Зои Стейдж - Молочные зубы

• Название: Молочные зубы
• Автор: Зои Стейдж
• Жанр: Триллер
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-111164-9

Страдающая от генетического заболевания Сюзетта Йенсен всегда знала, что материнство станет для нее серьезным испытанием. Тем не менее, она дарит жизнь малышке Ханне, полагая, что теперь у них с Алексом будет настоящая семья. Чувствуя обиду на собственную мать, Сюзетта твердо намерена воспитывать дочь в любви и заботе, которых она была лишена. Но Ханну с уверенностью можно назвать трудным ребенком: в свои семь она умеет читать и писать, но еще не произнесла ни слова. Отличаясь дурным нравом, девочка не задерживается надолго ни в детском саду, ни в школе, вынуждая Сюзетту перевести дочь на домашнее обучение. Презирая установленные мамой правила, девочка с каждым днем становится все агрессивнее. И только с отцом Ханна ведет себя как ангел: для Алекса она его lilla gumman. Сюзетта уверена, что их дочь – первоклассный манипулятор и ненавидит мать. Она одна замечает ревность и ненависть в глазах Ханны. И чем больше усилий прикладывает девочка, чтобы разлучить родителей, тем больше Сюзетта начинает бояться за свою жизнь…

---

– Спасибо, älskling.

Алекс поцеловал ее в щеку, прислонился к стойке и стал потягивать кофе, ожидая, когда она поделится своей новостью.

Сюзетта опять вывела на телефон электронное сообщение.

– Вчера вечером я отправила в «Саннибридж» письмо и сегодня получила ответ. Они будут рады пообщаться. Даже сегодня, если мне удобно.

– Звучит здорово. – Он повернулся к Ханне, которая мужественно стояла с подозрительным выражением лица. – Помнишь, lilla gumman, я вчера говорил тебе, что осенью ты пойдешь в новую школу? Там намного веселее, чем в других.

– Думаю, нам стоит туда сегодня съездить, как считаешь?

Она старалась, чтобы голос ее звучал ласково и невинно, но в глубине души надеялась, что этот стимул сработает.

Ханна лишь бросила на нее свирепый взгляд. Потом повернулась, побежала наверх и секунду спустя с силой захлопнула за собой дверь. Сюзетта вздохнула, разочарованная тем, что драма так и не разыгралась. Теперь будет труднее убедить Алекса в справедливости ее изменившихся представлений.

– Не переживай, школа, какой бы она ни была, – всегда огромная перемена. Чтобы свыкнуться с этой мыслью, ей понадобится время. У нас впереди все лето…

– Я могу спросить, не могут ли они принять ее сейчас, – сказала она, и в ее голосе слышалась радость.

Алекс испуганно застыл на месте.

– Сейчас? Но ведь прошло всего два с половиной месяца, как…

– Ты не обращал внимания на ее поведение?

– Не особо.

– Она все больше склонна манипулировать нами. Играть. Ханна заботится о том, чтобы все ее проделки видела только я, поэтому, когда мне приходится рассказывать о них тебе… ты сомневаешься в этом. Как она дерется. Как пишет скверные слова. Как говорит… Ханна надо мной издевается. Зачем она утром потащила тебя наверх?

– Да так, ерунда. У нее есть план. – Он немного заерзал, чувствуя себя неуютно под ее пристальным взглядом. – Она кое-что задумала. Если честно, думаю, тебе понравится.

Хотя ей было не холодно, она застегнула на молнию спортивную куртку для занятий йогой, в которой любила ходить дома, и засунула в карманы руки.

Сюзетта хотела переодеться и перезвонить в школу, но Алекс не сводил с нее глаз, а ей, наоборот, хотелось, чтобы он отвернулся.

– Отлично. Я займусь этим сама.

– Эй, я не спорю с тобой, что ей пора в школу. Ты, вероятно, права: девочке скучно, ей нужны перемены…

– Перемены нужны мне. Ты не знаешь, какая она. При тебе она надевает самую невинную маску. И неизменно ведет себя, как душка.

– Да нет, я верю тебе. Однако мы уже говорили, что учебный год начался давным-давно…

– Я не могу сидеть с ней в четырех стенах! Ты меня не слышишь.

– Слышу, älskling.

И он крепко обнял ее.

Обычно это приносило Сюзетте огромное утешение и успокоение, но она уже слишком замкнулась в себе, а ежедневные испытания, которые ей устраивала Ханна, и постоянные расстройства, доставляемые собственным организмом, выжгли ее дотла. Сюзетта хотела разогнаться и, словно птица, на лету врезаться в стеклянную стену их дома. Плевать, если при этом она свернет себе шею. Потом еще и еще – до тех пор пока не измажет своей кровью все стекло.

Она оттолкнула его и подавила рвущийся наружу крик. И тут же увидела, что на его лице, как в зеркале, отразилась паника, плескавшаяся в ее широко распахнутых глазах. Этот неуверенный, испуганный взгляд ему не принадлежал. Она заставила себя немного успокоиться. Ей захотелось сделать хоть что-то, чтобы вернуть лицу мужа привычное непринужденное выражение.

– Прости, ты просто не…

Она отшатнулась и нервно прижала ладонь ко рту, стараясь не сболтнуть лишнего.

– Она нас дразнит. Не знаю, что у нее на уме, но она играет в какие-то игры…

– Какие еще игры?

– Кто такая Мари-Анн Дюфоссе?

– Что?

Ах, как же он на нее посмотрел! Словно только что понял, что внутри у нее лишь бездушные механизмы.

– Мари-Анн Дюфоссе! Это персонаж какой-нибудь книжки, которую ты ей читал? Французского фильма, который вы вместе смотрели? Это ты рассказал ей об этой женщине? – Она пошла на него, жестикулируя и требуя ответа. – Кто она?

– Сюзетта, остановись.

Услышав свое имя, она осеклась, порывистая, задыхающаяся, злобно кричащая. Нет, Сюзетта не возражала против шведских ласкательных прозвищ Алекса, но никогда не слышала, чтобы он называл ее по имени, порой забывая, что оно у нее вообще есть.

– Я не знаю, кто такая Мари-Анн Дюфоссе. Откуда мне знать? Какое отношение это имеет к…

Какое невинное, безупречное смущение, напрочь лишенное гнева и сочащееся заботой. Может, она сошла с ума?

– Я погуглю. Не бери в голову. Ты опаздываешь. Мне надо позвонить в школу.

– Если хочешь… я поеду с тобой! Не хочу, чтобы ты сидела одна, как…

– Не волнуйся, я все выясню сама.

Потом он сделал то, что она так любила: взял ее за плечи и упер свой лоб в ее. Сквозь аромат кофе пробивался запах зубной пасты, его тело излучало тепло. Так они стояли молча, и она жадно вдыхала его запах.

– Прости, я совсем не хотела тебя расстраивать.

– Сюзетта, мы сделаем то, что должны. Твое здоровье – тоже вопрос первостепенной важности, я не хочу, чтобы ты опять заболела…

– Знаю, я принимаю лекарства, это помогает…

– Но раньше мне никогда не приходилось видеть тебя такой расстроенной. Я мог бы больше работать из дома…

– Ты совсем недавно просидел дома две недели и не можешь без конца опекать меня…

– Но тебе тогда стало лучше?

Одна лишь мысль о том, как сильно ей полегчало, заставила сердце, бешено бьющееся в груди, успокоиться. Две недели после операции стали для нее чем-то вроде отпуска. Алекс был рядом и во всем ей помогал, Ханна вела себя просто идеально.

– Лучше, – признала она.

– Я мог бы работать в офисе только полдня.

– Не мог бы.

– Мог бы. Поэтому не расстраивайся, если в школе скажут, что не примут Ханну сейчас. К осени мы обязательно ее куда-нибудь определим. И я буду чаще оставаться дома, договорились? Может, все изменится к лучшему, и ты, как раньше, время от времени будешь ездить в офис. Как думаешь, это поможет?

– Может быть. Не знаю. Меня одолевает усталость. Все время.

Она и раньше пыталась объяснить ему, что запасы энергии заканчиваются раньше, чем ей того хотелось бы. Он пытался, но так и не понял, как может себя чувствовать другой человек. Она сравнивала свою жизнь с жизнью окружающих, наблюдая за тем, как они работают, путешествуют, занимаются домашними делами, заботятся о близких, общаются с друзьями, и понимала, что это их совсем не утомляет. Сама же Сюзетта к четырем часам дня слишком уставала даже для того, чтобы пялиться в телевизор. Ни одна живая душа не понимала, что такое механическое занятие, как уборка, она любила в силу его бессмысленной целеустремленности.

Ей несколько раз в день требовалось отключаться, подобно аккумулятору с обратной зарядкой, который заряжается, когда его выдергивают из сети. Это был характерный симптом болезни Крона, хотя гастроэнтерологи не придавали ему значения. Доктор Стефански предложил ей обсудить эту проблему с терапевтом. Сюзетте становилось легче, когда она принимала пищу и спала строго по графику. Порой небольшая утренняя зарядка способствовала приливу энергии. Однако со временем – когда из-за Ханны дни стали казаться длиннее – даже эта хитрость перестала помогать. Она все больше напоминала себе заводную игрушку со сломанным механизмом.

– Ты должна рассказывать мне как можно больше. Позволь помочь тебе, – взмолился Алекс.

Сюзетта кивнула и наконец обняла мужа.

– Сегодня необязательно делать все, – добавил он.

– Я сама этого хочу. Все будет в порядке. Тебе пора идти. Я же знаю: тебе не терпится побыстрее взяться за дело.

– Давай продолжим этот разговор позже, хорошо?

Он поцеловал жену, схватил кофе и ключи от машины, сунул ноги в туфли и вышел.

Когда-то Сюзетта представляла себя женщиной, которой не нужен никакой мужчина. Выросла же она без отца. Вселенная не вращается вокруг мужчин. Но когда влюбилась в Алекса, ей открылась истина: она больше не желала жить в мире, где нет его. Он изменил ее судьбу. Сюзетта понимала, что с теми сложностями, которые она испытывала, она никогда не смогла бы обеспечить себе столь комфортную жизнь. Да и работала она раньше так мало, что если бы ей дали инвалидность, этих выплат едва бы хватало, чтобы сводить концы с концами. Вместе они стали единым целым, принося друг другу радость существования.

Она позвонила в «Саннибридж» и согласилась приехать к одиннадцати часам.

Когда Сюзетта поднялась наверх, дверь в комнату Ханны была закрыта. Она прижалась к ней ухом и услышала звук разрезавших бумагу ножниц. Алекс сказал, у Ханны есть какой-то план, но она не думала, что для его осуществления понадобится компьютер, и не предполагала, что это окажется какое-то рукоделие. По правде говоря, мысль о том, как усердно девочка трудится в своей комнате, вселила в ее душу надежду. Может, дочь наконец взяла в руки маркеры или карандаши. Сюзетта не понимала, почему та никогда ими не пользуется, хотя и знала, что принадлежности для рисования ей нравятся. Если бы потом она нашла разбросанные на полу клочки бумаги, то даже не расстроилась бы. Представив себе такую возможность, Сюзетта улыбнулась.