Лана Ланитова - Глаша 2

• Название: Глаша 2
• Автор: Лана Ланитова
• Жанр: Эротическая литература
• Год: 2019

«Глаша 2» – это пятый роман из эротической серии о Глаше и Владимире. Начало серии можно прочитать в романах «Глаша», «Царство прелюбодеев», «Блуждание во снах» и «Михайловская дева». В этом романе автор вновь возвращается к земному пути главной героини Глаши. Непросто сложилась ее судьба, после того, как она бежала от нелюбимого супруга. Жизнь на свободе преподносит ей множество серьезных испытаний. Похоть, коварство и опасные встречи сопровождают нашу нежную героиню на пути к собственному счастью. Но душа Глафиры, как и прежде, полна ЛЮБВИ. Книга изобилует откровенными эротическими и БДСМ сценами, содержит ненормативную лексику. Категорически не рекомендуется юным читателям в возрасте до 18 лет.

---

– Повернись спиной, – скомандовал он.

Глафира почувствовала его жесткие движения по ее лопаткам, талии и пояснице. Ей пришлось ухватиться руками за стену – так энергично Горелов натирал ее тело. Рука нырнула к ягодицам. Настырные пальцы вошли в сжатую расщелину.

– Расслабься! – приказал он и легонечко шлепнул ее по тугому заду.

От неожиданности Глафира ойкнула и в этот же момент почувствовала вторжение скользких пальцев в собственном анусе.

– Зачем ты так сжимаешься? Сегодня я намерен взять тебя тут.

– Нет, этого я не люблю, – горячо зашептала она и попыталась изогнуться.

Он не стал ее слушать. Удерживая одной рукой возле себя, он настырно протолкнул два пальца в скользкий Глашин тоннель и стал ими слегка трясти. Глаша простонала в ответ, а Горелов перехватил этот стон страстным поцелуем. Его язык ворвался в губы, широко раскрывая ее рот, а пальцы протиснулись еще глубже. Глаша пыталась удержать его нахальную руку. Она останавливала ее скользкими ладошками, трепыхалась и мычала. Но он был сильнее.

– Стой спокойно, – приказал он и к счастью вывел пальцы из ануса.

Сердце Глафиры билось возле самого горла.

– Не надо, что вы делаете? Мне жарко. Позвольте, я выйду из ванной?

– Нет, не позволю. Я только начал, – тихо и властно отвечал он. – Посмотри, ma puce, что ты с ним делаешь…

И только тут Глаша заметила, что пола халата приподнялась, упруго торчащим членом. Горелов нарочно отвел полу в сторону и показал Глаше боеготовность своего инструмента.

– Я еле терплю, но все равно не упущу из виду твою главную красоту.

Он взял ее за руку и повернул к себе передом.

– Присядь чуточку. Я хочу намылить твою нежную писеньку, которая, уверен, тоже ждет меня.

Настырные пальцы скользнули во влажную расщелину выпуклого Глашиного лобка. А после он намылил ладонь и провел ею несколько раз – туда и обратно.

– О, тут не только мыло… Ты вся скользкая и без мыла. И секель твой припух. Потерпи, сейчас я его приласкаю.

Глаша закатила от наслаждения глаза. Тело, ее главный предатель, снова содрогалось от приступов всесокрушающей похоти. Теперь ей казалось, что она примет его даже сзади.

Горелов принялся скользить пальцами по припухшему клитору, заходя в обе расслабленные дырочки. От наслаждения Глафира только мычала, хватая ртом воздух. Внезапно он остановился и окатил ее водой. Еще пару чистых кувшинов воды были вылиты на ее руки, плечи, живот и спину. Глаша дрожала и кусала губы от возбуждения. Он отлично видел, что она всем своим телом, каждой его клеткой желает продолжения. Она изнемогала от желания. Руки и ноги сделались ватными, движения плавными. Девушка заглядывала ему в глаза, пытаясь вымолить продолжение ласки.

– Иди я вытру тебя полотенцем, – игнорируя ее взгляды, командовал он.

Почти не видя ничего вокруг, Глаша перекинула стройную ногу через край ванны. Прикосновения пушистого полотенца немного вывели ее из оцепенения. Он, словно усердная нянька, вытирал ей руки, ноги, живот, лопатки. А она… Она стояла, закусив губу, в глазах закипали слезы.

– Ну, все. На сегодня ты свободна, – вдруг сказал он. – Иди, одевайся. Можешь идти домой.

– Домой? – у нее предательски задрожал подбородок

Глафира уже не сдерживала рыданий. Она вся тряслась от плача. Она подхватила одежду и хотела выскользнуть из уборной. Но в самый последний момент Александр Петрович перехватил ее руку и силой удержал возле себя. Глаша дернулась. А он крепко сжал ее в объятиях.

– Дурочка, успокойся. Мне просто нравится тебя мучить. Я просто ревную тебя к тому… кого ты любила.

Она плакала в его объятиях.

– Я хотел еще немного помучить тебя. Но, так и быть – не сейчас. Сядь, – рука махнула на борт ванны. – Сядь и разведи ноги.

Глаша, смущаясь и всхлипывая, исполнила его просьбу.

– Шире! Раздвинь ноги шире… – последние его слова она услышала чуть приглушенней. Черноволосая голова нырнула к ее паху.

Глаша простонала от наслаждения. Несколькими движениями языка он заставил ее клитор вновь пробудиться.

– Прошу тебя, не убирай. Прошу, – шептала она сухими губами. – Прошу. Ну-уу-уу. Да! – кулачки сжали пряди его волнистых волос.

Она вскрикнула и замычала. Он не убирал языка и продолжал ласкать ее до тех пор, пока она не зарычала:

– Все, не надо! А-аа-аа, больно. Нет!

Через минуту она обмякла и чуть не свалилась снова в ванну. Сильная рука Горелова подхватила ее за талию.

– А теперь становись задом и обопрись руками. Выгнись.

Через минуту Глаша почувствовала в себе каменный член Александра Петровича. Но как теперь она сама хотела этих движений. Все ее тело двигалось ему навстречу. Горелов мычал от наслаждения. И снова, перед самой кульминацией, он выскользнул из нее – теплые капли шлепнулись на поясницу.

Он, пошатываясь, отошел прочь.

– С твоим облачением в новое платье мы чуточку повременим. Его, как и твою заднюю подружку, я оставлю на десерт. Пойдем, немного полежим.

Они вышли из душной ванны, и Глаша тут же упала на кровать. Она сама не заметила, как сон смежил ее веки. Он полюбовался ее обнаженным телом и накрыл его легким покрывалом.

* * *

Проснулись они оба за полночь и почувствовали, что совершенно выспались. Горелов зажег в комнате свечи. Их теплый свет делал тени длиннее. Глафире было так хорошо, сидеть на мягкой перине, поджав под себя колени и смотреть на пламя свечей.

– Здесь стало прохладнее, я разожгу камин, – обронил он.

Глаша посмотрела за окно – оно казалось белым. На улице шел первый снег.

Александр Петрович принес бутылку рейнвейна и копченую говядину – ту, что они купили в Елисеевском. Глаша вспомнила про крымское курабье и достала из сумки кулек с рассыпчатым лакомством. Совсем по-семейному они поужинали вместе и выпили вина.

– Тебе нравится у меня?

– Да, – с улыбкой отвечала она.

Он раскурил трубку и, щурясь от дыма, стал разглядывать плавные линии ее роскошной фигуры.

– Быть может, ты все-таки расскажешь мне о нем?

– О ком? – она сделала вид, что не поняла.

– О том, кого ты так страстно любила.

– Перестаньте, Александр Петрович, я никого не любила, – отмахнулась она.

– Врешь… А меня ты любишь?

– Не знаю. Любовь – это слишком сложное чувство, – лгала она, отводя в сторону глаза.

– Он хорош был в постели? – невозмутимо продолжал он.

– Ну, прекратите, – она закрыла глаза.

За окном выла вьюга, а здесь, в комнате, было так уютно и тепло. Трещал огонь в камине, по комнате плыл аромат вина, сладкого табака и курабье.

– Ну, хватит дремать, – сказал он. – Прислуга вся спит, а потому нам будет очень удобно.

– Что удобно?

– Я приглашаю тебя на свидание в музыкальный зал. Ты должна одеться в новое платье и прийти туда через четверть часа. Я полагаю, тебе хватит времени, чтобы одеться?

– Да, хватит… – немного рассеянно молвила она.

Ей так не хотелось, вставать из теплой и мягкой постели и участвовать в новом представлении, где она, по прихоти хозяина, должна была играть новую роль. Сам Горелов накинул халат и стремительно покинул комнату.

Глаша подошла к шелковой оттоманке, на которой лежали все свертки с покупками, и распаковала пакет с новым лиловым платьем. Платье и в правду выглядело роскошным. Пальцы ощутили жатый шелк и приятную шершавость гипюра в тон к самому платью.

«Вот бы Владимир увидел сейчас меня в этом платье…» – совсем не к месту подумала она. И эти мысли отчего-то заставили ее двигать быстрее руками. Она развернула и другие шуршащие упаковки – в руки упал тонкий фильдекос французских чулок с подвязками, коротенькая рубашка, отороченная рюшами и гипюром. В большом свертке лежал плотный корсет с передней шнуровкой. Такую шнуровку она сама могла завязать, без помощи посторонних. Были тут и ее любимые панталоны с разрезом в шаге. Но их он велел не надевать.

Через четверть часа, как и обещала, она была уже готова. Платье сидело на ней как влитое, подчеркивая изгибы тонкой талии. Низкий вырез открывал полушария волнительно прекрасного бюста.

«Как налиты мои груди, – думала Глаша. – Вот бы сейчас в Махнево, в баню. Я все бы отдала, чтобы он сейчас увидел меня в этом платье».

Касанием пальцев она легонечко приподняла подол и посмотрела на легкие бархатные туфельки на каблучке. Глаша стояла перед зеркалом и в свете нескольких свечей любовалась собственным отражением. Ее фиалковые глазищи искрились от огня, а взгляд казался прекрасным и таинственным. Она улыбнулась собственному отражению. Оправила прическу и решительно вышла из комнаты.

В коридоре тоже горело несколько газовых ламп, а еще белый мягкий свет шел от ночного окна – один из пассажей заканчивался высоким полукруглым окном, за которым летом открывался балкон. Глаша невольно залюбовалась на белые хлопья снега. Вьюга прекратилась, и снег теперь падал медленно. Небо за окном казалось белым.