невозможно оторваться от старейшей сохранившейся фотографии, сделанной Жозефом Нисефором Ньепсом в 1826 или 1827 году (точная дата неизвестна) – на ней изображен будничный вид на крыши городка в Бургундии. После этого снимка фотографы запечатлели уличные сцены и даже пешехода, стоящего на тротуаре на пустой улице. Зачем он там стоит, для чего, когда это было? Конечно, удивительно, как далеко во времени может унести вас эта фотография. Она была сделана еще в то время, когда Линкольн и Дарвин были подростками, Флориду покрывали джунгли, и никто из европейцев не знал, где находятся истоки Нила.

Прекрасные романы и старинные фотографии – это пиксели истории. Вместе они создают образ бытия, в котором на самом деле пребывали люди – день за днем, час за часом (а в случае литературы сохраняют чувства, которые они переживали). Наконец, они отслеживают некоторые – с очевидностью, бесконечные – последствия, которые рождает это бытие. Вот почему мы так ценим Пруста, и почему мы отводим Джону Апдайку его место в пантеоне славы – за блестящий анализ образа жизни и слабостей, как сказал сам Апдайк, американского протестантского провинциального среднего класса – в частности, в конце XX века.

Новаторство в творчестве важно еще по одной причине. Эволюция в искусстве похожа на органическую эволюцию по механизму своего действия. Лучшие артисты и исполнители ищут оригинальные способы выразить себя в образе, звуке, повествовании. Оригинальность исполнения и новизна стиля привлекают подражателей. Классическим примером действия такого механизма в изобразительном искусстве является вызов, который в 1863 году бросил Салон отверженных (Salon des Refusés) Парижскому салону (Salon de Paris). Еще один пример – выступление кубизма против буквализма, отмеченное появлением в 1907 году «Авиньонских девиц» (Les Demoiselles d’Avignon) Пикассо. В популярной культуре такими примерами служат появившиеся в 1932 году цветные фильмы Уолта Диснея «Цветы и деревья», а также деятельность компании Motown, которая в конце 1960-х годов создала смесь из музыки соул, блюза и поп-музыки. Этот процесс потенциально вечен, он идет все дальше и дальше: прорывы будут стимулировать сердца новаторов, укреплять их позвоночники и поощрять их на поиск возможностей новых прорывов. К концу XX века эксперименты по новым методам и стилям во всех творческих искусствах вступили в стадию экспоненциального роста; на фоне обескураживающей атональной музыки появилось абсурдно дикое абстрактное искусство. Мастеров изобразительного и исполнительного искусств захватила оригинальность сама по себе.

С возникновением кубизма Пикассо назвал главной целью художника трансформацию.

Любой художник, достойный такого имени, должен предоставить объектам, которые он хочет изобразить, максимально возможную пластичность. Например, представим себе яблоко: если вы нарисуете круг, то это будет первая степень пластичности. Но возможно, что художник захочет довести свою работу до большей степени пластичности, и в этом случае изображаемый объект в конце концов примет вид квадрата или куба, что ни в коем случае не принижает сущность модели.

Стремление к инновациям можно рассматривать как аналог генетической эволюции, которая в конце концов должна приводить к полезным результатам. Культурная эволюция адаптирует наш вид к неизбежным и постоянно меняющимся условиям окружающей среды. Эти новации и нововведения являются эквивалентом мутаций в геноме. Такие биологические аварии происходили на протяжении всей истории человечества, так что человек менялся таким же образом и в той же степени, что и другие виды. Мутации очень разнообразны. Они происходят редко и в подавляющем большинстве случаев либо вредны (отсюда целый ряд печально известных наследственных заболеваний вроде цветовой слепоты, муковисцидоза или гемофилии), либо нейтральны, то есть не оказывают заметного влияния на здоровье или репродуктивную функцию. В череде поколений они исчезают или сохраняются с очень низкой вероятностью проявления, причем на том же участке, что и «молчащие» рецессивные гены, по отношению к доминирующим генам. Только небольшая часть мутаций является благоприятной в том смысле, что она приносит пользу обладателям этих мутаций, а затем и популяции в целом. Иногда мутации имеют огромные последствия. Одним из примеров является группа мутантных генов, ответственных за усвоение лактозы. Небольшое случайное изменение состава ДНК обеспечило возможность потребления молока в зрелом возрасте, а, значит, и возникновение молочной промышленности, которая затем распространилась по всему миру. Другим примером является мутация серповидности эритроцитов, которая при «двойной дозе» вызывает летальную анемию, но замаскированная доминирующим геном в одиночном варианте защищает от столь же летальной малярии.