Ораз Абдуразаков - Шпага д'Артаньяна, или Год спустя

• Название: Шпага д'Артаньяна, или Год спустя
• Автор: Ораз Абдуразаков
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-102244-0

Окончание легендарной трилогии Александа Дюма. Действие сюжета разворачивается вслед за событиями, описанными в романе «Виконт де Бражелон». Завершая «мушкетёрскую серию», автор предлагает читателю новую версию драматических обстоятельств Деволюционной войны между Францией и Испанией. Наряду с вымышленными героями в романе действуют подлинные исторические лица.

---

– Послушай-ка меня… Этого самого Арамиса, ставшего аббатом д’Эрбле, а впоследствии – ваннским епископом и правой рукой Фуке, сейчас зовут герцогом д’Аламеда. Ты запоминаешь?

– Судите сами, государь: Арамис, д’Эрбле, д’Аламеда…

– Молодец! Знаешь, завтра он прибывает в Версаль в качестве испанского посла. Не удивляйся, прошу: хватит и того, что удивляюсь я сам.

– Слушаю, государь.

– Нужно, чтобы всем стало известно прошлое господина д’Аламеда. Ведь это, клянусь Богом, славное прошлое славного рыцаря. Следует воздать послу почести, как по-твоему?

– Я понял, государь, однако…

– Ты колеблешься?!

– Да нет же. Просто думаю, что для выполнения такой миссии мне не мешало бы самому прежде узнать что-нибудь из его прошлого.

– Ты прав. Ну, что ж… Да взять хотя бы бастион Сен-Жерве. Тебе известна его история?

– Я дворянин, ваше величество.

– Что с того?

– Подвиг на бастионе Сен-Жерве – честь и слава дворянства шпаги. О да, мне известна эта история.

– Вот и хорошо. Далее: под Шарантоном шевалье д’Эрбле застрелил герцога Шатильона.

– О-о!

– Из пистолета, запомни. А чуть позже на дуэли проколол плечо коадъютору.

– Господину де Гонди?.. Кардиналу де Рецу?!

– Ему. Думаю, этого тебе будет достаточно. Прочие его подвиги – не для широкой огласки. Справишься?

– Будет в точности исполнено.

– Дело как раз по тебе, а?

– Сущая правда, государь.

– Значит, завтра утром это будут знать все?

– Все, имеющие уши, ваше величество.

– Не сомневаюсь. И прежде всего – де Вард, не так ли?

– Прежде всего, государь?

– Непременно. Он должен стать главной твоей целью. И к тому же…

– К тому же?..

– Если у всех прочих ты волен вызвать простое любопытство, то у де Варда должен разжечь ненависть.

– К герцогу д’Аламеда?

– Как можно? Нет, не к господину д’Аламеда, не к послу, что ты! К Арамису. К тому самому Арамису, что помогал д’Артаньяну изводить его почтенного родителя.

– Я понял, государь.

– Тогда ступай, да хорошенько всё обдумай. Посол Карла Второго будет здесь завтра около полудня: его карету поручено сопровождать мушкетёрам де Лозена.

– Я не ошибусь, ваше величество, – поклонился де Сент-Эньян, удаляясь.

Оставшись один, Людовик XIV прошёлся по комнате; затем, усевшись на табурет, задумчиво произнёс:

– Быть может, де Вард справится с тем, что не сделала на Бель-Иле моя армия. Ясно одно: Арамис должен умереть…

А фаворит, спускаясь по лестнице, втихомолку рассуждал: «Чёрт меня побери, если я только что не взялся организовать банальное убийство! Хотя состряпать за сутки нового Витри не так-то просто в наше время. Будь что будет…»

XIII. Сделка

Мы уже видели, что Сент-Эньян с честью выполнил возложенное на него бесчестное поручение. В самом деле: двор оживлённо обсуждал загадочную личность герцога-мушкетёра. Что до графа де Варда, то он дрожал от едва сдерживаемой ненависти к человеку, на котором сосредоточилась вся его неутолимая злоба, делившаяся им ранее на пятерых. План Людовика XIV, таким образом, начал успешно претворяться в жизнь, но дальнейшее его развитие зависело от ловкости де Варда и воли Провидения.

Главное действующее лицо пьесы, разыгрываемой под сводами Версаля, отсутствовало во время сомнительного своего триумфа, никоим образом не входившего в его планы. Зато свидетелем его стал преподобный д’Олива, хорошо помнивший наказ начальника и ловивший поэтому каждое слово. От него, впрочем, и не требовалось особых усилий, чтобы раз десять услыхать повторяемое на все лады имя Арамиса. Это обстоятельство сильно взволновало иезуита, однако он был бессилен предпринять что-либо до встречи с генералом: двери посольских покоев охранялись швейцарцами.

Теперь, пожалуй, самое время вернуться к герцогу д’Аламеда, покинутому нами в кабинете суперинтенданта как раз в то время, когда он счёл нужным начать разговор по душам. «Давайте поговорим», – предложил он собеседнику, но эти простые слова, а в особенности – тон, которым они были произнесены, обещал больше, чем то, в чём заключалось спасение дюжины министров. Холодное, как лягушка, сердце Кольбера забилось сильнее, и он с трудом подыскал слова для начала этой жизненно важной для него беседы:

– Монсеньёр, теперь, когда основное дело улажено или почти улажено к обоюдному удовольствию обеих держав, я считаю возможным обсудить проблемы иного характера.

Арамис хранил молчание, руководствуясь поровну деликатностью и осторожностью. Кольбер, расценив молчание как признак участия и заинтересованности, продолжал с нарастающим воодушевлением:

– Военные действия, как это хорошо известно вашей светлости, сопряжены с чрезвычайными расходами. И расходы эти, случается, бывают не вполне оправданы даже при благоприятном исходе кампании: политические выгоды редко выражаются в звоне монет, но они, естественно, куда более желанны, чем многомиллионные контрибуции, которые могут быть и не под силу столь же истощённому войною противнику.

– Противнику, который, в дополнение ко всем убыткам, был ещё и побеждён, а в вашем случае наголову разгромлен, – вежливо уточнил посол.

– Да-да, – поспешно согласился Кольбер, опасаясь упустить нить разговора, – одним словом, эти деньги исчезают бесследно, как порох.

– Позвольте возразить, господин Кольбер. Как солдат, хочу указать вам на то, что порох, сгорая, производит выстрел. А как дипломат, напоминаю: любой выстрел имеет цель, не говоря уж о возможных жертвах.

– Я, верно, обмолвился, – нервно усмехнулся министр, сознавая, что генерал иезуитов играет с ним, как кошка с мечущейся мышью. – Другими словами, средства, вложенные в войну, не скоро вновь обращаются в наличные. С этим вы согласны?

– Бесспорно, господин Кольбер. Хочу только выразить надежду, да что там – полную уверенность в том, что эти расходы никоим образом не могут сказаться на состоянии французской казны. Слава Богу, финансы Франции в надёжных руках.

Каждое слово герцога д’Аламеда кинжалом ранило сердце суперинтенданта. Однако тот нашёл в себе силы поклониться в ответ на изречённую любезность:

– Это могло быть и впрямь так, монсеньёр, если бы не сопутствующие войне обстоятельства…

– Понимаю, – сочувственно кивнул Арамис, – вы изволите говорить о банкротстве Ост-Индской компании?

Министр скрипнул зубами, но при этом откинулся в кресле, рассчитывая, что зубовный скрежет сойдёт за звук потревоженной мебели.

– Я убеждён, что это – временный дефицит. Мадагаскар покорится, кредит вернётся, а с ним и деньги. Ведь вы по-прежнему верны своему принципу, изложенному вами в Блуа: всегда иметь в запасе пять миллионов для преодоления подобных неожиданностей?

– Ах, господин д’Аламеда! – воскликнул слегка выведенный из равновесия суперинтендант. – Все эти неожиданности хоть и неприятны, однако всё же не губительны, а знаете почему?

– С нетерпением жду разъяснения.

– Так слушайте, монсеньёр. И война, и разорения, и кораблекрушения – производные жизнедеятельности государства, а значит – вещи предсказуемые.

– Следовательно?..

– Следовательно, на них всегда можно найти деньги, и верьте – они у меня находятся. Только не поймите меня превратно: говоря «у меня», я подразумеваю «у короля».

– Будьте покойны.

– Но есть в нашем бюджете расходная статья, которая никогда не может быть определена заранее.

– Даже вами?

– Даже мною.

– Полноте, сударь. Вы пугаете меня, что до вас удавалось, поверьте, немногим… В сущности, одному только д’Артаньяну и удавалось.

– Тем не менее это так.

– Что же это за статья, не подлежащая предварительной оценке? Уж не создание ли этого великолепия? – и Арамис выразительным жестом обвёл пространство вокруг.

– О нет. Строительство Версаля поглощает немало золота, это верно, но редко выходит за рамки сметы. Это всё – заведомо оговоренные суммы.

– Я, право, теряюсь в догадках.

– Оно и понятно, монсеньёр. Видно, что вы не были частым гостем при французском дворе.

– Если вы разумеете двор ныне царствующего короля, то не далеки от истины. Что до двора Людовика Тринадцатого, смею вас уверить: я знал его лучше многих других.

– Это другое, совсем другое.

– Да уж, – горько усмехнулся прелат, – наверное, вы правы: сын не слишком похож на отца. Естественно, что и окружение должно быть иным.

– Я говорю не о персонах.

– Значит, об этикете – этом полурелигиозном догмате современности?

«Ну всё, довольно водить его за нос, – подумал Арамис, – а то он в двух шагах от обморока».

Действительно, пот со щёк Кольбера можно было собирать стаканами.

– Нет, монсеньёр. Дворцовые приличия не оплачиваются из государственной казны и, следовательно, мало трогают меня. Я не придворный.

– Видимо, речь идёт о королевских забавах, – милостиво обронил посол давно ожидаемую собеседником фразу.