Стивен Эриксон - Буря Жнеца. Том 2

• Название: Буря Жнеца. Том 2
• Автор: Стивен Эриксон
• Жанр: Зарубежное фэнтези
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-099680-3

Неспокойно в Летерийской империи. Рулад Сэнгар, Император Тысячи Смертей, попал под демоническую власть своего колдовского меча, который дарит ему бессмертие. Тайная полиция Патриотистов начинает чистки среди подданных. Пророки больше не могут видеть грядущее. Дворец полон заговорщиков, чиновники коррумпированы, и ими движут только личные интересы. Старая Империя на грани войны с окружающими королевствами, которые не забыли давние обиды. Великий флот эдур приближается к берегам древнего государства. Он несет бесчисленную армию со всех концов света. Среди них – два легендарных падших бойца, жаждущих скрестить мечи с проклятым Императором лично. Кровопролитие в таких масштабах не останется без ответа и может изменить судьбу мира. Брутальный роман о войне, интригах и темной, неконтролируемой магии. Самая захватывающая эпическая фэнтези, которую можно себе вообразить.

---

Клюв ничего в этом не соображал. И раз уж на то пошло, если бы кто-то сказал, что он вообще ни в чем не соображает (ну, может, разве что в колдовстве), он бы даже не спорил. Одно, впрочем, он знал точно: его никто не любит.

Висеть рядом с ножнами на поясе у этой жутковатой женщины ничего хорошего не сулило. Лицом она напоминала Клюву мать, и одного только этого должно было хватить, чтобы пресечь на корню всякое желание. Должно было – но не хватало. Отвратительно, если задуматься, но он не задумывался. Почти. Впрочем, в отличие от матери, капитан не гнобила Клюва по поводу и без, чем, безусловно, располагала к себе.

Разговор с новыми знакомыми он начинал обычно так: «Я дурачок, сын очень богатых и благородных родителей». Затем он говорил: «Я пошел в армию, чтобы быть среди равных». Дальше разговор почему-то не клеился, и Клюва это расстраивало.

Он бы с радостью водил дружбу с другими взводными магами, но и в беседах с ними не мог вполне передать свою глубокую любовь к магии.

– Тайна, – говорил он, постоянно кивая. – Тайна ведь, да? И поэзия. Вот что такое колдовство. «Тайна и поэзия» – так, по крайней мере, мама говорила моему брату, залезая к нему в постель по ночам, когда отец был в отлучке. – «Жизнь наша, мой милый, – это тайна и поэзия». Я притворялся, что сплю, потому что однажды я встал и она очень сильно меня побила. Обычно она так не делала – ну то есть сама, кулаками. Этим вовсю занимались мои наставники. Но тогда она прямо вышла из себя. Наш домашний целитель сказал, что я едва выжил той ночью. Вот так я и узнал, что такое поэзия.

До сих пор чудо под названием колдовство оставалось его главной, а возможно, и единственной любовью. Впрочем, Клюв почему-то верил, что однажды встретит спутницу жизни: красивую и такую же глупую, как он. Слушая все эти рассказы, – а от волнения Клюв еще имел обыкновение заговариваться, – другие маги лишь не мигая смотрели на него. Кое-кто потом молча обнимал Клюва и уходил. Один маг так и вовсе расплакался. Клюва это напугало.

Собеседование батальонных магов капитан закончила на нем. Он стоял вторым в шеренге.

– Откуда ты родом и кто вбил тебе в голову, что ты дурачок?

Клюв не вполне уловил суть вопроса.

– Я родился в великом городе Квон на континенте Квон-Тали в Малазанской империи, самом просвещенном месте в мире, которым правит маленькая Императрица, – как мог, ответил он. – Дурачком меня называли все наставники, уж им-то виднее. Никто с ними не спорил.

– Кто обучал тебя колдовству?

– За конюшего в загородной усадьбе у нас была ведьма-сэтийка. Она объяснила мне, что для меня чародейство как одинокая свеча во тьме. Одна-единственная свеча. Сказала, все прочие свечи у меня в голове погасли, чтобы эта горела ярче. Потом показала свою, сэтийскую магию, которой владела лучше всего. А еще она постоянно откуда-то приводила других слуг, других людей, которые владели другой магией. Путями, как они их называли. Все они как разноцветные свечи: серая – Моккра, зеленая – Руз, белая – Худ, желтая – Тир, синяя…

– Ты владеешь Моккрой?

– Да. Прикажете показать?

– Потом. Сейчас ты идешь со мной, Клюв. Я забираю тебя у взвода.

– Хорошо.

– Мы с тобой будем путешествовать отдельно ото всех, скакать от отряда к отряду, обеспечивая связь.

– Скакать – то есть верхом?

– Да. Умеешь?

– Моя семья разводила лошадей. Квонская порода лучшая в мире. Так что это почти как еще одна свечка у меня в голове. Ведьма, правда, сказала, что нет, просто я таким родился: верховая езда заложена во мне точно так же, как письмо – в чернилах.

– А сумеешь отыскать другой взвод, если он будет скрываться под волшебной маскировкой?

– Конечно, сумею. Я чую магию. Огонек моей свечи начинает дрожать и склоняется в сторону, откуда идет колдовство.

– Отлично, Клюв. Теперь ты подчиняешься капитану Фарадан Сорт – мне. Я выбрала тебя среди остальных.

– Хорошо.

– Собирай вещи и следуй за мной.

– Как близко?

– Как будто висишь у меня на поясе рядом с ножнами. И да, Клюв, лет-то тебе сколько?

– Я сбился со счета. Было три десятка, но уже прошло шесть лет, так что не знаю.

– А сколько путей… сколько свечей тебе известно?

– Много. Все.

– Прямо все?

– Последние два года у нас служил феннский кузнец-полукровка. Он как-то попросил меня перечислить, а потом сказал, что это все. Так и сказал: «Это все, Клюв».

– И больше ничего?

– Нет, только сделал мне этот ножик. – Клюв похлопал по внушительному тесаку на поясе. – А потом сказал: «Беги из дома, вступи в малазанскую армию, там тебя за глупость бить не будут». Я послушался. Мне тогда было на год меньше трех десятков. С тех пор меня и правда больше не били. Никто меня не любит, но и больно не делает. Хотя я и не думал, что в армии будет так одиноко.

Капитан пристально глядела на Клюва, как это обычно делали его собеседники.

– Тебе приходилось защищаться или давать кому-то отпор с помощью магии? – спросила она наконец.

– Нет, не приходилось.

– А с родителями или с братом ты потом общался?

– Брат наложил на себя руки, а родители умерли – в тот вечер, когда я ушел из дома. Вместе с наставниками.

– Как это случилось?

– Не знаю, – вздохнул Клюв. – Помню только, что показал им свою свечу.

– Кому-нибудь еще ты ее показывал?

– Целиком – нет, больше нет. Кузнец сказал, это только на крайний случай.

– И тем вечером был крайний случай?

– Да, был. Помню, кузнеца высекли и погнали со двора – за то, что дал мне этот ножик. Потом полезли ко мне, хотели отобрать. И вдруг я понял, что вот он – крайний случай.

Капитан ведь сказала, что забирает Клюва с собой, – так почему они по-прежнему идут вместе с остальными, среди насекомых, которые кусают и жалят, особенно в загривок, забиваются в уши и ноздри? Клюв подумал, что опять чего-то недопонял.

Капитан, впрочем, шла рядом и никуда не делась.

Батальон добрался до круглого бугорка, одиноко торчавшего из черной воды, будто остров. Под толщей мха обнаружились какие-то развалины.

– Видать, постройка тут была, – сказал кто-то из солдат.

– Яггуты! – не сдержал возгласа Клюв. – Омтоз Феллак. Но не свечка, а так, огарок. Магия ушла, из нее получилось это болото. Оставаться нельзя: под обломками мертвые тела и голодные призраки.

Увидев, что все уставились на него, Клюв втянул голову в плечи и пробормотал:

– Простите.

Капитан Фарадан Сорт положила руку ему на плечо.

– Не извиняйся. Так что за тела? Яггутские?

– Нет. Форкрул ассейлы и тисте лиосан. Они тут воевали, а называлось все это Войнами справедливости. Здесь была только стычка, все погибли. Последняя воительница пала с пронзенным горлом и истекла кровью ровно на том месте, где стоит Кулак. Она была из форкрул ассейлов и перед смертью думала, что победители правы, а проигравшие – нет.

– Проклятье, это единственный клочок суши в округе, – воскликнул Кулак Кенеб. – Кто-нибудь умеет изгонять призраков? Нет?.. Вот Худов дух. Клюв, а что они с нами могут сделать?

– Вгрызутся нам в мозги, станут внушать ужасные мысли и в итоге заставят перебить друг друга. В этом вся суть Войн справедливости: они бесконечны, потому что бог справедливости слаб и у него слишком много имен. Лиосаны звали его Серканос, ассейлы – Ринтан. Но на каком бы языке он ни обращался к своим поклонникам, его никто не понимал. Речи его слишком запутанны, и потому бог не имеет власти. Каждый толкует его слова по-своему и не соглашается с другими, так что конца войнам не видать. – Клюв замолчал, глядя на бледные лица соратников, потом пожал плечами. – Но, может, я сумею с ними договориться. Давайте я вызову кого-нибудь, и мы побеседуем.

– Не стоит, Клюв, – сказал Кулак. – Так, всем подъем, двигаемся дальше!

Никто даже слова против не сказал.

Фарадан Сорт отвела Клюва в сторону.

– Теперь мы их оставим. В какую сторону надо идти, чтобы поскорее отсюда выбраться?

Клюв указал на север.

– Далеко?

– Тысяча шагов. Там проходит граница старого Омтоз Феллака.

Она проводила взглядом Кенеба с его батальоном. Они сошли с островка и, шлепая по болоту, направились точно на запад, в глубь материка.

– Сколько им еще надо пройти в том направлении? Я имею в виду – на запад.

– Шагов тысяча двести, если не забредут в реку.

– Ладно, от лишней пары сотен шагов не развалятся. Ну что ж, Клюв, на север так на север. Веди.

– Слушаюсь, капитан. Пойдем по старинке, пешком.

Она засмеялась, но над чем – Клюв не понял.

На войне есть особый звук, когда при осаде, за мгновения до штурма, единым залпом выстреливают онагры, баллисты и по́роки. Огромные снаряды врезаются в каменные стены, укрепления и здания, в результате чего рождается нестройный хор падающих камней и кирпичей, крушащихся крыш и колонн. Даже воздух дрожит, словно потрясенный подобной жестокостью.

Именно этот звук вспоминал сержант Шнур, стоя на уступе, наклонившись против порывистого ледяного ветра. В водах пролива, где когда-то находился Предел Фентов, друг с другом схлестывались гигантские айсберги. Огромные пласты льда, словно куски крепостных стен, в тишине отделялись от глыб и обрушались в море. Спустя несколько мгновений ветер доносил грохот, поднятые ударом серебряные облака, брызги и…