Ричард Ллойд Пэрри - Пожиратели тьмы: Токийский кошмар

• Название: Пожиратели тьмы: Токийский кошмар
• Автор: Ричард Ллойд Пэрри
• Жанр: Зарубежные детективы
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-386-12312-3

Люси Блэкман, молодая статная англичанка со светлыми волосами, летом 2000 года вышла на улицы Токио и бесследно исчезла. Следующей зимой в пещере на побережье нашли ее расчлененные останки. Книга британского журналиста, ставшего непосредственным участником событий, не только рассказывает об этом нашумевшем деле, но и скрупулезно исследует тонкие нюансы, отличающие европейский менталитет от японского. По мере расследования перед читателем разворачивается достоверная картина психологического климата Страны восходящего солнца, бесконечно чуждая и загадочная для всего остального мира.

---

Джейн не сомневалась, что Люси сама решила выбрать ее сторону.

– Дочка очень разочаровалась в отце, – уверяла она. – Но я бы и не подумала препятствовать встречам бывшего мужа с детьми. Никогда. Ведь они и его дети. Люси решила не общаться с ним, но я никогда ей не запрещала его навещать. Да и как запретишь что-нибудь взрослой дочери – родителей слушаются только малыши. Люси не видела Тима несколько лет – потому что сама не хотела его видеть и злилась на него. Думаю, дело в том, что мы с ней были очень близки, она всегда меня поддерживала.

Люси, несомненно, осуждала отца, причинившего боль Джейн, – она так и говорила некоторым друзьям. Но Тим замечал и другие веяния.

– Нет смысла оправдываться или просить прощения у детей за свой поступок, – говорил он. – Они все равно не поймут, но скажу в свою защиту, что под конец был очень несчастлив с Джейн. Я надеялся, что время лечит и что в конце концов дети смягчаться и захотят общаться со мной. С Люси именно так и произошло. Пару раз она приезжала на рождественские каникулы и чтобы летом покататься на водных лыжах. Иногда я виделся с ней в Севеноуксе, так что о полном разрыве речь не шла. Но развод дался мне нелегко. В течение двух-трех лет увидеться с ней было очень трудно. Здесь вопрос сложный. Я прекрасно понимаю Джейн и знаю, как она умеет манипулировать людьми. И я на сто процентов уверен, что она резко отзывалась обо мне. В такой ситуации бывшая жена просто никак не могла обойтись без манипулирования. Например, Люси собиралась приехать ко мне на остров на выходные. Но подходил четверг – и вдруг она говорила, что приехать не получится. Я искренне верю, что чаще всего причиной служила семейная ситуация, из которой сложно вырваться. Люси играла непростую роль старшего ребенка, который поддерживает несчастную мать. И мной было легче пожертвовать. Дочь оказалась в тупике. И я могу ее понять, но от этого не менее больно.

Какое бы давление ни испытывала Люси со стороны родителей, неминуемый отъезд его ослабил. Джейн намекнула дочери, что стоит увидеться с отцом, и в середине апреля, в свой последний день в «Бритиш эйруэйз», Люси вернула форму стюардессы, а потом договорилась поужинать с отцом в пабе под Севеноуксом. За несколько дней до этого она послала ему текстовое сообщение. Тим долго хранил его после исчезновения Люси. Много позже, когда о Люси осталась только память, он переписал текст слово в слово на бумагу: «14.04.00 00:38 хххххххххххх доброе утро! мой замечательный папочка. Я тебя так люблю и никак не дождусь вторника, когда же увижу твое улыбающееся лицо, с любовью и обнимашками…лула хх».

Джейн всегда очень беспокоилась о детях, но ее тревога по поводу поездки Люси в Японию переросла в целую кампанию по срыву планов дочери, граничащую с безумием. В ход шли любые средства. Главной целью поездки Люси в Японию было выплатить долги – поэтому Джейн начала собирать вырезки из газет о проблемах японской экономики и «случайно» оставлять их на кровати Люси. Когда маневр не сработал, Джейн записала Люси на прием к медиуму, в надежде, что мудрость потустороннего мира поможет там, где не помогли материнские мольбы. (Люси отменила встречу.) Наконец, за несколько часов до рейса в Токио Джейн пошла на крайность – спрятала паспорт Люси. Руперт Блэкман вспоминал, как мать стояла на лестнице, размахивала паспортом и что-то кричала его сестре. Правда, вскоре она одумалась:

– Мне стало ясно: если я спрячу паспорт, дочь получит новый, но настроится против меня. А мне не хотелось, чтобы она ехала в Японию мне наперекор.

Вэл Берман раздражала суета Джейн.

– Не понимаю, почему ты так себя ведешь, – говорила она подруге. – Можно подумать, у тебя кто-то умер.

И Джейн ответила:

– У меня как раз такое чувство.

Конечно, Люси не перестала быть собой. В марте она воспользовалась возможностью полететь в качестве стюардессы в Сан-Паулу и провела там недельный отпуск с Сэм. Правда, она подхватила грипп и большую часть времени провалялась в гостиничном номере, но шопинг стал для девушки утешением. Когда лимит кредитки подошел к концу, Люси оплатила покупки картой «Американ экспресс», которую дал ей Джейми. Вскоре ее долг вырос еще на одну тысячу фунтов из-за покупки огромной железной кровати в «Маркс-энд-Спенсере». Впрочем, этот поступок, очень в духе Люси, убедил друзей, что девушка все-таки планирует вернуться из Токио.

– Она называла ее «ложем принцессы», – вспоминала Сэм. – Большая двуспальная кровать с металлическим каркасом, довольно старомодная, с чудесным толстым матрасом и красивым постельным бельем, которое отлично смотрелось. Когда Люси возвращалась домой, ей хотелось именно этого: нежиться в собственной кровати. Она все время твердила, что мечтает об уюте.

А вот о еще одном новом «приобретении», которое отчасти объясняло ее непривычное поведение, девушка предпочитала молчать. Алекс, молодой австралиец, работал барменом в пабе «Блэкбой». Ему было восемнадцать – на три года младше Люси. Она познакомилась с ним всего за месяц до поездки в Японию.

– Со своими курчавыми каштановыми волосами он напоминал серфингиста, – вспоминала Софи. – Такой привлекательный. Он очень нравился сестре, на самом деле нравился.

Даже через много лет после смерти Люси Джейми Гаскойн понятия не имел, что она бросила его ради нового парня; не знала об этом и их общая близкая подруга Сэм Берман.

Последняя ночь Люси в Британии – вторник, 2 мая, – тоже полна загадок. У близких друзей и членов семьи остались самые разные воспоминания о том, как и с кем она провела тот день. Тим Блэкман уверен, что тем вечером дочь была с ним: они ужинали в ресторане в Севеноуксе с Софи и Рупертом. Гейл Блэкман считает, что они с сестрой и Люси выпивали в пабе. Софи точно знает, что Люси провела большую часть вечера со своим новым парнем Алексом. Воспоминания Джейн о последних нескольких часах с дочерью смазались из-за сильного волнения, но в них точно нет ни Тима, ни Алекса. Лучше всех последнюю ночь запомнили Сэм Берман и ее мать Вэл. Обе ни капли не сомневались, что Люси была с ними.

– Она забежала в гости к моей матери, – рассказывала Сэм. – И больше всего нас поразило, что Люси не составила список дел, которые надо успеть сделать. Кое-какие вещички она сложила, но в остальном почти не подготовилась, хотя обычно собиралась заранее. А еще она немного грустила из-за отъезда, словно вообще не хотела никуда ехать. Вспоминала возможные минусы, а потом сама себе возражала и настраивалась на поездку. Будто до сих пор сомневалась, хотя идти на попятную уже было поздно. Думаю, беда в том, что она пообещала Луизе и не хотела ее подводить.

Вэл вспомнила, как Люси рассказывала о Джейн и атмосфере в доме.

– У них все постоянно кричали, – сокрушалась Вэл. – Кричали Джейн и Софи, Софи и Люси. Если бы она набралась терпения, через несколько лет все наладилось бы само собой и стало немного легче. Но в тот момент Люси исполняла роль взрослой при матери. Люси говорила мне, что Джейн очень давит на нее. Они спорили об отъезде, и, думаю, скандалы только добавили Люси решительности. Возможно, ей казалось, что у нее нет выхода, и Япония как раз представлялась хорошим решением… Ей нужно было передохнуть, пожить без Джейн.

По воспоминаниям Софи о том дне, вечером к ним заехал Алекс, и она оставила его с сестрой наедине.

– Оправившись спать, – рассказывала она, – я стала думать о том, что хочу сказать Люси до отъезда, и решила записать свои мысли. Начала составлять короткое прощальное письмо, а в итоге получилось серьезное послание. Я начала с того, как здорово расти под присмотром старшей сестры, которая всегда защитит и поможет в трудные периоды жизни. Записка превратилась в письмо на восемнадцати листах. Помню, я плакала, когда писала его, – не просто прослезилась, а прямо-таки рыдала. Страшно говорить, что я обращалась к ней будто в последний раз, но такова горькая правда. Сестра уезжала всего на три месяца, так бывало и раньше. Но когда я думаю о том письме, у меня перехватывает дыхание. Мне видится в нем что-то роковое. Когда Люси улетала по работе, мы тоже прощались, но строили дальнейшие планы. А вот когда она говорила о Японии, я не могла даже думать о будущем. Мне было трудно представить ее возвращение.

Рейс в Токио отправлялся в полдень. Еще до рассвета за Люси заехала мама Луизы Морин Филлипс, чтобы отвезти подруг в аэропорт Хитроу. Люси зашла в комнату Софи и в темноте поцеловала ее на прощание.

– Сестра вручила мне открытку, – вспоминала она, – а я дала ей свое письмо и попросила: «Не вскрывай, пока не сядешь в самолет». Она прилегла ко мне на кровать и обняла меня. Мы обе чуть не плакали. Потом настало время расставаться. Я сказала: «Люблю тебя», и сестра ушла.

Люси был двадцать один год, когда она навсегда покинула родной дом. Ее любили и друзья, и семья, пусть и распавшаяся. Она была другом, а то и матерью и для собственной матери, и для брата с сестрой. Она много раз летала на самолете, но впервые отправлялась так далеко от дома и ото всех, кто был ей близок, – в настоящее Зазеркалье, настолько далекое и незнакомое, насколько вообще можно представить. Те, кому было не все равно, очень тревожились за Люси. За последние недели вокруг девушки, чье сердце раньше казалось открытым и чистым, множились тайны и недомолвки. Не считая Луизы, никто, наверное, не знал всей правды о том, что ждет их в Японии и как сложится их жизнь. Многие задавали вопросы, но ответы ничего не разъясняли. Правда о Люси Блэкман растаяла во мраке неизвестности.