Амита Траси - Небо цвета надежды

• Название: Небо цвета надежды
• Автор: Амита Траси
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-86471-814-8

Индия, конец 1980-х. Мукта еще совсем мала, но уже почти достигла того возраста, когда должна пройти обряд, посвятить себя богине Йелламме, как делали все женщины в ее роду, – и стать храмовой проституткой, усладой для мужчин. В попытке избежать судьбы Мукта оказывается в Бомбее, в услужении у благополучного семейства. В новой жизни у нее появляется не только безопасность, но и Тара – подруга и названая сестра, которая знакомит ее с неведомым миром: мороженое и стихи, полночные разговоры и книги. Но одной роковой ночью Мукту похищают… 2000-е годы. Прошло больше десяти лет после исчезновения Мукты. Тара уже давно живет в Америке, но воспоминания никак не отпускают ее, она винит себя в случившемся. Каждый прожитый день для нее окрашен печалью. И однажды она решается – возвращается в Индию, чтобы найти Мукту, разобраться в секретах своей семьи и искупить свой давний поступок. Эмоциональная, драматическая и полная оптимизма история двух девочек вызывает в памяти знаменитый роман Халеда Хоссейни “Бегущий за ветром”. Кажется, что судьбы Мукты и Тары предопределены вековыми традициями и социальной пропастью между ними, но дружба, любовь и стремление искупить вину помогают им сохранить надежду и преодолеть невозможное.

---

– Именно так в моей деревне поступают с дочерями, совершившими что-то недостойное. Тебе туда тоже ехать опасно. Окажешься там, и жизнь твоя будет под угрозой. – Она опять вздохнула и добавила: – Там только папу простили. Ему одному разрешается туда приезжать.

Больше я про бабушек и дедушек не спрашивала и не уговаривала родителей свозить меня в деревню.

Однажды я услышала, как ааи, по своему обыкновению смущаясь, рассказывает соседке:

– Впервые я увидела этого высокого благородного мужчину на деревенской площади – он объяснял собравшимся, почему мы не должны служить представителям высших каст. Люди ходили за ним толпой, словно за Богом.

Когда ааи рассказывала подругам про деревенских женщин, сраженных его отвагой и непреклонностью, никому и в голову не приходило усомниться в ее словах.

– А потом молочник принес мне письмо от него. Я глазам своим не поверила, когда поняла, что он приглашает меня встретиться на площади под баньяном. Если, конечно, я захочу…

Папа выбрал ааи – в этом сомнений не оставалось. Конечно, из-за своей стеснительности она не сразу согласилась на встречу и, лишь поддавшись настойчивым папиным уговорам, решилась тайно встретиться с ним после заката, когда никто не мог их увидеть. Мои родители были из высшей касты брахманов из Ганипура, однако из-за некоторых нюансов в мамином гороскопе родители папы яростно воспротивились их союзу. Впрочем, папу это не остановило и он женился на ааи.

– Любовь ослепляет человека и мешает мыслить трезво, – говорила ааи.

Я всегда знала, что на такой смелый шаг ааи толкнуло папино обаяние. Чтобы воспротивиться воле родителей, моей тихой маме, считавшей главным предназначением женщины и жены исполнение мужней воли, потребовалось проявить немалую храбрость. Наверное, тем, кто знал о ее бегстве из дома, нелегко было в это поверить. Ааи рассказывала, что завершить учебу ей так и не удалось: ее родители хотели дать образование сыновьям, а ее забрали из школы после пятого класса, чтобы она помогала по дому.

– Но меня это ничуть не печалит, Тара. На что мне эта учеба? Мозги у меня не такие, как у твоего папы, – говорила мне ааи, – а настоящая женщина должна жить ради счастья своего мужа, быть хорошей женой и матерью, заботиться о семье. И тебе тоже пора этому научиться. В деревне даже шестилетние девочки знают, как готовить дал и сабжи[32]. Пора и тебе взяться за ум.

Именно ааи рассказала мне о жизни в деревне.

– Я была дочерью ростовщика, а твой папа, – в голосе ее звучало благоговение, – он был не похож на других. Он женился на мне, темнокожей девушке, и никогда не видел в этом ничего зазорного. И до сих пор не видит. Даже тогда, когда ему едва исполнилось восемнадцать, он отказывался принимать правила, установленные брахманами из высшей касты для деревенских жителей, которые принадлежали к низшей касте. Он бунтовал против заминдаров и говорил им в лицо, что они должны достойным образом обращаться с представителями низших каст. Заминдары пришли в ужас. Папины родители решили отправить его на учебу в Бомбей, чтобы поумерить его бунтарский пыл. – Она рассмеялась. – Они, видимо, считали, что учеба в Бомбее отобьет у него всякий интерес к деревенской жизни. Но твой папа – человек умный. Получив образование инженера, он вернулся в деревню и возбудил среди местных немалое волнение. Кто-то в деревне сказал, что папины речи подобны молнии, воспламеняющей человеческие души.

Я старательно запоминала такие рассказы ааи: в каждом из них папа представал героем, похожим на киноперсонажа из тех, что спасают детей и восстанавливают справедливость.

Однажды я спросила папу, зачем он так поступил, зачем взбунтовался против родителей и вызвал такое смятение среди односельчан. Он рассмеялся и ответил:

– Я тогда был совсем молод и не знал, как иначе донести до людей из высшей касты мысль, что представители низших каст тоже достойны уважения. – Папа посерьезнел. – Но вообще-то… я отдавал долг дорогому мне человеку. В детстве, когда мне было примерно столько же, сколько тебе сейчас, нас иногда навещал дядя Ракеш, мамин брат. Совсем в юном возрасте он пошел служить в авиацию. Дядя не знал страха и всегда был готов помочь. Узнав, что он придет в гости, я выбегал на улицу и часами торчал на веранде. Наконец к дому подъезжал старенький дядин «амбассадор», дядя ужинал вместе с нами, а потом мы с ним сидели на этой вот веранде и он рассказывал мне всякие истории. Дядя часто вспоминал один случай. Его самолет потерпел крушение и упал в незнакомой деревне. Там поначалу решили, будто это Бог спустился к ним с небес, – папа усмехнулся, – и дотащили его до местной больницы. Дядя много дней не приходил в сознание и только после нескольких операций пошел на поправку. То, как деревенские жители обошлись с ним, совершенно чужим человеком, поразило его: они молились за него и помогли выжить. Для них не имело значения, откуда он и к какой касте принадлежит… Дядя называл это человечностью. Я восхищался его смелостью, а он гулял со мной по деревне и говорил, что все люди равны и что члены низших каст достойны лучшего обращения. Сначала я никак не мог понять, о чем он толкует. Но со временем я осознал, что у нас всех, независимо от касты или от религии, есть кое-что общее: каждого из нас жизнь заставляет страдать, каждый из нас стремится выжить и стать счастливым, и все мы заслуживаем достойного обращения. В конце концов, мы не выбираем, где нам родиться, но ничто не мешает нам достичь успеха благодаря усердному труду. И такой шанс должен выпасть каждому человеку на земле.

– А где сейчас дядя Ракеш? – спросила я.

Папа тяжело вздохнул:

– Он погиб под колесами автомобиля, пытаясь спасти пешехода. Умер, стараясь помочь другому. Знаешь, Тара, я все время хотел вырасти таким, как он. Он, можно сказать, живет во мне. Но в молодости я со своими бунтарскими идеями едва не устроил в деревне революцию. Сейчас я полагаю, что донести до людей эти мысли можно более мирными способами. И тем не менее мне по-прежнему очень хочется, чтобы люди открыли глаза и осознали, что человечность намного важнее каст или даже религии. И что у каждого человека есть права, а обходиться с другими плохо – это грех.

Для папы это были не просто слова. Каждую благую мысль он старался воплотить в жизнь. Я помню, как папа привел к нам домой первого ребенка, подобранного на вокзале, восьмилетнего беспризорника Арама с обожженным лицом. Папа сказал, что ни одна пара не захотела не то что усыновлять Арама, но даже взять его к себе ненадолго.

– Пусть он поживет у нас несколько дней. Я найду ему дом, – уверял папа ааи.

– По-твоему, таким детям самое место в нашем доме? – мягко поинтересовалась ааи.

Папа посмотрел на нее, но промолчал.

В первую ночь, пока родители не проснулись и не утихомирили его, Арам перебил всю посуду на кухне. Во вторую ночь, раздобыв ножницы, он изрезал шторы и одежду, до которой сумел добраться. Наутро после этого ааи расплакалась прямо за столом и деликатно напомнила папе, что тот обещал подыскать Араму дом. Из-за случившегося ааи старалась оградить меня от общения с подобными детьми, попадавшими к нам в дом, и запрещала мне разговаривать с ними.

– Это плохая компания для тебя, – говорила она.

Видимо, чтобы преодолеть предрассудки жены, папа попросил ее обучать этих детей работе по дому – мол, в жизни пригодится. Судя по всему, ааи отнеслась к его просьбе со всей серьезностью, и с той поры все жившие у нас дети вполне сносно управлялись с домашними делами: мыли посуду, стирали одежду, натирали полы и бегали по разным поручениям. До появления Мукты ааи ни разу не пожаловалась папе и никогда не сетовала на то, что ей приходится присматривать за этими дурно воспитанными и озлобленными детьми. А потом в нашу жизнь пришла одинокая и потерянная Мукта – и ааи словно прорвало.

Я лишь сейчас понимаю, как страдала ааи из-за папиной добросердечности. Каждый раз, когда папа приводил в дом малолетнего бездомного сироту, ааи заботилась об этом чужом ребенке, безропотно кормила и обстирывала его. Были среди детей проказники, далеко не все рвались помогать ей по дому, а некоторые, злые на весь мир за то, что их бросили, даже открыто грубили. Наверное, у каждого есть своя точка кипения – вот и появление Мукты раскрыло темные стороны характера ааи. Когда в нашем доме поселилась Мукта, ааи часто говорила мне:

– Знай я, что мне уготовано такое, никогда не сбежала бы из деревни!

Сейчас, надраивая полы, я размышляла о воспитании моей ааи – девушки из высшей касты, привыкшей с пренебрежением смотреть на таких детей, и о свободном от предрассудков папе, всегда готовом помочь. Несмотря на совершенно разные системы ценностей, ааи и папа очень любили друг друга. По крайней мере, мне нравилось так думать.

Расправившись с пылью в гостиной, я огляделась. В квартире еще оставались уголки, требовавшие уборки, но я решила отложить ее до следующего дня. Я сгрызла припасенные заранее батончики мюсли, рухнула на диван и, глядя, как клонится к закату солнце, принялась вспоминать лето 1988 года, когда в нашей жизни появилась Мукта.