Данил Корецкий - Лабутены для Золушки

• Название: Лабутены для Золушки
• Автор: Данил Корецкий
• Жанр: Детектив
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-111780-1

Скучное существование провинциального бухгалтера Киры разнообразилось лишь страшными снами про джунгли, где пляшут людоеды вокруг идола с алмазами в глазницах. И вдруг жизнь заблистала яркими красками: выигрыш в лотерее, отпуск в Ницце, избрание Королевой на престижном бале Цветов, коварное похищение и эффектное освобождение… Она не перестает удивляться каскаду приятных неожиданностей в водовороте случайных совпадений. Но возможны ли случайности в деле об алмазных копях, за которые борются спецслужбы нескольких стран мира? И разберется ли новоявленная Золушка в хитросплетении происходящих вокруг нее событий?

---

Эх, врать, так врать! Отвечать придется позже. А сейчас хотелось насладиться моментом по максимуму, упиться удивлением и любопытством конторских дам, как комар упивается кровушкой дачника, кряхтящего над огородными грядками.

– Дааа, – скромно потупилась Кира, краешком сознания все-таки пытаясь сообразить, как же она будет выпутываться, когда в их тихий кабинет нагрянет час истины. – Богатый. Вроде бы. Красивый. Влюблен, цветами задарил.

– И умный, – добавила она, подумав. – Кандидат химических наук.

Мол, в конце концов, я вам не Наташка! И действительно, невзрачный одноклассник Коляшка уже несколько лет имел кандидатскую степень. Небось, даже у Наташки не было таких ухажеров! Хотя, ей и не нужны такие!

– Здо-о-о-рово, – протянула Алена.

Наташка молчала. И только хлопала длиннющими своими ресницами.

«Ну и пусть. Выкручусь как-нибудь», – повторяла себе Кира, расправляя плечи и красиво, как героиня французского фильма, закидывая ногу на ногу.

Двадцать семь лет. Двадцать семь. Может быть, и не возраст для того, чтобы ставить крест на личной жизни, но уж совершенно точно не повод предаваться глупейшим романтическим мечтам! Какой к чертям Лазурный Берег?! Какая Ницца? Ляпнула сдуру – и, можно сказать, осталась без новых сапог к зиме. Потому что выхода нет, придется где-то брать этот бронзовый загар, будь он неладен!

– Слушай, Наташа, а что такое ты тогда в аптеке покупала? – вдруг вспомнила Нинванна. – Ну, эту… Анальную смазку? От чего она?

– Да ни от чего! – махнула рукой Наташка. – Обыкновенный лубрикант!

– А-а-а-а, – кивнула Нинванна и вопросительно посмотрела на Татьяну Витальевну. Но та только недоуменно пожала плечами. Обе перевели взгляды на Алену, которая уткнулась головой в стол, закрылась пыльной папкой и захрюкала.

– Хватит болтать на посторонние темы! – строго призвала к порядку главный бухгалтер. – У нас проблемы с сосисочной, и с цветами, да и еще много арендаторов, нарушающих договоры. Займитесь делом!

Вечером после работы Кира напрочь забыла о своем хитроумном плане: перед тем как выйти из проходной, постоять за витринным стеклом, проверить, дожидается ли ее кто-нибудь из тех, с кем она подозрительно часто пересекается в последнее время на улице, в автобусах и магазинах. Вышла, как обычно, и пошла, погруженная в свои невеселые раздумья о бронзовом загаре.

Это был ее особый талант – ни к какому делу, впрочем, никак не приспособленный – Кира запоминала лица случайных людей, хотя бы мельком попавших в поле зрения. Достаточно было выхватить кого-нибудь из толпы, зацепившись за какую-нибудь деталь, или несколько раз обратить внимание на какого-нибудь ничем не приметного персонажа и – щелк, память автоматически наводила резкость, фотографировала и убирала в архив. Чтобы потом, так же автоматически, подсказывать без каких бы то ни было специальных усилий: «С этой девчушкой в наушниках вчера входили в метро через соседние турникеты. Этот здоровяк уже попадался возле этого магазина, живет где-то поблизости». Запоминались и лица, и обстоятельства. Непонятно было только, зачем Кире такие способности.

«Похоже на слежку», – с удивлением подумала она, обнаружив, что двое малопримечательных мужчин снова и снова, в разной последовательности, но с завидным постоянством, попадаются ей на глаза по дороге из дома на работу, и с работы домой. Когда один из них мелькнул в супермаркете возле дома субботним утром, Кира укрепилась в своих подозрениях и поделилась ими в бухгалтерии. Коллеги, конечно же, подняли ее на смех.

– Ты какой сериал сейчас смотришь? – поинтересовалась Татьяна Витальевна. – Шпионский, что ли?

– Да она же у нас не по сериалам, – напомнила Алена. – Она же по книжкам. Небось, взяла в библиотеке какой-нибудь роман, а там на полях швейцарский шифр записан – от сейфа, где золото партии. Ну, и охотятся за ней теперь.

– А бывает еще, от недостатка мужской ласки мерещится, что тебя хотят изнасиловать, – у Наташки на все были свои объяснения. – Ну, типа, подсознание начинает фантазировать на любимую тему…

Что и говорить, Кира пожалела, что рассказала в бухгалтерии о своих наблюдениях. Она-то знала, что насмешки коллег ничего не объясняют. Мало того что мужчины попадались ей с подозрительным постоянством, они наверняка были знакомы друг с другом. Их выдавали взгляды, которыми они обменивались – еле уловимые, но заметные наблюдателю, перемены в мимике и жестах.

Кира выбирала из двух сценариев: начать, как в шпионском кино, петлять по городу, чтобы посмотреть, как поведут себя подозрительные субчики – или подойти к одному из них с каким-нибудь надуманным вопросом и понаблюдать за реакцией. Но на такие вещи решаются только бойкие героини детективных фильмов, а не серые мышки из реальной действительности. Тем более сегодня необдуманное вранье про отпуск так выбило ее из колеи, что она шла, ничего вокруг не замечая.

Под перестук колес поезда воспоминаний, память ее отправилась прямиком туда, куда Кира предпочитала не соваться без крайней необходимости. Видимо, совесть в наказание за беспардонную ложь, подсовывала ей самое болезненное, запретное – воспоминания об отце. Со слов матери Кира знала, что он всю жизнь болтался по своим экспедициям, и дома от него толку не было. Дочь действительно родилась в отсутствие родителя, и познакомилась с ним, когда уже научилась разговаривать. Загорелый и молчаливый, отец вернулся из своей последней африканской командировки, где искал то ли нефть, то ли редкоземельные металлы. Привез удивительные подарки: страшную статуэтку из черного дерева с дырками вместо глаз, костяные бусы, браслет из буйволиной кожи, и даже настоящий шаманский амулет из зуба крокодила. Это не надоевшие куклы и плюшевые мишки! Африканские сокровища окружили Киру плотным облаком зависти дворовых подружек. Чудесное время, не повторившееся больше никогда. Впрочем, оказалось оно слишком мимолетным. Каким бы волшебным ни было содержимое тощего папиного рюкзака, скрыть от чуткой девочки семейный разлад оно не могло.

Уже в шесть лет Кира начала замечать, что папа с мамой почти не разговаривают. Компенсируя внутрисемейную изоляцию, отец много времени проводил с ней, рассказывал какие-то страшные истории про свои африканские приключения, водил в зоопарк, где показывал крокодилов, ягуара и обезьян, с которыми встречался в условиях их естественного обитания. Уже много лет спустя Кира поняла, что маленькая дочка заменяла для него весь круг общения, без которого человек не может существовать. Но она быстро уставала от взрослых разговоров и при первом удобном случае убегала к подружкам…

Дома отец старался не бывать, купил ружье и несколько раз ходил на охоту, но для охоты нужна компания, а он тяжело сходился с людьми, поэтому отвлечься новым занятием удалось ненадолго. Кира поначалу думала, что это пройдет, что родителям нужно заново друг к другу привыкнуть – все-таки папа пробыл в Африке долго, больше трех лет. Но она росла, а положение не менялось, наоборот – чем дальше, тем глубже становилась пропасть, скандалы вспыхивали почти каждый день.

Ссориться отец не умел. Скандалы сводились к монологам Софьи Андреевны, которые он зачем-то выслушивал от начала до конца, до оглушительной точки в виде хлопнувшей двери или сброшенной на пол посуды. Софья Андреевна, бывшая активистка-общественница, пламенный строитель коммунизма, была по-ленински темпераментна, и в бою тверда. На попытки Киры расспросить о происходящем, заговорить об отце отвечала сухо, будто подписывала приговор: «Этот человек оказался предателем».

Объяснять, в чем конкретно состояло его преступление, Софья Андреевна не утруждалась. Все, что было в распоряжении Киры – финальные фразы страстной обвинительной речи, которые мама обрушивала на отца. Кира нарвалась на эту сцену, вернувшись из школы. Отец молча сидел на табурете в кухне, вяло помешивая ложечкой в стальной металлической кружке. Всегда пил чай из любимой походной кружки, которая прошла с ним несколько экспедиций, тонула в Енисее, была отбита у злобной африканской макаки. Каждый раз, когда отец чаевничал, Кире казалось, что он сбегает к своим, в геологическую партию – а других партий он никогда и не признавал. Шквал обвинений Дмитрий Евгеньевич принимал с видом стоическим, будто, сидя в брезентовой палатке под проливным дождем, слушал степенного диктора «Маяка».

– Штрейкбрехер! Капитулировал перед капиталистами! Из-за таких, как ты, развалилась великая страна! – кричала мать. – Не за такого буржуйского прихвостня я выходила замуж! Вместо того чтобы сопротивляться!

Она металась по кухне и полы халата распахивались, как полы шинели, а свернутая газета «За власть Советов», в которой мать работала корректором, словно шашка, рубила воздух. Предательство Дмитрия Евгеньевича состояло, собственно, в том, что он устроился геодезистом в частную строительную компанию – а эта компания снесла под новую застройку дом, в котором до Октябрьской революции работала подпольная типография ВКП(б). Вот, оказывается, что он сотворил! «Даже памятная доска не остановила!» Вместо того чтобы вслед за Софьей Андреевной ходить на митинги и пикеты под красными зюгановскими флагами, он стал на сторону врага…