Александр Рудазов - Конец сказки

• Название: Конец сказки
• Автор: Александр Рудазов
• Жанр: Юмористическое фэнтези
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-9922-2928-8

Вслед за осенью и зимой на Русь пришла весна. Зачернели на полях проталины, вернулись с полудня перелетные птицы, проклюнулись почки на деревьях. Воротились домой и княжич Иван с Яромиром Серым Волком. Да не одни воротились, а с великой добычей – каменным яйцом, что смерть самого царя Кащея сберегает. Надежно очень сберегает, правда. Никак не разбить яйцо, не расколоть. Что есть оно, что нет вовсе. Быть может, в Кащеевом Царстве ответ скрывается – туда теперь путь друзей лежит, на восход, в черные леса и болота. Только и Кащей Бессмертный сиднем не сидит. Собравши войско несметное, силу громадную, идет он великой войной на закат, идет предать пожарам села и нивы. Погибель идет с восхода, горе для русского народа, для всего человечества. Близится смерть всего живого, и заканчивается добрая сказка. Хек. Хек. Хек.

---

– Ты пасть тоже лучше не разевай, бык комолый, – огрызнулся леший. – Думаешь, боюсь я тебя? Никого я из вас не боюсь. За моей спиной сам царь Кащей. А за вашей кто – Глебка-князь? На него и Кащея не нужно – Жердяя хватит послать или Шерстнатого.

– Посылали уже, – спокойно ответил Яромир. – И нету больше Жердяя. И Шерстнатого тоже нет.

– А… как… ты… – стушевался Пущевик. – Это как…

Он растопырился колючками, гневно засопел. Как и другие лешие, Пущевик зимой крепко спал. Не все новости еще успел услышать.

– Неважно, – прохрипел Полисун. – Сгинули и сгинули, туда и дорога. Этакого сора мы веником по углам наметем, дай срок. А людов изведем всех до последнего. Отправятся волкам на корм.

– Может, где в иных краях и отправятся, но не здесь! – рявкнул Мусаил. – Здесь моя земля! Мои владения! И мы, кажется, договорились, что наше дело сторона!

– Вы, может, и договорились, а мы нет! – огрызнулся Пущевик. – Я сразу сказал, что нами решение принято! Лешие Кащеева Царства все за Кащея! Кто согласен со мной?!

Приведенные им лешие одобрительно загомонили. Над поляной разнесся уже их собственный язык – скрипучий, шелестящий, похожий на все лесные звуки разом. Мусаил ответил на том же наречии – зло, требовательно.

Бречислав, единственный из братьев немного знающий лешачье размолвие, шепнул Яромиру и Финисту, что Мусаил прогоняет пришлых. Он хозяин лесов Тиборска – требует, чтобы в его вотчине людей не трогали, чтобы свар никаких не было.

Но остальные лешие и не думали уходить. Они собрались аж впятером, и один только Мусаил с ними сладить не мог. Набросятся всей оравой – завалят.

Усердствовали, правда, только Пущевик и Полисун. Боровик, Стукач и Туросик пока помалкивали, выжидали. Будь здесь только они – пожалуй, послушались бы Мусаила, ушли подобру-поздорову.

Но Пущевик не унимался. Размахивая руками-ветками, он гневно скрипел:

– Глаза-то раскрой, шишка еловая! Ты кого защищаешь, кого защищаешь?! Не твои ли ели люди рубят, не твое ли зверье губят дуром, не твои ли земли жгут и распахивают?!

– А кто иначе живет на этом свете? – угрюмо отвечал Мусаил. – То ли скажешь, кто из зверья если поумнеет, на задние лапы встанет – так иначе жить будет? Псоглавцы иначе себя вели? А людоящеры? А, говоря о присутствующих, сатиры-козломорды?

– Мое племя так себя не вело! – огрызнулся Полисун. – Мы в лесу жили, без городов! Со всеми зверьми в ладу!

– Исключительно по малочисленности, да по убогости. Сами недалеко от зверя ушли. Люди в стародавние времена тоже в лесу жили, без городов. Пока дики были и безгласны. А ты, Пущевик, сам-то кем был до смертного часа? Не человеком разве?

– За себя говори, за других рта не разевай! – скрипнул Пущевик. – Был ли я человеком, не был ли я человеком – того сам не помню. Не был, думаю. А коли б и был – так что? В прежние времена люди не такие были, тут ты прав. Не столько от них вреда лесу было. Не так еще расплодились, да и старых богов еще почитали. А теперь – посмотри, посмотри!.. Вон, ливень вчера был над людами! Само небо плакало от ярости, видя, в какую вонючую, смердящую кучу они обратились!

– Оно так, ливень был, – задумчиво кивнул Боровик. – Сильный. А ведь зима еще. Странно.

– И проснулись мы раньше положенного, – добавил Туросик. – Меня словно толкнуло что под бочину. Не уходит ли и Мороз-Студенец вслед за остальными?

А Стукач смолчал. Только рукой-топором взмахнул – словно разрубил что невидимое.

– Не слушайте его! – заговорил Бречислав. – Хозяева лесные, мудрые-честные, что же вы творите?! Как вы себя так вокруг пальца обвести позволили?! Неужели думаете, что Кащею есть какое-то дело до вас, до ваших лесов?! Да он вами попользуется и выбросит, как соломы пук!

– Худое мелешь, рогатый, – сверкнул глазищами Пущевик. – В Кащеевом Царстве лес дуром не рубят, теремов из него не ставят. Нету там ни пашен, ни городов – дичина повсюду.

– Вот так бы везде… – вздохнул Туросик.

– Не будет так больше везде, – возразил Бречислав. – Да и в Кащеевом Царстве скоро уже не будет.

– Это почему еще?! – озлился Пущевик.

– А потому. Мозгами пораскинь, старый, ты же умный, хоть и прикидываешься корягой трухлявой. Кащей Бессмертный потому лесные кущи почти не трогал, что не было на то нужды. У него просторы-то бескрайние, лесов – пущи и пущи, а вот подданных – кот наплакал. Нечисть всякая, да последние капли древних народов. И сидели они там веками в своем медвежьем углу.

– Ну а теперь что изменилось?!

– А изменилось то, что Кащей воевать затеял. А кто воюет – тот строит. Да не хорошее что строит, не избы с мельницами. Он крепости строит, да махины военные. Оружие в кузнях, щиты мастерит, ладьи броней покрывает. А это железо, это дерево. Будет Кащей воевать против всего мира – изведет леса под корень. А уж зверье и подавно истребят – сами прикиньте, сколько тому же Горынычу мяса надо.

Лешие переглянулись, заскрипели на своем наречии. Бречислав их не убедил, но все же заронил зерно сомнения. Даже Пущевик на секунду призадумался, растерянно осел.

Но тут по снежку прокатился ветерок. Из него поднялась уродливая головенка, похожая на земляничину. То подоспел Боли-бошка – мелкий, хилый, но на редкость гнусный леший, ягодный дух. Вокруг разнесся сладкий, тягучий аромат, земля выродила несколько травинок, и писклявый голосок выкрикнул:

– А вот и я, пришел, можно начинать!.. Чего сидим, кого ждем?! Оборотни?! Бей оборотней, братва!

И лешие ринулись в сечу. Бросились, словно гридни под рев воеводы.

В своем лесу леший – противник страшный. Неодолимый. Там за него сама земля встанет. Подымется все, что растет и живет.

И поскольку вокруг простирался лес Мусаила Елового, на него напали сразу двое – Пущевик и Полисун.

Тяжко пришлось Мусаилу. Пущевик сам по себе ведь много его сильнее. В своем царстве он бы Мусаила одной веткой схватил бы, а другой прихлопнул. Здесь, в чужой вотчине, у него такой силы нет, но он все едино не лыком шит. Словно буря разразилась на полянке – с такой яростью хлестали друг друга лешие, два оживших дерева.

А ведь еще и Полисун. Этот скакал вокруг, приплясывал, хлестал плетью, да натравливал волков. Матерые вожаки стай щерились, рычали, искали цапнуть, урвать кусок лесного хозяина. Мусаилу с того беды особой не было, но мешать они ему мешали.

Помоги им и остальные лешие – быть бы Мусаилу убиту. Но остальных взяли на себя братья Волховичи. Бречислав крутанулся на пятке, Финист ударился оземь, Яромир кувыркнулся через голову.

Кувыркнулся, обернулся полным волколаком – и взвыл от боли. Одежа-то, как обычно, обернулась вместе с телом, а вот сапоги отказались, замешкались. Забыл Яромир их снять. Так и остались на ногах, теперь уже лапах – и когти прорвали их насквозь.

– Эх, пропал княжий подарок… – вздохнул Серый Волк.

Но тут же и думать об этом забыл. Не до того стало – еле успел схватить за рога налетевшего Туросика. Леший в облике златорогого оленя едва не пропорол волколаку брюхо.

Но не пропорол. В человечьем обличье Яромир не особо-то и силен, хотя крепок, жилист. Но совсем другое – в обличье волколака. В нем он обретал удвоенную могуту – человека и волка в одном теле. И с ней он удержал страшный натиск оленя-лешего, почти поднял его в воздух.

Только когтями землю вспахал.

Так же сражались и Бречислав с Финистом. Старший брат обернулся громадным лохматым тавролаком и стиснул ручищами огромного бесхвостого медведя – Боровика. Младший стал фалколаком со стальными перьями и хлестался с чудовищным Стукачом.

Именно в своих промежуточных формах оборотни особенно сильны. Потому что прочие два облика – они оба истинные. Человек и зверь.

Волк, сокол или тур – неважно.

А вот промежуточная форма – она уже нет, не истинная. Она именно промежуточная, оба лика являющая. Потому-то иные оборотни принимать ее и не могут, не умеют просто. Чтобы стать полным волколаком или иным оборотнем, нужно остановиться аккурат в середке превращения, застрять ровно посередине.

Не у всех получается.

Но у братьев Волховичей получалось превосходно. И лешим они уж задали сегодня жару! Рвали когтями, топтали копытами, иссекали крыльями. Яромир вцепился Туросику в спину, схватил за рога и катался по поляне. Бречислав сдавил Боровика, поднял его ввысь и так боднул, что леший заревел. Финист кружился вокруг Стукача, швыряясь стальными перьями.

Кровь лилась потоками. У леших, конечно, ее толком и нет – так, видимость одна, – но что-то там у них все-таки тоже течет в жилах. Крепко они с оборотнями друг друга потрепали.

А тут как раз и подмога подоспела. Старый дед Лесовик явился, наибольший леший русских земель. Давненько они с Пущевиком на ножах – и уж в стороне он тоже не остался. Похожий на огромный дуб, с зеленым мхом вместо волос, он схватил каждой ручищей по волку, да как начал лупить Полисуна!