Марк Бомон - Muse. Electrify my life. Биография хедлайнеров британского рока

• Название: Muse. Electrify my life. Биография хедлайнеров британского рока
• Автор: Марк Бомон
• Жанр: Музыка и балет
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-102108-5

Первая книга о сверхпопулярной британской группе Muse на русском языке. Марк Бомон несколько лет ездил на гастроли вместе с участниками коллектива, что позволило ему создать действительно захватывающую биографию группы: честную, эмоциональную, пристальную, вызывающую. Эта книга ваш единственный шанс оказаться в сумасшедшей вселенной Muse.

---

В остальном же их время в Кумсхеде стало очень продуктивным в музыкальном плане: в колледже была собственная звукозаписывающая студия, а Мэтт ходил на курсы музыкальной технологии (что в том числе давало возможность получить профессиональную оценку концертов Muse от учителя Майка Прауза). Используя предоставляемые колледжем возможности, Muse начнут писать музыку для себя, без оглядки на то, что скажут или подумают другие. Позже они сами назовут этот период мрачным и замкнутым. Тем не менее как лучшая группа колледжа (единственными более-менее серьезными конкурентами были ребята с тошнотворным названием Dripping Womb из близлежащего городка Эшбертон), Muse набрала немало поклонников среди студентов. Они стали регулярно выступать в местном инди-клубе «Каверн», переделанном пабе, в котором устраивали хардкорные концерты и в котором Мэтт, Дом и Крис часто прятались в уголке возле микшерного пульта, нервно попивая пиво и пряча лица под волосами до плеч, чтобы никто не узнал, что они еще несовершеннолетние. Именно этот зал стал первым «настоящим» заведением, в котором в октябре выступила Muse благодаря кое-как слепленной демо-записи.

Промоутер «Каверн» Ронни Керсвелл оказался впечатлен их первым концертом и предложил Muse (после того как они в ноябре выступили в тинмутском пабе «Джолли Сейлор») выступить на еще одной «Битве групп» в «Каверне» в начале 1995 года. Группа считалась явным фаворитом; в течение конкурса в квалификационных раундах судьи неизменно ставили их на второе место, чтобы они прошли дальше, но при этом не выиграли приза – было совершенно очевидно, что они претендуют на главный приз, новенькую гитару и струны. Однако по пути домой с полуфинала, когда место в финале было уже гарантировано, Дом умудрился сломать кисть руки, ударив кулаком по сиденью велосипеда Тома Кирка, и потом три месяца не мог играть на барабанах. По иронии судьбы, сам Керсвелл победил в финале с комедийным дуэтом под названием Kindergarten Sluts. Ему стало немного стыдно, что он победил, по сути, из-за отсутствия соперника, так что главный приз Керсвелл все равно отдал Muse.

Впрочем, еще до неудачной битвы Дома с велосипедом Muse впервые выбрались с концертом за пределы Девона. Решив, что раз уж музыкальная индустрия к ним не идет, то «гора» Muse сама должна идти к «Магомету». В феврале 1995 года они арендовали «Булл энд Гейт» в Кентиш-Тауне – паб в Северном Лондоне, знаменитый тем, что многие известные группы давали там первый концерт в Лондоне еще до того, как подписать контракт с мейджор-лейблом. Группа оплатила 200-мильную поездку до Лондона куче друзей и родных и выступила перед восторженными знакомыми… а больше на концерт не пришел вообще никто. Они поклялись, что больше никогда не выступят в Лондоне, но, хотя концерт и не помог им подписать контракт на запись, уверенности он явно прибавил: Muse стала чувствовать себя не просто местной тинмутской группой, а настоящим гастролирующим коллективом.

На несколько месяцев, пока Дом лечил руку, от концертов пришлось отказаться, и в мае 1995 года Muse записала дома у Криса демо-версии четырех песен, ныне давно забытых: Backdoor, Sling, Feed и Jigsaw Memory. Эти сырые поп-панковые песни получили общее название This Is A Muse Demo, кассеты, на обложке которой уже появился современный логотип Muse, а еще там была любопытная надпись «copyright Geobell Music»[21] – возможно, намек на то, что с записью помогал Джордж Беллами. Кассета разошлась по местным контактам благодаря их первому менеджеру Филу Корталсу (фанату группы из Тинмута, которому было чуть за двадцать; он помог Muse получить рецензии в местных газетах, но вскоре они поссорились с ним и довольно нехорошо расстались) и помогла им получить несколько концертов в Торки и Плимуте, в залах вроде «Нью-Рейлвей-Инн» (там Muse стали выступать регулярно), «Пьяцца» и «Арк-Ройял», а в июне они поехали даже на первую зарубежную гастроль, выступив в «Ле Чарльстон Бар» во французском Шербуре.

Впрочем, выезд на континент (или, если точнее, пересечение Ла-Манша) оказался просто еще одним разочаровывающим концертом в пабе. Muse выступила перед пьянчугами, которые если и проявляли какой-то интерес к происходящему, то только для того, чтобы потребовать от ребят сыграть кавер на Queen или сделать свои усилители потише. Бар оказался портовым пабом, где в ту ночь собрались около двадцати геев-матросов и скинхедов, но путешествие затем приняло зловещий оборот: организатор использовал группу как «прикрытие», а сам возил в Великобританию контрабанду. О чем ребята из Muse узнали, когда относили аппаратуру после концерта обратно в автобус – тот был доверху набит сигаретами, пивом и вином. Обратная поездка на пароме проходила в очень стесненных условиях.

В то невероятно жаркое лето 1995 года ребята из Muse развлекались, пробираясь на приходившие в Тинмутский порт танкеры и прыгая в море с кормы, а в свободное от этого время ездили на фестивали. Впервые они побывали на Редингском фестивале в августе 1994 года – там Мэтт немало вдохновился Джеффом Бакли, первым музыкантом, услышав которого, Мэтт решил, что в пении фальцетом нет ничего плохого, – а в июне 1995-го поехали без билетов в Пилтон на «Гластонбери». Дом вспоминает, как доплелся с вокзала до места проведения фестиваля и несколько часов ходил вокруг забора, пока случайно не наткнулся на какого-то парня с переносной дрелью и дровами, из которых он сделал себе лестницу. Они встали в небольшую толпу, наблюдавшую за этой весьма предприимчивой самодеятельностью, а потом вслед за парнем перебрались через забор и отпраздновали свое бесплатное попадание на фестиваль самым отвратительным образом. Другой случай: на улице холод и грязь по колено, а Мэтт как раз потерял обувь, отрываясь у сцены под Weezer[22]. Босым он проходил все выходные, рискуя получить обморожение. Кто-то свалил туалетные кабинки недалеко от их палатки, забрызгав их спальные места сточными водами, и у ребят не осталось иного выбора, кроме как пользоваться в качестве «туалетов» пластиковыми пакетами. Удивительно, но даже это не вызвало у них отвращения к фестивалям, и Рединг‐1996 стал для Muse очень ярким переживанием. Смотря выступление Rage Against The Machine на главной сцене, Дом повернулся к Мэтту и сказал: «Когда мы станем хедлайнерами на этой сцене, вот тогда можно будет сказать, что карьера удалась».

В следующие одиннадцать лет, добиваясь все бóльших успехов и играя во все более вместительных залах, Мэтт и Дом периодически спрашивали друг друга, удалась ли карьера. Ответ всегда был один – «Нет, мы еще не были хедлайнерами в Рединге»[23].

Тогда это выглядело несбыточной мечтой. Но оказалось, что это пророчество, причем весьма реалистичное.

* * *

В 1996 году процесс улучшения музыкальных навыков стал совсем трудоемким: Мэтт посвящал меньше времени пению с группой и больше – исполнению длинных, сложных, импровизационных произведений, вдохновленных интересом к классической музыке; он принял твердое решение стать настоящим виртуозом в игре и на гитаре, и на фортепиано. Концерты, которые они организовывали в ближайших пабах (благословенных местах вроде «Бир-Энджин» в Кредитоне и «Пират» в прибрежном серферском городке Фолмут), чтобы поиграть для друзей, использовались в том числе для обкатки новых драйвовых рок-вещей, которые они сочиняли. В этих песнях сочетались роковый гранитный треск, который звучал свежо на фоне фривольного брит-попа, и тяжеловесная поступь, характерная для многих подражателей Oasis, а также парящий мелодизм, напоминающий лучшие моменты ранних Radiohead.

Песни вроде Cave и Overdue стали первыми, появившимися из их громкого (но бесформенного) шума. Overdue была грубо отесанной песней, в которой задумчивый арпеджированный куплет перерастал в мелодичный припев с диким фальцетным визгом и жесткими звуками ведущей гитары, не слишком далеко ушедшими от некоторых мест с альбома Radiohead The Bends или забытого шедевра с их первой пластинки, Pop Is Dead. Cave, с другой стороны, более конкретно обозначила, куда Muse собирается двигаться в музыкальном плане – даже в сыром виде образца 1996 года этот придушенный риффами фанк-поповый трэш источал эпичность и помпезность, особенно когда вокал Мэтта на строчке «Come into my cave»[24] перерастает в трель а-ля Том Йорк, а в кульминации звучит оперное вокальное тремоло, которое позже стало характерной чертой Мэтта.

Новые песни оказались достаточно сильными, чтобы промоутеры «Каверн» предложили Muse место хедлайнеров в Эксетере в рамках гастрольного тура Big Top Trip: веселое брит-поп трио Dodgy возило с собой по стране цирк-шапито, в котором и устраивало концерты. Сцену для групп без контрактов отдавали местным промоутерам, чтобы те подобрали лучшие местные коллективы, а Muse к тому времени были уже достаточно популярны, чтобы закрывать вечер. То был первый фестиваль, на котором они выступили в качестве хедлайнеров, и это место их устраивало больше, чем любое другое.