Рейчел Кейн - Мёртвое озеро

• Название: Мёртвое озеро
• Автор: Рейчел Кейн
• Жанр: Зарубежные детективы
• Год: 2018
• ISBN: 978-5-04-097018-6

Прямо сейчас, пока вы читаете этот текст, сотни серийных убийц разгуливают на свободе. А что, если один из них – ваш муж? Что бы сделали вы, узнав, что в течение многих лет спите в одной постели с монстром? Джина Роял была хорошей женой и любящей матерью. У нее был уютный дом на Среднем Западе и двое замечательных детей. Был у Джины и муж Мэл – обаятельный и успешный. Они были воплощением обычной американской семьи – такой, о какой только можно мечтать. Все это было… пока не открылась ужасная тайна Мэла… И вот уже Джина – не Джина, а Гвен Проктор, бывшая жена маньяка-убийцы, вынужденная скрываться со своими травмированными детьми. А Мэл отбывает пожизненный срок в тюрьме. Но и оттуда он представляет для нее угрозу, тонко манипулируя не только поклонниками, но и врагами. И если Гвен-Джина не хочет, чтобы ее дети стали очередной жертвой кровавого монстра, ей придется научиться бороться со злом… Этот психологический триллер сразу стал мировым бестселлером. Он получил бешеную популярность по всему миру и немедленно поставил автора в первый ряд мастеров жанра.

---

А потом, постепенно, в его жизни появилось хобби.

Мастерская Мэла началась с малого: с верстака в гараже. Потом инструментов стало больше, им понадобилось больше пространства, и так до тех пор, пока места перестало хватать даже для одной машины, не говоря уже о двух. И тогда он построил навес и получил весь гараж в свое распоряжение. Мне это не нравилось, особенно зимой, но к тому времени Мэл уже снял гаражные ворота и заложил проем кирпичом, встроив в эту стену дверь, которую всегда закрывал на засов и висячий замок. Дорогие инструменты.

Я никогда не замечала ничего странного, не считая одного раза. Должно быть, это было после смерти его предпоследней жертвы – Мэл сказал мне, что в мастерскую с чердака пробрался енот и умер там в углу и что понадобится некоторое время, чтобы избавиться от запаха. Мэл тогда купил побольше моющих средств, особенно с хлоркой.

Я верила каждому его слову. А с чего бы мне было не верить?

Но я по-прежнему думаю, что должна была догадаться, и поэтому понимаю, откуда берется яростная настойчивость «троллей».

Моя мать говорит что-то – судя по тону, обращенное непосредственно ко мне. Я открываю глаза и переспрашиваю:

– Что, извини?

– Я спрашиваю – ты удостоверилась, что дети посещают уроки плавания? Я беспокоюсь, что ты не сделала это, учитывая… твои проблемы.

Моя мать любит воду – озера, пруды, море. Она наполовину русалка. Ее особенно ужаснуло, что Мэл избавлялся от трупов своих жертв посредством воды. Меня это тоже особенно ужаснуло. Мой желудок сжимается в комок при одной мысли о том, чтобы хотя бы обмакнуть пальцы ноги в озеро, которым я любуюсь издали. Я не могу даже вывести лодку на гладкую поверхность озера – без того, чтобы не подумать о жертвах моего бывшего мужа, тела которых были брошены в воду, с привязанными к ним грузами. Безмолвный сад разложения, покачивающийся в медленном придонном течении. Я не могу даже пить воду из-под крана – горло сразу перехватывает судорога.

– Дети не очень интересуются плаванием, – отвечаю я матери, не проявляя ни малейшего раздражения по поводу того, что она вообще подняла этот вопрос. – Но мы часто бегаем трусцой.

– Да, по тропе вокруг… – начинает Ланни, и я молниеносным движением нажимаю кнопку отключения звука. В следующее мгновение она осознаёт свою ошибку. Моя дочь едва не сказала «вокруг озера»… И хотя в стране тысячи озер, это все-таки улика. Мы не можем позволить даже такой мелочи просочиться в эфир. – Извини.

Я отпускаю кнопку.

– Я хочу сказать, мы часто бегаем на свежем воздухе. Тут красиво.

Ей трудно умалчивать подробности – погода, деревья, озеро, – но мать ограничивается сказанным. Общими словами. Она знает, что требовать большего нельзя. Такова горькая реальность нашей жизни.

Прежде я гадала, какой была их жизнь без меня; моя собственная жизнь за решеткой была адом, в постоянном жгучем страхе за моих детей. Судя по той радости, с которой они всегда звонят бабушке, я пришла к заключению, что она смогла создать для них относительно мирный кусочек жизни – отдых от той кошмарной реальности, в которую они оказались вышвырнуты так неожиданно. По крайней мере, я надеюсь, что так оно и было.

Я надеюсь, что мои дети не способны притворяться настолько убедительно, потому что это тоже было бы частицей мрачного наследия Мэлвина Ройяла.

Мать разглагольствует о Ньюпорте и о наступающем лете, но мы не можем рассказать, какая погода ожидается у нас; она знает это, и потому разговор в основном делается односторонним. Я гадаю, действительно ли ее радуют эти звонки. Или же для нее это просто долг? Если б я была одна, она, вероятно, не беспокоилась бы вообще, но мама действительно любит моих детей, а они лю бят ее.

Лица детей слегка мрачнеют, когда я завершаю звонок и откладываю телефон прочь до следующего раза. Ланни говорит:

– Жаль, что у нас нет «Скайпа» или чего-нибудь в этом роде, чтобы мы могли увидеть ее.

Коннор немедленно бросает на сестру хмурый взгляд.

– Ты же знаешь, что мы не можем этого сделать, – напоминает он. – По «Скайпу» могут отследить что угодно. Я смотрел сериалы про копов и все такое.

– В сериалах про копов показывают неправду, дурак, – фыркает Ланни в ответ. – Ты что, думаешь, будто «C.S.I. Место преступления» – это документальный сериал?

– Успокойтесь оба, – вмешиваюсь я. – Мне тоже жаль, что мы не можем увидеть ее. Но все хорошо, верно? У нас все хорошо?

– Да, – соглашается Коннор. – У нас все хорошо.

Ланни не отвечает.

* * *

На следующий день «Сайко патрол» не приносит ничего особо нового, хотя, честно говоря, я уже так привыкла к общему ужасу, что не уверена, смогу ли распознать это самое новое, даже если оно меня укусит. Я занимаюсь сначала работой по редактированию, потом по веб-дизайну (то и другое – фриланс по удаленке) и глубоко погружаюсь в особо сложный кусок кода, когда слышу резкий стук во входную дверь. Испуганно вздрагиваю, но вспоминаю, что именно так стучал офицер Грэм, поэтому, пока иду к двери, чтобы открыть ее, я принимаю самый радушный вид. И конечно же, когда выглядываю наружу, я вижу там именно Лэнсела Грэма.

После первого прилива облегчения я начинаю гадать, не принял ли он мой вчерашний теплый прием за приглашение заходить в гости каждый день – или за что-то еще более глубокое. Мне совершенно не нужны романтические отношения. С меня хватило Мэла, с его идеальным, словно по учебнику, исполнением роли сначала галантного кавалера, а затем образцового мужа. Я больше не доверяю себе в этом отношении и не могу позволить себе ослабить свою оборону – даже если речь идет о каких-то мимолетных отношениях.

Я размышляю об этом, пока отключаю сигнализацию и отпираю дверь, однако поток моих мыслей прерывается почти сразу же, едва я вижу лицо Грэма. На этот раз он выглядит несколько иначе, чем вчера. Он не улыбается.

И он не один.

– Мэм, – начинает разговор мужчина, стоящий позади него. Это афроамериканец среднего роста, сложенный как бывший футболист, несколько раздавшийся в талии. Волосы у него пострижены так, что образуют четко очерченные плоскости и углы, веки тяжелые, а одежда его явно видала лучшие времена. Галстук темно-красного цвета несколько диссонирует с серым пиджаком. – Я детектив Престер. Мне нужно поговорить с вами.

Он не спрашивает, хочу ли этого я.

Я застываю на месте и невольно оглядываюсь через плечо. Коннор и Ланни сидят по своим комнатам; никто из них не вышел посмотреть, что происходит. Я выхожу наружу и закрываю за собой дверь.

– Конечно же, детектив. В чем дело?

Слава богу, в данный момент мне не нужно опасаться за безопасность своих детей. Я знаю, где они. Я знаю, что с ними всё в порядке. «Значит, тут что-то еще», – думаю я.

Гадаю: быть может, он провел кое-какие раскопки и увязал воедино следы, ведущие от Джины Ройял к Гвен Проктор. Я изо всех сил надеюсь, что это не так.

– Можем мы присесть ненадолго?

Вместо того чтобы пригласить их в дом, я указываю на кресла, стоящие на крыльце, и мы с детективом садимся. Офицер Грэм маячит на некотором расстоянии, глядя на озеро. Я прослеживаю за его взглядом, и мой пульс резко ускоряется.

Сегодня на озере не видно обычной флотилии прогулочных суденышек. Вместо них примерно посередине безмятежной глади виднеются два катера, оба окрашены в официальные бело-синие цвета, и над рубкой каждого из них мигают красные огни. Я вижу, как со второго катера в воду спиной вперед прыгает аквалангист.

– Сегодня рано утром в озере был обнаружен труп, – начинает детектив Престер. – Быть может, вы вчера вечером что-либо видели или слышали? Что-то, выходящее за рамки обычного?

Я стараюсь собраться с мыслями. «Несчастный случай, – думаю я. – Несчастный случай на воде. Кто-то выплыл ночью на лодке, пьяный, упал за борт…»

– Извините, – отвечаю я. – Ничего необычного не было.

– Вы слышали что-либо после наступления темноты вчера вечером? Шум лодочного мотора, быть может?

– Возможно, но это тоже трудно назвать необычным, – говорю я, пытаясь вспомнить. – Да, я слышала что-то примерно часов в девять, как мне кажется. – Долгое время спустя после наступления темноты – в сосновых лесах темнеет рано. – Но люди иногда выходят на лодках, чтобы полюбоваться звездами. Или на ночную рыбалку.

– Не было ли такого, чтобы вы в какой-то момент выглянули наружу и увидели кого-нибудь на озере или около него? – Вид у детектива усталый, но за этим фасадом скрывается бритвенная острота, с которой я не хочу играть или пытаться как-то увильнуть в сторону. Я отвечаю так честно, как только могу.

– Нет, не выглядывала, извините. Я работала за компьютером до позднего вечера, почти до ночи, а окно моего кабинета смотрит на холмы, а не на озеро. Я не выходила из дома.

Он кивает и делает несколько пометок в блокноте. В нем чувствуется этакая неброская уверенность, заставляющая расслабиться в его присутствии. Я знаю, что это опасно. Мне уже доводилось попадаться на удочку и недооценивать полицейских, и я пострадала за это.