Зои Стейдж - Молочные зубы

• Название: Молочные зубы
• Автор: Зои Стейдж
• Жанр: Триллер
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-111164-9

Страдающая от генетического заболевания Сюзетта Йенсен всегда знала, что материнство станет для нее серьезным испытанием. Тем не менее, она дарит жизнь малышке Ханне, полагая, что теперь у них с Алексом будет настоящая семья. Чувствуя обиду на собственную мать, Сюзетта твердо намерена воспитывать дочь в любви и заботе, которых она была лишена. Но Ханну с уверенностью можно назвать трудным ребенком: в свои семь она умеет читать и писать, но еще не произнесла ни слова. Отличаясь дурным нравом, девочка не задерживается надолго ни в детском саду, ни в школе, вынуждая Сюзетту перевести дочь на домашнее обучение. Презирая установленные мамой правила, девочка с каждым днем становится все агрессивнее. И только с отцом Ханна ведет себя как ангел: для Алекса она его lilla gumman. Сюзетта уверена, что их дочь – первоклассный манипулятор и ненавидит мать. Она одна замечает ревность и ненависть в глазах Ханны. И чем больше усилий прикладывает девочка, чтобы разлучить родителей, тем больше Сюзетта начинает бояться за свою жизнь…

---

– Можешь прочесть вот этот небольшой кусочек… Он о Древнем Египте: пирамиды, фараоны – что-то вроде королей и королев, тебе понравится. На следующей странице тоже. Послушай, если постараешься, можешь написать что-нибудь иероглифами, они похожи на тайный язык. Например, сочинишь папе секретное послание. Хорошо? Напиши ему, что хочешь. Расскажи, как ударила ребенка в магазине. И как мастерски овладела написанием бранных слов.

Она пошла на кухню, выбросила обрывки проверочной работы в мусорную корзину, потом собрала чистящие средства и резиновые перчатки.

– Кстати, ты допустила ошибку: надо писать «безмозглая». Бесы в голове у мамы не водятся.

Ханна не знала, злиться ей или смеяться. Она не любила, когда ее поправляли. Но всегда с удовольствием глядела на маму в такие минуты, в естественном для нее состоянии ненависти и капитуляции. Папа, если бы это увидел, тут же разглядел бы в ней фальшивку. В его присутствии она всегда была ласковой и щедрой на поцелуи. Но в подобных обстоятельствах не могла устоять и сдавалась. Если Ханна не откажется от своих попыток, мамина маска спадет, папа страшно разозлится и вышвырнет ее из дома.

Читая параграфы, Ханна экспериментировала со звуками.

– Ниа. Биа. Фиа. Пуа. Буа. Дуа.

Ей нравилось их французское звучание.

Она собрала их в непрекращающийся рефрен.

– Ди ди ди ди ди ди ди ди дуа буа пуа. Ми ми ми ми ми ми ми ми ниа фиа биа.

Мама подняла голову над ведром с водой с уксусом и взглянула на нее.

– Меньше пой, а больше читай.

– Би би би би би би би, ла ла ла ла ла ла ла-а-а-а-а-а! Дай ди ду ду дай ди ду дай ба ба ба-а-а-а-а-а!

– Если не знаешь, как воспользоваться голосом, лучше что-нибудь скажи. А так ты лишь выдаешь свою тайну и признаешь, что можешь говорить.

Ханна плотно сжала губы, вытянула их трубочкой, втянула воздух и захлопала ресницами. Мама несколько мгновений сердито смотрела на нее, а потом принялась дальше надраивать и без того чистую кухню. Вот идиотка.

То, как выглядели пирамиды, ей нравилось, однако жить в них Ханне не хотелось: ни единого окна. Потом она прочла, что они служили гробницами фараонам. Дома для мертвецов. Чудеса, да и только! Их хоронили с золотом и едой. Будто покойники могут проголодаться или надеть украшения. Это напомнило ей о том, что она однажды нашла в Интернете на папином компьютере (потому как порой он разрешал ей им пользоваться): сказки о привидениях и ведьмах – существах, не таких, как все, умевших колдовать и делать вещи, от которых волосы вставали дыбом. Однажды, по случаю Хеллоуина, Ханна даже надела черное платье и остроконечную шляпу. Ей отчаянно хотелось знать: а что если они существуют на самом деле? В итоге она взяла в библиотеке книги о всякой нечисти и вывалила папе на колени. Он истолковал все по-своему, терпеливо с ней их прочел, но так и не понял, что она пыталась выяснить, поэтому ей самой пришлось искать о них сведения в Google.

Да, ведьмы существовали в действительности.

Их было великое множество, особенно в прежние времена. Введя в строке запроса «настоящие ведьмы», она вышла на матушку Шиптон и Агнес Сэмпсон[5]. Затем прочла о юных девушках, которых сжигали живьем на костре или бросали тонуть в реку, предварительно привязав камень, под ликующие крики крестьян. Ведьм не любил никто, это было ясно как день, но Ханна никак не могла понять почему. Размышляя о том, в какие веселые игры можно было бы играть, будь у нее подруга ведьма, она хихикала. Вполне возможно, что такая дружба в конечном итоге помогла бы ей сделать то, чего она пыталась добиться в одиночку: выгнать маму, чтобы она никогда больше не возвращалась. Заинтересовавшись охотой на ведьм, она покопалась еще немного и нашла длинный список жертв. Имя одной из них ей до такой степени понравилось, что она помнила его до сих пор: прелестная французская фамилия, сотканная из мягких букв и не имеющая ничего общего с уродливым буквосочетанием нс в ее собственном: Ханна Дженсен.

Она одними губами попробовала произнести слова Мари-Анн Дюфоссе. Если повторять его достаточно часто, может, к ней явится дух этой французской девушки, и они станут лучшими подругами. Они вместе могли бы сочинять песни и распевать их. Мари-Анн научила бы ее накладывать заклятия с помощью слов, которых больше никто не понимал. Заклятия, от которых у мамы разорвалось бы сердце.

Мари-Анн Дюфоссе. Мари-Анн Дюфоссе.

Ха, сработало! Мари-Анн любезно подсказала ей правильное произношение.

– Ниа ниа, ниа ниа. Бу ди бу ди ба-а-а! Буа буа буа буа лу ли лу ли ла-а-а-а!

Мама склонила голову набок. Ханна любила, когда она на нее вот так смотрела, ее взгляд говорил: сдаюсь.

– Отлично.

Она схватила ведро, губку, высоко вскинула голову и вышла. Потом поднялась по лестнице и направилась в их с папой спальню.

Ханна захихикала. Это только начало. Благодаря их с Мари-Анн усилиям мама исчезла.

СЮЗЕТТА

Она заботилась о доме, будто о новорожденном, который нуждался в постоянном уходе. Сюзетта знала, как выглядит убожество: грязное ведро или щербатая миска под каждой трубой и потолок в желтых разводах облупившейся краски. С тех пор как они стали жить вместе с Алексом, ей больше не нужно было думать об этом. Она любила расхаживать по дому босиком, наслаждаясь приятными ощущениями от соприкосновения с различными поверхностями. Любимым у нее был пол в ванной: прохладный гладкий камень. Легкое покалывание в ногах поднималось вверх к пульсирующей болью голове, принося больше облегчения, чем «Тайленол». Пробивая круговыми движениями путь, она надраила кварцевую столешницу. Алекс не пожалел денег, чтобы превратить их спальню в спа-салон, который она так хотела. Узкая, вытянутая в длину раковина. Ванна с округлыми океанскими изгибами, достаточно большая, чтобы в ней, как в утробе, можно было поместиться вдвоем. Спаренный душ, чтобы они могли встать рядом, закрыть глаза и перенестись далеко-далеко, в туманную Ирландию или благоухающий ароматами Таиланд. Унитаз. Биде. Высокое окно, до половины забранное матовым стеклом. Все белое и чистое. Единственным, чего она не смогла себе позволить, стало звездное небо: на третьем этаже Алекс оборудовал свой кабинет.

Это было сумасбродство и мотовство: порушить внутри весь дом, расширить проемы, установить повсюду большие окна и даже перенести лестничные пролеты. «Йенсен & Голдстейн» только-только разворачивала свою деятельность, но в Питтсбурге отбоя не было от заказчиков, владельцев как личных домов, так и офисных помещений, жаждавших сделать ремонт в скандинавском стиле по экологически чистым технологиям: самая современная отделка, передовые материалы из утилизированного сырья, креативный подход к использованию аксессуаров и всякие архитектурные мелочи. Они брали на работу молодых и ярких мечтателей, ведь именно такими были их заказчики. Спроектировав и реконструировав ряд весьма интересных зданий по всему городу, компания резко набрала популярность. Когда о них написала местная газета, они, помимо прочего, стали специализироваться и на перепланировке бывших церквей. Так что Алекс превратил самый обычный коттедж, купленный сразу после свадьбы, когда им было по двадцать шесть лет, в дом их мечты. На тот момент они уже решили, что у них родится ребенок, с которым Сюзетта будет сидеть дома, по меньшей мере первые несколько лет.

Она поняла, что высматривать на зеркале грязные пятна было ошибкой: в нем женщина видела только себя. Она стащила перчатки. Пригладила волосы. Смыла потеки туши для глаз. Потом сняла пояс, подняла подол платья и посмотрела на заживающие шрамы. Три рубца, оставшихся после лапароскопии, каждый длиной в дюйм, расположенных в стратегическом порядке вокруг четвертого, подвергшегося трансформации: борозды рваной плоти больше не было; кожа туго натянулась, ее стягивала аккуратная линия стежков. Так было лучше – недостаточно для того, чтобы щеголять в бикини, но, может, в своем новом виде старая травма постепенно сойдет на нет.

О проблемах со здоровьем она рассказала Алексу на втором свидании, когда они устроили в парке пикник. После первого, ограничившегося кино и пиццей, они целовались, и она испугалась, что если дойдет до близости, его отпугнет шрам. Поначалу он не мог ничего понять, ведь его детство прошло в нормальном доме, но при этом слушал очень внимательно. Это приносило ей утешение, и Сюзетта впервые поведала историю своей жизни. Как в тринадцать лет у нее начались боли в животе, за которыми последовала практически непрекращавшаяся диарея. И ее мир по спирали устремился вниз.

– Мать от меня отмахнулась. Сказала, что с ней тоже было такое в моем возрасте. Гормоны.

– И… тебе так и не стало лучше? – спросил Алекс.

– Я перестала считать это состояние болезненным, приняв его как норму.