Сол Лелчек - Спастись от опасных мужчин

• Название: Спастись от опасных мужчин
• Автор: Сол Лелчек
• Жанр: Триллер
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-101332-5

«Нравятся Лисбет Саландер и Джек Ричер? Значит, вы будете просто обожать Никки Гриффин». – Дуглас Престон «Бешеная динамика, остро заточенная фабула. Джек Ричер влюбился бы в Никки». – Ли Чайлд Триллер с уникальной женщиной в главной роли. Она – импульсивная и жестокая мстительница. Она – золотое и ранимое сердце. Она не может спокойно терпеть насилие над женщинами. Насилие, на которое другие закрывают глаза: ведь это считается частным делом. Гремучая смесь «Девушки с татуировкой дракона», «Убить Билла», «Долгого поцелуя на ночь» и «Тельмы и Луизы». Нет второго частного сыщика с такими оригинальными интересами, как у Никки Гриффин. Эта запойная книгочейка из Калифорнии запросто цитирует русскую классику, содержит букинистический магазин «Зловредная сорока» – и охотится за опасными мужчинами. За теми, кто причиняет боль женщинам и нагло утверждает, что любит их. Никки показывает таким мужчинам, каково это – страдать и быть бессильным прекратить страдания. Показывает так, что они больше никогда ни на кого не поднимут руки. Глава высокотехнологической компании заказывает сыщице, в общем-то, стандартную услугу. Слежку за сотрудницей, которая сливает коммерческие тайны. Гриффин выясняет: спасать нужно вовсе не секреты фирмы – саму женщину. Снова спасать от опасных мужчин…

---

– Вы выглядите очень сплоченной семьей. Тебе повезло.

Мы сели за небольшой стол.

Он осторожно положил ломтик сыра на крекер.

– Так ты работаешь в книжном магазине?

– Вообще-то я владелица книжного магазина.

Он изумился:

– Ты полна сюрпризов. А какого именно?

– «Зловредной сороки» на Телеграф-авеню.

Он кивнул:

– Я там бывал. А откуда ты взяла такое название?

– Из первой книги, которую мне случилось продать, «Холодного дома». Один из его персонажей, дедушка Смоллуид, использовал это выражение в качестве бранного. Мне оно всегда нравилось. А откуда ты сам? – сменила я тему разговора.

– Из маленького городка неподалеку от Боузмена. Я окончил Университет Монтаны, получив от него денежную дотацию на обучение, хотя мои родители совсем не хотели, чтобы я получил высшее образование. Они думали, что это превратит меня в гея, коммуниста или, что еще хуже, либерала. Я познакомился там с несколькими преподавателями, которые меня очень поддерживали, потом мне крупно повезло, и я очутился здесь, в Калифорнийском университете. Мне выплачивают такую высокую стипендию, что даже не верится. Более двадцати тысяч в год за то, что я учусь в магистратуре и преподаю.

Я подумала о конверте с двадцатью тысячами. Сумма, равная его годовому содержанию. Но мне не хотелось думать ни о Ганне, ни о странном телефонном звонке или о работе, за которую я взялась, руководствуясь мотивами не менее мутными, чем какой-нибудь сок холодного отжима. Только не сейчас. Не в этот вечер. Послышался мощный гудок, мимо промчался поезд, и квартира слегка затряслась. По шуму я определила, что это не пассажирский, а товарняк. Я уже привыкла к поездам и не имела ничего против них.

Когда шум стих, я сказала:

– Я начинаю готовить ужин.

– А что это будет?

– Форель по-гренобльски.

– Как-как?

– Скоро увидишь.

Я развернула две серебристых блестящих форели. Положила на горячую сковороду большой кусок сливочного масла. Подготовила несколько лимонов и миску каперсов. У меня уже было готово ризотто с грибами, я начала готовить его час назад. Форель жарилась быстро, и через десять минут мы уже ели. Я откупорила бутылку белого вина и налила его в бокалы.

– Как вкусно, – сказал он. – А вино просто потрясающее. Правда, в винах я совсем не разбираюсь.

– Мне нравится хорошее вино, – сказала я.

Мне также нравился и Итан. Нравились его энтузиазм, его любовь к книгам. И его улыбка. Я вдруг поймала себя на мысли, что гадаю, как выглядит его грудь под вельветовой курткой и рубашкой.

Он оторвал взгляд от своей тарелки и посмотрел на меня. Глаза у него были голубые и мягкие.

– Один вопрос.

– Конечно. Задавай.

– А что было бы, если бы мы перескочили, скажем так, через неловкость, которая всегда присуща первому свиданию. Через всю эту хрень, это старание показать, что ни у тебя, ни у меня нет недостатков. Что, если это было бы, скажем, наше свидание номер десять?

– Десять. Ничего себе. А ты оптимист.

– Серьезно.

Я задумалась.

– Вероятно, – сказала я, – мы бы спорили о книгах. Потом ты, быть может, начал бы задавать вопросы о моей работе, на которые мне не хотелось бы отвечать, так что я бы сменила тему. После ужина мы взяли бы с собой бутылку вина и одеяла и посидели бы на крыше. Вот как могло бы выглядеть свидание номер десять.

Он задумался над моими словами.

– А почему тебе бы не хотелось говорить о своей работе? Лично мне нравятся книжные магазины.

– Лучше спроси о чем-нибудь другом.

– Звучит таинственно.

– Нет. В этом-то все и дело.

Я хотела, чтобы он понял.

– Людям кажется, что таинственность – это хорошо, это интересно. Вот только чаще всего это значит только одно – совсем рядом притаилось что-то плохое.

– Ты хочешь сказать, что ты плохая? – Он сказал это без тени похоти.

– Думаю, что нет. Надеюсь, что нет. Но некоторые свойства моей натуры, которые тебе не известны, могут тебе не понравиться. Возможно, они не нравятся даже мне самой. Но они есть, они все равно существуют.

Я замолчала, чувствуя, как то, что я хочу ему рассказать, рвется наружу, пытаясь пробиться через мою природную скрытность подобно тому, как человек, оказавшийся под водой, пытается выплыть наверх, туда, где есть воздух и свет. Не могу же я таиться вечно, разыгрывая из себя мисс Хэвишем[24]. Какой бы спокойной ни казалась такая жизнь…

Итан уже убирал со стола. Было видно, что когда-то он подрабатывал официантом. Я могла сказать это по тому, как он нес бокалы, осторожно зажав их между пальцами, и как поставил тарелки в ряд на свое предплечье. Ни один человек, которому довелось какое-то время поработать официантом, не ставит грязные тарелки одну на другую, когда убирает со стола. Я представила его в Университете Монтаны.

Вечер пятницы, а он работает в вечернюю смену, допоздна. Игнорирует студенческие вечеринки с морем пива. Возвращается домой один, донельзя усталый. Его соседи по квартире, по всей вероятности, еще не пришли, они веселятся, снимают девушек, напиваются допьяна. Занимаются всем тем, чем так богато беззаботное студенческое житье. А он сам по себе, одинокий, измотанный, усталый. Но он строит планы. Планы о том, как двигаться вперед, о том, как оставить позади все плохое и продвигаться к лучшему будущему.

«Интересно, – мелькнула у меня мысль, – о ком из нас я сейчас думаю?»

– Послушай, – сказала я наконец. – Не беспокойся о тарелках. Возьми с кушетки одеяла. На открытом воздухе сейчас хорошо. Мы могли бы какое-то время посидеть на крыше.

Неделя вторая

13

– Никки, как у вас дела?

– Вы будете смеяться.

– Не буду.

– Ладно. Я познакомилась с парнем.

– Вы познакомились с парнем?

– Я знаю, это звучит так, словно я все еще учусь в старшей школе.

– И этот парень вам нравится?

– Да. Я пригласила его к себе на ужин. Мы вроде бы запали друг на друга.

– Это прекрасно.

– Мне… можно рассказывать вам, ну, что-то сугубо личное? Или это показалось бы вам странным?

– Разумеется, можно.

– Я… ммм, я с ним переспала.

– Вы с ним переспали.

– Да. Что парадоксально, поскольку до того у нас был шутливый разговор о том, чтобы как раз этого и не делать. Во всяком случае, на первом свидании.

– И вы получили от этого удовольствие.

– Ну… да. Как ни странно. И очень большое. Это был классный вечер.

– Я рада это слышать, Никки. А вы с ним еще увидитесь?

– В эти выходные мы идем на концерт вместе с еще одной парой, его друзьями. Не помню, когда я в последний раз была на двойном свидании. Чем люди вообще занимаются в таких случаях? Может быть, после концерта поедим мороженого. Или поиграем в игру «Эрудит», составляя из букв слова.

– А этот мужчина знает, что вы ходите на сеансы психотерапии ко мне? И почему вы это делаете?

– Почему я хожу к вам?

– Да.

– Вы хотите сказать, знает ли он, что со мной случилось?

– Да.

– Зачем ему это знать? Ведь мы только что познакомились. Я вовсе не обязана рассказывать ему все сразу.

– Я понимаю, что у нас с вами пока только второй сеанс, но этого мы пока не обсуждали. Вы здесь не по своей воле.

– Можно подумать, я могла бы это забыть.

– Я вовсе не пытаюсь вас расстроить. Но мы должны обсудить то, что вам хорошо известно, хотя вы и стараетесь этого не замечать.

– А, ну да.

– Ваш последний бойфренд. Брайан. Ведь его звали Брайан, верно?

– Да, Брайан. Само собой. При чем тут он? Что вы хотите сказать?

– Я не могу не напомнить вам, что вам трудно совладать… с некоторыми своими наклонностями. С тем, как вы реагируете на некоторые вещи.

– Разве вы не должны быть на моей стороне? Брайан был засранец. Я защищала его. Защищала его. Запись об этом есть в моем деле!

– Никки, я понимаю, что вы возмущены.

– Дайте мне закончить. Раз уж мы обсуждаем то, что очевидно, вам известно, что после того, как все это произошло, он даже не внес за меня залог? Так что мне пришлось целые сутки провести в камере, где в двух футах от моей койки блевали пьянчужки, а несколько козлов-охранников подробно рассказывали нам, женщинам, как именно они хотели бы нас поиметь. Эти детали упомянуты в моем деле?

– Вы чувствуете, что он предал вас, этот Брайан.

– Я не жалуюсь. Могу справиться и с вещами похуже. Справлялась с вещами похуже.

– Верю, но хочу сказать, что проблемы становятся проблемами тогда, когда они оказывают негативное воздействие на вашу жизнь. Я имею в виду юридические последствия, расставание с парнем, угрозы вашему здоровью и безопасности. Со всем этим надо разобраться. Почему в прошлый раз вы не захотели говорить о своих родителях?

– Мы можем на этом закончить?

– У нас еще остается время.

– Я знаю.

– Если хотите, мы можем закончить и пораньше. Я увижу вас на следующей неделе в это же время?

– Можно подумать, у меня есть выбор.