Тамара Айленд Стоун - До последнего слова

• Название: До последнего слова
• Автор: Тамара Айленд Стоун
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-102829-9

Дружба с «Безумной восьмеркой» – самыми красивыми и успешными старшеклассницами – обеспечила Саманте популярность в школе. Но никто не знает, что уже пять лет она скрывает ото всех свои навязчивые идеи, внезапные приступы паники и одержимость числом три. Однажды Саманта отправляется в школьный театр и случайно попадает на одно из собраний «Уголка поэтов», участники которого читают свои стихи. В этом месте, среди аутсайдеров и изгоев школы, впервые в жизни она чувствует, что ее тревожные мысли и страхи исчезли. Она наконец может быть нормальной. Саманта проникается симпатией ко всем ребятам «Уголка поэтов», особенно к Эй-Джею, который так здорово играет на гитаре. Она мечтает стать частью их мира. Но как это сделать, если не умеешь писать стихи и уж тем более не решишься прочесть их перед незнакомцами?

---

– Погоди, так ты весь обед просидела за одним столиком с мамой твоей подруги, пока остальные веселились за другим столиком? – Как я рада, что мне не пришлось произносить это вслух. Случившееся по-прежнему не кажется особо веселым.

Скрещиваю руки на груди. Тогда, в ресторане, я пожаловалась на головную боль, чтобы меня поскорее привезли домой, но сейчас я чувствую, что голова действительно вот-вот разболится из-за всей этой истории.

– Я, наверное, слишком впечатлительная и обидчивая, да?

Ожидая ответа Кэролайн, разглядываю ее лицо. Глаза у нее узкие, с нависшими веками, но я уже не думаю о том, как сделать их больше при помощи теней. У них есть своя красота. Волосы уже не кажутся такими жидкими, и мне больше не хочется маскировать недостатки моей новой подруги. Я просто очень рада, что она рядом.

– Нет, мне так не кажется, – отвечает она.

– Честно? Скажи мне как есть. Я слишком много думаю, особенно когда дело касается моих друзей, и… не знаю… принимаю все слишком близко к сердцу. Ну то есть не всегда они виноваты. Порой виновата я сама. Но мне сложно разобраться, когда дело в них, а когда во мне, понимаешь?

Не знаю, доходчиво ли я выразилась, но Кэролайн смотрит на меня так, словно прекрасно меня понимает. Такое чувство, будто это я могу без труда прочесть ее мысли. Ей явно не нравится, что подруги меня обидели, вольно или невольно. И не важно, кто виноват в случившемся – они или я, – Кэролайн не может понять, почему я общаюсь с людьми, в которых без конца сомневаюсь. А еще ей за меня обидно, потому что мы с моими лучшими подругами с каждым днем все сильнее отдаляемся друг от друга и уже совсем не так близки, как в те времена, когда я делала коллаж, висящий у меня на стене.

Вспоминаю всех тех, кого видела тогда в «Уголке поэта».

– А ты, наверное, и не переживаешь о том, что думают о тебе друзья? – спрашиваю я.

Кэролайн не отвечает, но мне это и не нужно. По выражению ее лица и так понятно, что я угадала.

– Повезло тебе, – говорю я.

Молча смотрю вниз, на свои ноги, вспоминая предыдущую ночь, когда я, уютно устроившись с фонариком под одеялом, до самого утра писала в блокноте дурацкие стихи, а потом проснулась с чувством пустоты, и в то же время настоящей эйфории. Я целый день думаю об этих стихах. Во время поездки мне просто не терпелось вернуться домой и снова начать сочинять.

Поднимаю глаза и вдруг замечаю пристальный взгляд Кэролайн.

– Что такое? – спрашиваю я.

Ее губы трогает робкая улыбка.

– Прочти мне одно.

Смотрю на нее, словно понятия не имею, о чем она говорит, но на самом деле прекрасно ее понимаю.

– Что прочесть? – уточняю я и слышу в своем голосе тревогу.

– Стихотворение.

Откуда она знает, что я начала писать стихи?!

– Прочти мне что-нибудь из синего блокнота.

Вскидываю голову, невольно раскрыв рот.

А про цвета блокнотов она откуда знает?

Кэролайн показывает на мой прикроватный столик, и я беспокойно ерзаю на месте, переведя взгляд туда, куда указывает ее палец – на стопку из трех блокнотов – красного, желтого и синего, – которая высится под лампой.

– Признайся, ты сочиняешь? – спрашивает она.

Я не отвечаю, но это и не нужно. По испуганному выражению моего лица Кэролайн наверняка уже успела понять, что она права. Нет, ни в коем случае нельзя ей читать мои стихи. Их вообще никому нельзя читать. Психо-Сью сказала, что я не обязана никому показывать записи из этих блокнотов. При иных условиях я вообще не стала бы в них ничего писать.

– Они у тебя мрачные? – уточняет она. – В этом нет ничего страшного. У меня тоже порой сплошной мрак.

– Да нет, не мрачные, просто… дурацкие.

– О, дурацкие и у меня бывают. Я не буду над тобой смеяться, обещаю.

– Нет, не могу.

– Прочти свое любимое. Не думай ни о чем, просто начни. Давай.

– Это ты мне говоришь «не думать ни о чем»? – со смехом спрашиваю я. – Кэролайн, да я ведь только и делаю, что думаю. Постоянно. Я так много думаю, что мне даже прописали таблетки, а еще я каждую среду хожу к психиатру. Я не могу «не думать ни о чем».

– Сэм.

– Что?

– Давай же.

Есть у меня одно подходящее стихотворение. Очень короткое. Меня от него не тошнит. Оно мне нравится. И мне даже синий блокнот не понадобится, потому что именно эти слова и крутятся у меня в голове целый день – и во время того нелепого массажа, и пока мы ехали в ресторан, и во время обеда. Эти строки стали частью моих повседневных мантр. Мешали разрушительным мыслям пробиться ко мне в сознание.

Выпрямляюсь. Руки у меня трясутся, поэтому я прячу их под ноги, набираю полные легкие воздуха, закрываю глаза и говорю:

– Оно называется «Прыжок».

Стою на трамплине.
Мне солнце впивается в кожу.
Но скоро вода вновь укроет меня
И спрячет от зла и потерь.

Кэролайн не смеется, но в комнате повисает полная тишина. Открываю глаза и смотрю на свою гостью, ожидая ее реакции.

Кажется, ей страшно не понравилось.

– Обязательно нужно, чтобы ты вновь попала в «Уголок»! – наконец говорит Кэролайн, и я слышу в ее голосе искренность и ее же замечаю в выражении лица.

Ей понравились мои стихи!

Смотрю на нее с мыслью о том, что все это слишком чудесно, чтобы быть правдой. Откуда она взялась в моей жизни? Почему так добра ко мне?

– Но это же невозможно, – замечаю я. – Этот ваш «ключник» терпеть меня не может. Он на меня и не взглянет.

Вспоминаю его на сцене, и песня, которую он тогда пел, вновь начинает звучать в голове. Думаю о ее тексте, вспоминаю, куда он его приклеил. Если бы я попала в «Уголок», я отыскала бы бумажку с этими стихами. И непременно выучила бы их.

– Да брось, это же Эй-Джей, – отмахиваясь, проговорила Кэролайн. – Нет у него к тебе никакой ненависти. Просто ты сильно его ранила, и он не знает, как это пережить.

– Что?! – Мысли в голове тут же застывают. – Сильно его ранила? О чем ты?!

Кэролайн молча смотрит на меня.

– Кэролайн. Как я могла его ранить, если мы даже толком не знакомы?

– Еще как знакомы.

Мне вспомнилось, как он стоял в тот день у меня на пути, не пуская нас в «Уголок поэта». Мне тогда показалось, что я уже где-то его видела, вот только знакомых по имени Эй-Джей у меня не было, к тому же он невероятно симпатичный с этой его ямочкой на щеке и гитарой. Я бы непременно его запомнила, если бы мы и впрямь до этого где-то пересекались.

– Ты расскажешь мне правду?

Кэролайн отрицательно качает головой.

– Сама все узнаешь, – заверяет она.

Изумленно смотрю на свою гостью.

– Не хочу я ничего сама узнавать, Кэролайн! Расскажи мне всю правду. – Наверное, эти слова прозвучали слишком стервозно. Я совсем этого не хотела, но мне трудно поверить, что Кэролайн что-то от меня скрывает!

Она быстро смотрит на часы.

– Мне пора, – заявляет она, спрыгивает с кровати и идет к двери.

– А как же фильм?

– Может, в следующий раз. – Кэролайн тянется к дверной ручке.

Мысли проносятся в сознании с головокружительной скоростью, я не могу сосредоточиться ни на чем.

Я чем-то сильно его ранила. Кэролайн уходит. Но ей понравилось мое стихотворение. Мне приятно с ней разговаривать. Не хочу, чтобы она уходила.

– Хорошо-хорошо, – поспешно говорю я. – Не нужно мне ничего рассказывать. Только, прошу… останься.

Меня сводит с ума мысль о том, что я не знаю, в чем я виновата перед Эй-Джеем, но есть множество других тем, которые мне хотелось бы обсудить с Кэролайн. Я хочу расспросить ее о других поэтах. Об «Уголке поэта», о том, как он появился, и о том, что в нем происходит, а еще хочу, чтобы она прочитала мне что-нибудь из своих стихотворений. Хочу стать ей настоящим другом.

Она оборачивается и смотрит на меня. Я подскакиваю к прикроватному столику, хватаю синий блокнот и поднимаю его над головой.

– Я очень хочу вернуться в «Уголок поэта», но не знаю как. Ты мне поможешь?

Мы его вылечили

Мама намазывает маслом тост для Пейдж, попивая кофе и отвечая кому-то на смс, и вдруг говорит:

– Не хочешь поговорить о том, что случилось вчера?

– Нет, мне уже гораздо лучше, – заверяю я ее и осушаю стакан с апельсиновым соком. – Я вчера поговорила с моей подругой Кэролайн.

– Кэролайн? – не отрывая взгляда от телефона, переспрашивает мама. – Кто это?

– Просто одна девочка из моей школы. Очень хорошая. Она заходила ко мне в гости после того, как я вернулась из спа.

Наконец мама переключает на меня все свое внимание.

– Серьезно? – спрашивает она, округлив глаза.

Стараюсь сохранять невозмутимость, как будто не случилось ровным счетом ничего необычного, но, когда вспоминаю Кэролайн, сидевшую на полу в моей комнате и помогавшую мне со стихами, у меня начинает кружиться голова.

– Да, я бы с удовольствием вас познакомила, но ей пришлось уйти еще до вашего возвращения.