Дженни Лоусон - Давай притворимся, что этого не было

• Название: Давай притворимся, что этого не было
• Автор: Дженни Лоусон
• Жанр: Биографии
• ISBN: 978-5-04-094523-8

Перед вами необычайно смешные мемуары Дженни Лоусон, автора бестселлера «Безумно счастливые», которую называют одной из самых остроумных писательниц нашего поколения. В этой книге она признается в темных, неловких моментах своей жизни, с неприличной открытостью и юмором переживая их вновь, и показывает, что именно они заложили основы ее характера и сделали неповторимой. Писательское творчество Дженни Лоусон заставило миллионы людей по всему миру смеяться до слез и принесло писательнице немыслимое количество наград. Ее истории показывают, что жизнь прекрасна такой, какая она есть – главное, это заметить! В формате PDF А4 сохранен издательский дизайн.

---

Мой отец в то время был одним из этих военных, и когда моя мама рассказала мне в подростковом возрасте эту историю, то я заметила, что ей следовало бы быть мне благодарной за то, что я так зазывала его домой. Вместо этого же они с моим отцом просто передвинули мою кроватку подальше от окна, так как переживали, что у меня «появится склонность к такого рода занятиям». Судя по всему, такое развитие событий мне пришлось крайне не по душе, потому что уже на следующей неделе я засунула в печку в гостиной метлу, подожгла ее и принялась с криками бегать по квартире, размахивая над головой своим импровизированным факелом. Якобы. У меня каких-либо воспоминаний об этом не осталось, но если это действительно произошло, то подозреваю, что размахивала им, словно каким-то невероятно патриотичным горящим жезлом. По словам моей матери, я угрожающе размахивала им прямо перед ней, словно она была монстром Франкенштейна, а я – толпой разъяренных фермеров. Мама называет этот случай моим первым эпизодом с поджиганием. Я же называю его уроком о том, что передвигать чужую мебель опасно. Каждый из нас остался при своем мнении.

Вскоре после этого происшествия мы упаковали вещи и переехали в небольшое городское поселение Уолл в до жути сельской местности. Как меня уверяли родители, у моего папы закончился срок службы по контракту, а моей маме, вынашивавшей тогда мою младшую сестренку, хотелось быть поближе к семье, однако, как я подозреваю, они на самом деле попросту осознали, что со мной что-то не совсем так, и решили, что если я вырасту в той же техасской глуши, что и они, то из меня получится сделать нормального человека. Эта была одна из тех многих вещей, по поводу которых они ошибались (в их числе: существование зубной феи, «непроходящая мода» на панели под дерево, решение оставить трехлетнюю девочку одну с метлой и мебелью).

Если бы вы сравнили современный техасский Уолл с техасским Уоллом моего детства, вы бы с трудом его узнали, потому что в современном техасском Уолле есть автозаправка.

А если вы думаете, что наличие автозаправки не так уж и важно, то, скорее всего, вы из тех людей, что выросли в городе, где есть автозаправка и где ученикам не приходится ездить в школу на собственном тракторе.

Уолл – по сути, маленький городок с… эмм… грязью? Тут полно грязи. И хлопка. И джина, только не того джина, которого хотелось бы. Когда в Уолле люди говорят про джин, то имеют в виду Коттон-Джин – машину, которая превращает хлопок в… что-то другое. Я честно не имею ни малейшего понятия, во что именно. В другой хлопок, может быть? На самом деле я никогда не пыталась это выяснить, потому что постоянно рассчитывала в ближайшие дни сбежать из этого захолустного городишки – так и проходила моя жизнь на протяжении последующих двадцати лет.

Темой нашего школьного ежегодника как-то стал вопрос «Где Уолл?», потому что люди задают его каждый раз, когда им говоришь, что живешь в этом городе. Изначальный – и более удачный – вариант звучал как «Где этот гребаный Уолл?», однако учительница сразу же отвергла эту концепцию, сказав, что ругательства неуместны и их следует избегать, даже если это скажется на журналистской объективности.

* На фотографии изображена книга с заголовком «Где Уолл?».[5]

Когда меня спрашивали, где находится Уолл, я всегда отвечала расплывчатой фразой: «Ох, в этом направлении», и махала рукой. Я быстро усвоила, что если не поспешить сменить тему разговора, чтобы остановить ход мыслей своих собеседников (лично я всегда держу наготове: «Смотрите! Морское чудовище!»), то они (зачастую с оттенком недоверия) задают следующий неизбежный вопрос: «А почему Уолл?», и никогда не понятно, хотят ли они узнать, какого хрена ты решил жить здесь, или же понять, как кому-то пришло в голову назвать городок «Уолл»; впрочем, это уже не так важно, потому что, насколько я могу судить, ни у кого никогда не находилось вразумительного ответа ни на один из этих вопросов.

К сожалению, приплетать морское чудовище оказалось не особо разумной и убедительной идеей (главным образом из-за того, что мы находились посреди материка), так что я стала компенсировать серость Уолла придуманными мною интересными историями про этот маленький городок, достоверность которых нельзя было не проверить. «Ах, Уолл? – говорила я с загадочной, как мне тогда казалось, ухмылкой. – В этом городе изобрели собачий свисток». Или: «В основу фильма „Свободные“ легла история нашего городка. Кевин Бейкон – наш национальный герой». Или: «Удивительно, что вы никогда про него не слышали. Здесь произошла самая кровавая резня каннибалов в истории Америки, хотя мы не особо любим про это говорить. На самом деле мне вообще не стоило об этом упоминать. Давайте больше не будем никогда поднимать эту тему». Я надеялась, что последний вариант придаст моим словам оттенок загадочности, а люди будут очарованы зловещей историей нашего города, однако вместо этого они начинали выражать беспокойство по поводу моего психического здоровья, и в конечном счете мама узнала про мои небылицы и отвела меня в сторонку, чтобы сказать, что никто на них не покупается и что город был, скорее всего, попросту назван в честь кого-то с фамилией Уолл. Я заметила, что, возможно, этого мужчину назвали так потому, что он изобрел стены[6], в ответ на это она снисходительно вздохнула и заметила, что в изобретение стен мужчиной поверить сложно, так как большинство из них даже не удосуживаются закрывать дверь в туалет, когда им пользуются. Она почувствовала мое разочарование из-за того, что нашему городу и похвастаться нечем, и тогда со скрипом согласилась, что, возможно, город был назван так в честь некой метафорической стены, которую поставили, чтобы от чего-то отгородиться. Я предположила, что от прогресса. У моей же мамы была другая догадка – от хлопковых долгоносиков.

Я всегда задумывалась о том, каково было бы прожить детство, отличное от моего. Сравнивать мне особо не с чем, но, опрашивая незнакомцев, я обнаружила, что в их детстве, как правило, было гораздо меньше крови, а еще – что незнакомцам не очень комфортно отвечать на вопросы о собственном детстве. Ребят, ну о чем же еще можно говорить в очереди в винно-водочном? Детские травмы, как мне кажется, – самая подходящая тема для обсуждения, потому что именно из-за них многие в итоге сюда и попали.

Оказалось, однако, что люди куда более охотно рассказывают про свою жизнь, если начать первым, поэтому я всегда ношу с собой список из одиннадцати пунктов про то, что было не так с моим детством.

И еще я обычно откупориваю бутылку текилы, чтобы вместе ее распить, поскольку спиртное помогает мне меньше нервничать, а также потому, что я с Юга, и у нас в Техасе мы угощаем выпивкой незнакомцев, даже когда они стоят в очереди в винно-водочном. У нас в Техасе мы называем это «южным гостеприимством». Владельцы винно-водочных называют это «магазинной кражей». Долбаные северяне.

Теперь мне запрещено показываться в этом винно-водочном.[7]

Мое детство: Дэвид Копперфильд вперемешку с оружейным магазином

Мне удалось выделить ряд ключевых отличий между своим детством и детством практически всего долбаного мира. Я называю эти моменты «Одиннадцатью вещами, которые большинство людей никогда не испытывали или даже просто не могли себе представить и которые тем не менее произошли со мной, потому что, судя по всему, я сделала нечто ужасное в своей прошлой жизни, за что все еще продолжаю расплачиваться».

№ 1. БОЛЬШИНСТВО ЛЮДЕЙ НИКОГДА НЕ СТОЯЛИ ВНУТРИ ТРУПА ЖИВОТНОГО, ЕСЛИ НЕ СЧИТАТЬ ТОГО СЛУЧАЯ, КОГДА ЛЮК СКАЙУОКЕР ЗАЛЕЗ ВНУТРЬ ТОГО ТАУНТАУНА, ЧТОБЫ НЕ ЗАМЕРЗНУТЬ. Я ЕГО В СЧЕТ НЕ БЕРУ, ПОТОМУ ЧТО «ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ» – ЭТО НЕ ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ ФИЛЬМ. ЕСЛИ У ВАС ЛЕГКО ВЫЗВАТЬ ОТВРАЩЕНИЕ, ТО Я РЕКОМЕНДУЮ ПРОПУСТИТЬ ВЕСЬ ЭТОТ РАЗДЕЛ И ПЕРЕЙТИ СРАЗУ К ПЯТОЙ ГЛАВЕ. А МОЖЕТ, И ВОВСЕ ВЗЯТЬ ДРУГУЮ КНИГУ, НЕ ТАКУЮ ШОКИРУЮЩУЮ, КАК ЭТА. НАПРИМЕР, ПРО КОТЯТ. НУ ИЛИ ПРО ГЕНОЦИД.

Все еще здесь? Ну и правильно! Давайте продолжим. Помню, как в детстве смотрела по телевизору, как семья Косби готовила ужин, и мне казалось странным, что никто не облит кровью, потому что так обычно было по вечерам у нас дома: мой отец, любивший поохотиться с луком, вваливался в дом с убитым оленем через плечо. Он бросал тушу на обеденный стол, а потом мои родители потрошили ее, доставая все, что сгодится в пищу, как будто это была какая-то жуткая пиньята. Это было отвратительно, но другой жизни я попросту не знала, так что предполагала, что все остальные точно такие же, как мы.

Во всем этом странным мне казалось только то, что рвотные позывы запах оленьей крови вызывает у меня одной. Мои родители пытались меня убедить, что кровь не пахнет, но они гребаные лжецы. Точно так же они мне сказали, что у молока есть запах, и что он дурацкий, и я в шоке от того, как далеко зашла их ложь.