Джон Джейкс - Любовь и война. Великая сага. Книга 2

• Название: Любовь и война. Великая сага. Книга 2
• Автор: Джон Джейкс
• Жанр: Исторические приключения
• ISBN: 978-5-389-16367-6

Соединенные Штаты Америки. 1860-е годы. На фоне Гражданской войны Джейкс продолжает рассказ о двух семьях: Хазардах и Мэйнах. С момента первых выстрелов у форта Самтер семьи оказываются на противоположных сторонах. Кому-то приходится испытать все ужасы войны на фронте, во время самых кровавых сражений… Кто-то отдаст жизнь за свои убеждения… Но все будут вовлечены в триумф и трагедию конфликта, уничтожившего наивность американцев и выковавшего новую нацию… Как и ставший классикой роман Маргарет Митчелл «Унесенные ветром», сага Джейкса о войне между Севером и Югом имела грандиозный успех и до сих пор числится в списке мировых бестселлеров. В 1985 году Эй-би-си сняла по трилогии сериал, который имел огромный успех и до сих пор остается очень популярным. Главные роли исполнили Патрик Суэйзи («Грязные танцы», «Дом у дороги») и Джеймс Рид («Блондинка в законе», «Звездный путь: Вояджер», «Коломбо»). В сериале также снимались такие звезды, как Кирсти Элли, Дэвид Кэррадайн, Джин Келли, Роберт Митчем, Джин Симмонс, Оливия де Хэвилэнд, Джеймс Стюарт и Элизабет Тейлор. Впервые на русском языке!

---

– Я профессор Тадеуш Собески Константин Лоу. Для меня огромная честь познакомиться с вами, сэр. Хотя я живу в Нью-Гэмпшире, мне хорошо известно ваше имя, а также то, какое высокое положение вы занимаете в промышленном мире. Вы позволите мне изложить свой план создания разведывательных аэростатов? Я надеюсь, заинтересованные граждане его поддержат и главнокомандующий согласится…

– Генерал Скотт рассмотрит ваше предложение, – перебил его Кэмерон. – Вам больше незачем устраивать подобные демонстрации. – Улыбку старого политика следовало расценивать как намек на то, что подобные демонстрации недопустимы на правительственной территории. – Прошу меня извинить, профессор, но мне нужно обсудить дела с нашим гостем.

И он увлек Джорджа в сторону с таким видом, словно они были давними политическими союзниками, а не оппонентами. Рипли поспешил за ними.

– Неплохо поболтали с полковником, Джордж?

– Да, господин министр.

– Саймон. Мы же старые друзья. Послушайте… я знаю, вы со Стэнли не всегда ладите. Но ведь сейчас война, и мы должны на время забыть о наших личных распрях. Возьмите меня – я вообще никогда не думаю о прошлом. Кто уж там голосовал против меня в моем родном штате, а кто нет… – Небрежно взмахнув рукой, Кэмерон перешел к делу. – Рипли очень нужен человек для работы с поставщиками. Такой, чтобы хорошо знал металлургию и говорил с промышленниками на одном языке… – Он повернулся к Джорджу лицом, прищурившись от яркого июльского солнца, и после короткой паузы продолжил: – Если мы не хотим увидеть, как погибнет эта страна, мы все должны подставить плечи под тяжкую ношу борьбы за ее сохранение.

«Вот только не надо читать мне проповеди, прохвост несчастный», – подумал Джордж.

Но в то же самое время душа его откликнулась на призыв. Слова-то были правильные, и не важно, что их произносил не тот человек.

Стоявший рядом Рипли громко хмыкнул:

– Ну, Хазард? Что решили?

– Вы были очень любезны, посвятив меня в практическую сторону этой работы. Но я бы все-таки предпочел обдумать все как следует до завтрашнего дня.

– Что ж, вполне разумно, – согласился Кэмерон. – С нетерпением буду ждать вашего решения, Джордж. Уверен, оно меня порадует. – Он снова хлопнул гостя по плечу, после чего удалился.

На самом деле Джордж уже все решил. Да, он примет предложение, но возьмет с собой груз сомнений. Как бы это ни было глупо, он чувствовал, что поступает неблагородно, и это угнетало его.

Рипли обернулся на шум – профессор Лоу отгонял каких-то сорванцов от раскачивающейся корзины аэростата.

– Нет у нас времени на такую чушь во время войны, – недовольно сказал полковник, когда они с Джорджем выходили из парка. Что он имел в виду – аэростаты или детей, – Джордж уточнять не стал.

Позже в тот же день Джордж нанял лошадь и поехал на другой берег Потомака, следуя указаниям, данным ему Бретт. Однако найти строительную роту капитана Фармера ему так и не удалось, а поскольку дела требовали, чтобы он успел на семичасовой вечерний поезд, он неохотно повернул обратно. Повсюду рядом с фортификационными сооружениями он видел палаточные гарнизоны и солдат, занятых строевой подготовкой. Это напомнило ему Мексику, с одной только разницей – люди, неуклюже выполняющие команды «налево-направо-кругом», были уж слишком молоды.

Глава 24

Несколько дней спустя в особняке на Первой улице Изабель пила чай в комнате, которую выбрала для себя при первом же осмотре дома. В течение часа, начиная с четырех, она запрещала кому бы то ни было тревожить ее, пока она наслаждалась чаем и читала газеты.

Это был ежедневный ритуал, который Изабель считала жизненно необходимым в этом огромном муравейнике. Уже довольно скоро она поняла основные правила выживания в Вашингтоне. Избегать прямолинейности в высказываниях. Никогда не предавать огласке чье-то настоящее мнение – это мог услышать не тот, кто надо. Также очень важно предугадывать смещение баланса сил. Стэнли в этом отношении был не чувствительнее корки сыра, а значит, его жене, отстраненной от повседневной деятельности правительства, приходилось полагаться на газеты. На балах и приемах, да и от самого Стэнли, можно было узнать куда меньше.

Сегодня, например, Изабель нашла напечатанный текст президентского послания к конгрессу в честь Дня независимости. В нем назойливо повторялись слова о причинах войны. Разумеется, Линкольн всю вину возлагал на Юг, в который раз утверждая, что на самом деле Конфедерации совсем не нужен был форт Самтер, не имевший никакого стратегического значения. Горячие головы просто придумали ложный повод для патриотической гордости, в результате чего Юг начал спешно проверять, «может или не может конституционная республика, или демократия, то есть власть народа, сохранять свою территориальную неприкосновенность перед лицом своих врагов».

Изабель всегда ненавидела этого обезьяноподобного выскочку, но теперь, читая его заявление о поиске законных средств для быстрого и окончательного решения конфликта, она просто задыхалась от ненависти.

О каких законных средствах он говорил, если сам еще недавно просил Смита приостановить действие закона о неприкосновенности личности на определенных военных территориях между Вашингтоном и Нью-Йорком? Все заявления этого человека были пустой болтовней. Он уже вел себя как император.

Два раздела послания, впрочем, даже порадовали Изабель. Хотя Линкольн выражал надежду на короткую войну, он все же просил конгресс выделить в его распоряжение четыреста тысяч солдат. За этой цифрой Изабель уже видела восемьсот тысяч ботинок Джефферсона.

Не пощадил президент и военные академии:

«Стоит отметить, что в это тяжелое для правительства время немалое количество обласканных им офицеров армии и флота оставили службу, доказав тем самым несостоятельность взрастивших их учебных заведений».

Великолепно. Когда приедет ее эгоистичный деверь, уж она-то придумает, как повыгоднее использовать эту важную информацию. Новость о том, что Джордж согласился переехать в Вашингтон, ждала их, когда они вернулись из Новой Англии. Узнала Изабель и о том, что он заезжал в их особняк с визитом фальшивой вежливости, и все из-за того примирительного письма, которое Кэмерон заставил написать Стэнли, и это несмотря на то, что родной брат выставил его из дома. Изабель до сих пор приходила в бешенство, думая об этом.

Джордж оставался верен Вест-Пойнту, хотя многие влиятельные люди настаивали на закрытии Академии. Большинство из них принадлежали к некоей новой группировке, представляющей собой союз сенаторов, конгрессменов и штабных офицеров из крайнего аболиционистского крыла Республиканской партии. Поговаривали, что к ним примкнул и отец Кейт Чейз, а также этот косолапый старый болван из их родного штата – конгрессмен Тад Стивенс.

Как именно все это можно использовать против Джорджа, Изабель пока еще точно не знала. Но использовать надо непременно.

Изабель наблюдала за тем, как новая радикальная группировка медленно набирает силу. Она уже знала некоторые факты, и одним из самых важных был тот, что хитрец Кэмерон не имел никаких рычагов давления на них.

Радикалы призывали к агрессивной войне и жестким условиям после победы. Линкольн же придерживался других взглядов и на войну, и на рабство. Он не выступал за свободу для всех негров, чтобы те начали грабить и насиловать или отнимать работу у белых. Изабель тоже этого не хотела. Однако это не мешало ей, находясь в кругу радикалов, рассуждать об определенных выгодах такого решения.

За ужином в тот вечер она заговорила о послании Линкольна:

– Он в точности повторяет то, что мы уже слышали от некоторых конгрессменов. Вест-Пойнт воспитывает предателей за государственный счет, поэтому его следует закрыть. Эту точку зрения можно использовать против твоего брата.

Необычная веселость Стэнли бесила Изабель – с тех пор как они вернулись домой, он постоянно улыбался и как будто не слышал ее.

– Да зачем же мне вредить Джорджу теперь? – спросил он.

– Ты разве забыл, как он вечно оскорблял тебя? И твою жену.

– Нет, конечно, но…

– Вот и представь, что он приедет сюда и начнет самоутверждаться за твой счет в своей обычной манере.

– А если и так? Артиллерийское управление подчиняется военному министерству. Я стою выше по положению, чем он. И я близок с Саймоном, не забывай об этом.

Неужели этот дурак думает, что находится в безопасности? Но прежде чем Изабель успела рыкнуть на него, Стэнли продолжил:

– И вообще, хватит о Джордже. Я сегодня получил две хорошие новости с дневной почтой. Адвокаты, которых мы наняли в Линне, конечно, те еще продувные бестии, но они все-таки сумели найти нужных людей и заплатить им. Передача собственности пройдет быстро. Пеннифорд говорил мне то же самое. Уже через месяц у нас будет фабрика, готовая работать в две смены. И никаких проблем с рабочей силой. На каждое место по два-три претендента. Мы даже можем нанимать детей, они дешевле.