Роберт Сойер - Квантовая ночь

• Название: Квантовая ночь
• Автор: Роберт Сойер
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-100456-9

Психолог-экспериментатор Джим Марчук разработал методику для выявления скрытых психопатов. Но, будучи подвергнут допросу об этих исследованиях в суде, Джим обнаруживает, что потерял воспоминания двадцатилетней давности о периоде своей жизни длиной в шесть месяцев – времени, в течение которого он сам, возможно, совершал отвратительные поступки. Спустя много лет он встречает Кайлу Гурон – бывшую подругу из своего прошлого. Сегодня она – квантовый физик, сделавший ошеломительное открытие о природе человеческого сознания. Поскольку поток насилия и ненависти, все разрастаясь, катится по миру, психолог и физик объединяют свои усилия в гонке за время.

---

«Живи так, как учишь жить» – я всегда это говорю.

– Хорошо. Можете на меня рассчитывать.

* * *

Сразу после выхода из разгрузочного тоннеля в аэропорту «Хартсфилд-Джексон» я зашёл в маленький магазинчик купить бутылку «Кока-зеро» – здесь, в Атланте, штаб-квартире «Кока-Колы», «Пепси» нигде не было и следа. Без всякой задней мысли я на автомате протянул женщине за кассой банкноту в пять канадских долларов.

– Что это? – удивилась она, взяв её в руки.

– О! Простите. – Я полез в бумажник – мне всегда приходится внимательно рассматривать американские деньги, чтобы определить их достоинство, потому что все они одного цвета, – и выудил из него бумажку с Эйбом Линкольном.

В магазине, кроме меня, не было других покупателей, а женщину, похоже, заинтересовала синяя полимерная банкнота, которую я ей дал. Внимательно осмотрев бумажку, она посмотрела на меня и сказала:

– Тут нигде не говорится про Бога. У вас там богобоязненная страна, или как?

– Э-э… ну, мы верим в отделение церкви от государства.

Она вернула мне банкноту.

– Такого не бывает, – сказала она, – и нахмурилась, будто что-то вспомнив. – Вы там все социалисты, да?

Вообще-то до самого последнего времени в Канаде было гораздо более консервативное руководство, чем в Штатах. Когда в 2006 году премьером стал Стивен Харпер, в Белом доме сидел Джордж Буш, и либеральными канадцами – в основном населяющими университетские кампусы – Харпер воспринимался как меньшее из двух зол. Но когда в Штатах избрали Барака Обаму, лидер Канады оказался куда более правым политиком. Харперу удавалось удерживать власть почти десятилетие, однако сейчас Канадой управляла коалиция меньшинства[4], сформированная Либеральной партией и социалистами Новой Демократической.

– Типа того, – ответил я, хотя подозревал, что её понимание термина «социализм» отличается от моего. Я протянул ей американскую пятёрку, забрал свою канадскую банкноту и сдачу и взял свой «поп», или «соду», или как ещё они здесь называют кока-колу.

Это был мой первый приезд в США, с тех пор как Квинтон Кэрроуэй стал президентом, и я был удивлён тем, что из громкоговорителей снова постоянно звучат предупреждения о террористической угрозе: при Обаме они было исчезли, но сейчас вернулись с новой силой. Раньше они неизменно формулировались как «Министерством внутренней безопасности объявлен оранжевый уровень угрозы» – что было лишь наполовину эффективно, потому что приходилось запоминать коды, чтобы знать, что оранжевый – это новый чёрный, то, чего, как предполагалось, белый человек боится больше всего, состояние в шаге от неминуемого нападения. Новая версия предупреждения, транслируемая примерно раз в три минуты, была сформулирована более прямолинейно, и, если я не ошибаюсь, голос был узнаваемым президентским баритоном: «Будьте бдительны! Вылазка террористов может произойти в любой момент».

И если говорить о пропаганде… несмотря на то что в Атланте также располагалась штаб-квартира «Си-эн-эн», когда я пришёл в зону выдачи багажа, на огромных телевизорах, свисающих повсюду с потолка, как бульдозерные ковши, был сплошной «Фокс ньюс». Оруэлл был прав, когда говорил, что контролирующие мышление сообщения будут закачиваться в голову двадцать четыре часа в сутки посредством телеэкранов, и он сразу узнал бы их в телевизорах аэропорта, которые невозможно выключить. Что привело бы его в изумление, так это то, что миллионы людей добровольно включают их и смотрят у себя дома, часто по многу часов кряду.

Я узнал Мегин Келли, хотя обычно видел её лишь в сатирических клипах на «Дэйли шоу».

– Но послушайте, – говорила она, – это ведь установленный факт, что тот парень находился в нашей стране нелегально.

– И должен был заплатить за это жизнью? – сказал мужчина – сразу видно, сегодняшний либеральный жертвенный агнец.

– Я этого не говорила, – ответила Келли. – Очевидно, что те трое действовали ненадлежащим образом.

– Да что вы говорите? – удивился мужчина. – Ведь они сделали в точности то, что намеревался сделать губернатор Макчарльз, разве нет?

– О, перестаньте! – вмешалась другая женщина. – Губернатор Техаса имел в виду лишь…

– Весь смысл Закона Макчарльза, – прервал её мужчина, – состоит в провоцировании таких нападений. Переопределение убийства как «причинение смерти легально проживающему лицу»! Что это, если не сигнал каждому гопнику, что полиция будет смотреть в другую сторону, если иммигранта без документов почему-то найдут мёртвым?

– Смысл закона в том, – ответила женщина, – что нелегальные иммигранты не могут обманывать закон и в то же время ожидать защиты с его стороны.

– Да боже ж ты мой! – воскликнул мужчина, лицо которого уже начало краснеть. – Макчарльз готовит почву для погромов!

Я схватил свой чемодан и пошёл искать такси, радуясь, что оставляю спорящих в телевизоре позади.

* * *

Я узрел чудовище.

Во всяком случае, одно из них. Согласно обвинительному акту – их было шестеро, девять – если верить «Хаффингтон пост», которая утверждала, что ещё трое служащих исправительной колонии, которых должны были обвинить, избежали преследования. Но этот, по общему мнению, был их главарём: Девин Беккер был тем, кто подбил остальных охранников, и единственным, кто на самом деле кого-то убил.

– Тридцать минут, – сказал здоровяк-сержант, глядя, как Беккер устраивает своё долговязое тело на металлическом стуле. Ирония момента не прошла мимо меня: теперь Беккер сам находился под опекой тюремного охранника. Quis custodiet ipsos custodes? Действительно: кто надзирает за надзирателями?

У Беккера были высокие скулы, и вес, потерянный им с тех пор, как было записано печально известное видео, сделал их ещё более заметными. То, что обтягивающая их кожа была бледного белого цвета, лишь добавляло его образу жути; наденьте на него чёрный капюшон, и он сможет играть в шахматы с человеческой душой[5].

– Вы кто? – спросил он, слегка растягивая гласные на южный манер.

– Джим[6] Марчук. Я психолог из Университета Манитобы, в Виннипеге.

Беккер скривил верхнюю губу.

– Не желаю участвовать ни в каких экспериментах.

Я хотел было ответить: «Уже участвуете». Хотел ответить: «Эксперимент проводился несколько раз, и это – очередное ненужное повторение». Я даже хотел ответить: «Был бы это эксперимент, мы могли бы его прервать, как Зимбардо в Стэнфорде». Но в реальности я ответил так:

– Я здесь не для того, чтобы проводить эксперименты. Я собираюсь выступить на процессе свидетелем-экспертом.

– На стороне обвинения или защиты?

– Защиты.

Беккер немного расслабился, но подозрительность из его голоса не исчезла.

– Я не могу себе позволить крутых экспертов.

– Как мне сказали, за всё платит ваш отец.

– Мой отец. – Он буквально выплюнул эти слова.

– Что?

– Если бы я был ему интересен, то на вашем месте сидел бы он.

– Он не приходит повидаться с вами?

Беккер качнул головой.

– А кто-нибудь ещё из вашей семьи?

– Сестра была. Один раз.

– О, – сказал я.

– Считают себя опозоренными.

Слова на мгновение повисли в воздухе. Статья на первой полосе «Нью-Йорк таймс» об охранниках Саваннской тюрьмы была озаглавлена «Позор Америки».

– Ну, – сказал я, – возможно, мы сумеем их разубедить.

– С помощью психологической хрени? – Он фыркнул своими тонкими губами.

– С помощью правды.

– Правда в том, что мой адвокат считает меня психопатом. Сраным Норманом Бейтсом[7]. – Он покачал головой: – Что это за защита такая, а? Вы, наверное, умом тронулись?

Я не испытывал к нему никакого сочувствия: то, что он сотворил, было ужасно. Но я преподаватель – задайте мне вопрос, и я обязан на него ответить: такова моя природа.

– Вы совершили хладнокровное убийство, и обычно суд считает это убийством первой степени, верно? Однако представьте, что на МРТ у вас в мозгу обнаружат опухоль, которая влияет на ваше поведение. Присяжные могут склониться к мнению, что вы ничего не могли с собой поделать. У вас нет опухоли, однако мои исследования показывают, что психопатия – такое же ясно определяемое физическое состояние, и оно должно приниматься в расчёт при определении вины.

– Ха, – сказал он. – И вы тоже думаете, что я псих?

– Честно говоря, не знаю, – ответил я, кладя свой чемоданчик на деревянную столешницу и щёлкая замком. – Но могу узнать.

* * *

– Профессор Марчук, вы присутствовали, когда мой оппонент, окружной прокурор, представляла своего эксперта-свидетеля, психиатра Саманту Голдсмит?

Я старался, чтобы голос звучал спокойно, но, чёрт возьми, я нервничал неимоверно. Мне, разумеется, был привычен сократический метод[8] в академической обстановке, но здесь, в этом душном зале суда, на кону стояла человеческая жизнь. Я подался вперёд.