Джон Джейкс - Любовь и война. Великая сага. Книга 2

• Название: Любовь и война. Великая сага. Книга 2
• Автор: Джон Джейкс
• Жанр: Исторические приключения
• ISBN: 978-5-389-16367-6

Соединенные Штаты Америки. 1860-е годы. На фоне Гражданской войны Джейкс продолжает рассказ о двух семьях: Хазардах и Мэйнах. С момента первых выстрелов у форта Самтер семьи оказываются на противоположных сторонах. Кому-то приходится испытать все ужасы войны на фронте, во время самых кровавых сражений… Кто-то отдаст жизнь за свои убеждения… Но все будут вовлечены в триумф и трагедию конфликта, уничтожившего наивность американцев и выковавшего новую нацию… Как и ставший классикой роман Маргарет Митчелл «Унесенные ветром», сага Джейкса о войне между Севером и Югом имела грандиозный успех и до сих пор числится в списке мировых бестселлеров. В 1985 году Эй-би-си сняла по трилогии сериал, который имел огромный успех и до сих пор остается очень популярным. Главные роли исполнили Патрик Суэйзи («Грязные танцы», «Дом у дороги») и Джеймс Рид («Блондинка в законе», «Звездный путь: Вояджер», «Коломбо»). В сериале также снимались такие звезды, как Кирсти Элли, Дэвид Кэррадайн, Джин Келли, Роберт Митчем, Джин Симмонс, Оливия де Хэвилэнд, Джеймс Стюарт и Элизабет Тейлор. Впервые на русском языке!

---

– Или раскошеливайся, или чешись, – пожал плечами Чарльз. – Дело твое.

Князь засмеялся, потом щелкнул пальцами. Молодой бельгиец сразу шагнул вперед, Тоби явно не торопился. Неужели только Чарльз замечал недовольство раба?

– Восхитительный вкус, – сказал он, сделав первый глоток шампанского. – Интересно, все европейские офицеры так принимают гостей?

– Только те, чьи предки копили богатства способами, о которых лучше не упоминать.

Чарльзу нравился Сербаковский, а его история просто завораживала. Дед князя по отцовской линии был французом, служил в звании полковника в армии Наполеона и участвовал в походе на Москву. Тогда же он встретил молодую русскую аристократку; физическое влечение временно преодолело политические разногласия, девушка понесла, и ребенок родился тогда, когда полковник погиб во время бесславного зимнего отступления. В знак семейной и национальной гордости бабушка Сербаковского дала незаконнорожденному сыну свою фамилию и так больше никогда и не вышла замуж. Сербаковский стал военным, когда ему исполнилось восемнадцать, сначала в родной стране своей матери, потом за границей.

Пока Амбруаз тщетно пытался одновременно пить и чесаться, подали первую перемену – запеченную местную рыбу. За ней должно было последовать блюдо, приготовленное старшим бельгийцем, – цыплята, тушенные с чесноком по-провански.

– Как бы мне хотелось поскорее вырваться из этого лагеря и попасть в настоящее сражение, – заявил Амбруаз, принимаясь за рыбу.

– Не желайте того, о чем не имеете ни малейшего представления, мой дорогой друг, – сказал князь, внезапно став серьезным; он был ранен в Крыму и кое-что рассказал Чарльзу об ужасах, виденных там. – А впрочем, такое желание ведь все равно не осуществится. Эта ваша Конфедерация… она сейчас в таком же удачном положении, что и моя родина в тысяча восемьсот двенадцатом году.

– Поясните, князь, – попросил Чарльз.

– Все просто. Страна сама выиграет за вас эту войну. Она такая огромная и такая разбросанная, что неприятель скоро впадет в отчаяние, пытаясь ее захватить, и оставит усилия. Для победы понадобится совсем немного сражений, а то и вовсе ни одного. Вот таков мой профессиональный прогноз.

– Надеюсь, вы ошибаетесь, – сказал Чарльз. – Мне бы все-таки хотелось пройти через это, чтобы лично принять капитуляцию кое-кого из янки. – Он коснулся сабли; все, что он знал о природе войны, улетучилось под влиянием изрядного количества спиртного, осталось только приятное чувство неуязвимости.

– Вы говорили, что эта сабля – подарок вашего кузена? – спросил князь. – Могу я взглянуть?

Чарльз извлек саблю из ножен, и огоньки свечей, отразившись на лезвии, сверкнули, словно маленькие молнии, когда он передавал ее Сербаковскому. Тот взял оружие в руки и стал внимательно его изучать.

– Золинген. Прекрасный клинок! – Он вернул саблю Чарльзу. – Очень красивая. Я бы на вашем месте повнимательней за ней присматривал. Служа с этим луизианским отребьем, я понял, что американские солдаты ничем не отличаются от солдат всего мира. Все, что можно украсть, они украдут.

Чарльз, уже основательно опьянев, сразу же забыл об этом предостережении. Не слышал он и того, как кто-то, или даже не один человек, отошел от палатки, перед этим немного постояв в темноте за сеткой.

Глава 21

Стэнли доставал образцы из саквояжа, стоявшего на грязном полу, и ставил их на стол – совершенно пустой, даже без единого листка бумаги. Фабрика давно не работала, и производство было остановлено. Агент по недвижимости направил чету Хазард сюда вскоре после их прибытия в Линн.

Человек, который сидел за столом, служил здесь кем-то вроде временного сторожа. Это был высокий краснощекий мужчина с седыми волосами и солидным брюшком. Стэнли дал бы ему лет пятьдесят пять. Живость, с которой он разглядывал образцы, говорила о том, что праздность ему порядком поднадоела.

– В стиле Джефферсона, – сказал он, постукивая пальцем по невысокому голенищу. – Годится как для кавалерии, так и для пехоты.

– Вы знаете свое дело, мистер Пеннифорд, – со льстивой улыбкой откликнулся Стэнли.

Он не доверял уроженцам Новой Англии – люди, говорившие с таким подозрительным акцентом, не могли быть нормальными, – но этот человек был ему нужен. – Такие ботинки наверняка будут пользоваться большим спросом и принесут хорошую прибыль.

– Ради всего святого, Стэнли, называй их правильно. Это же сапоги! – раздраженно сказала Изабель, стоявшая у окна.

Свет пасмурного дня, сочившийся сквозь замызганные стекла, не красил ее; снаружи июньский ливень поливал крыши Линна.

– Правительство это слово не использует, – с тайным удовольствием возразил жене Стэнли.

Пеннифорд поддержал его:

– В военных кругах, миссис Хазард, словом «сапоги» обычно называют обувь для дам. Лично я считаю, что это довольно странно. Меня вообще поражает, как много странного сейчас в Вашингтоне…

– Нельзя ли ближе к делу, мистер Пеннифорд? – перебил его Стэнли. – Скажите, способна ли эта ржавая машинерия внизу произвести большое количество таких же пар, только чтобы это было быстро и дешево?

– Быстро? О-хо-хо… Ну, если только произвести кое-какой ремонт, который нынешние владельцы не могут себе позволить. Дешево? – Он потер один из образцов пальцем. – Дешевле этого уже ничего быть не может. Две дырки для шнурка, а верх к подошве так просто гвоздями прибит. – Одним сильным движением он разделил правый ботинок надвое. – Это просто позор для всего сапожного ремесла. Не хотелось бы мне оказаться на месте бедного солдатика, который в такой обувке попадет в дождь или снег. Если Вашингтон считает нормальным снабжать такой дрянью наших славных парней, то Вашингтон не просто странный – он заслуживает презрения.

– Прошу вас, избавьте меня от нравоучений, – отмахнулся Стэнли, начиная закипать. – Может компания «Обувь Лэшбрука» шить такие башмаки или нет?

– О-хо-хо… – снова вздохнул Пеннифорд, а потом вдруг наклонился вперед, напугав Стэнли. – Мы можем сделать намного лучше. Есть один парень, Лайман Блейк его зовут, он придумал такую чудо-машинку, какой я в нашем ремесле никогда не видел, а я, слава Богу, в сапожном деле с девяти лет. Так вот, эта машинка сшивает подошву с заготовкой – быстро, аккуратно и надежно. Скоро такие машины начнет производить другой человек – у Блейка нет капитала, и он продал свою идею. Держу пари, что уже через год это изобретение вернет к жизни не только обувное производство, но и весь штат.

– Не совсем так, мистер Пеннифорд. – Холодная улыбка Изабель слегка остудила его пыл. – Что действительно может вернуть процветание и вашему любимому делу, и Массачусетсу, так это продолжительная война и контракты, которые можно получить только с помощью влиятельных людей – таких, как мой муж.

Щеки Пеннифорда налились краской, как спелые яблоки. Встревожившись, Стэнли быстро сказал:

– Мистер Пеннифорд просто хочет быть полезным, Изабель. Вы ведь здесь останетесь, Дик? Будете управлять фабрикой, как делали до ее закрытия?

Некоторое время Пеннифорд молчал. Наконец он заговорил:

– Мне бы не хотелось делать такую работу, мистер Хазард. Но, скажу вам честно, у меня девять детей, которых нужно кормить и одевать, а разорившихся фабрик в Линне хватает, и работы мало. Я останусь, но при одном условии. Вы должны разрешить мне вести дела по-своему и не вмешиваться, пока я произвожу оговоренный товар в оговоренном количестве и в оговоренные сроки.

Стэнли хлопнул ладонью по столу:

– Договорились!

– Думаю, всю фабрику вы сможете получить за двести тысяч, – добавил Пеннифорд. – Вдова Лэшбрука очень нуждается в деньгах.

– Мы немедленно навестим собственников.

Сделка была завершена к полудню следующего дня без каких-либо споров. Стэнли чувствовал настоящую эйфорию, когда помогал Изабель войти в поезд на закопченном вокзале. Позже, когда они уже сидели в душном вагоне-ресторане и Стэнли с аппетитом уплетал яичницу с беконом, несмотря на то что Изабель считала его вкусы плебейскими, он с восторгом сказал жене:

– Этот Дик Пеннифорд для нас настоящая находка! А что ты думаешь о покупке этих новых машин, о которых он говорил?

– Нужно как следует все взвесить. – Разумеется, имелось в виду, что взвешивать будет она. – Нас не должна волновать прочность этих ботинок, нужно просто производить их столько, чтобы получать прибыль. Если новые машины ускорят производство – ну, тогда, возможно, их стоит приобрести.

– Мы получим прибыль! – воскликнул Стэнли, когда поезд покачнулся на повороте под протяжный гудок паровоза; летний ливень все еще продолжался, крупные капли разбивались о стекло окна рядом с их столиком. – Я уверен в этом. Нет, ты только представь! – Он ткнул вилкой в яичницу и отправил в рот солидный кусок, не переставая говорить. – Мы с тобой совсем скоро станем образцовыми примерами тех, кого босс называет патриотами!