Юрий Поляков - Быть русским в России

• Название: Быть русским в России
• Автор: Юрий Поляков
• Жанр: Публицистика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-6042364-7-5

В книге со знаковым названием «Быть русским в России» собраны лучшие статьи и эссе известного прозаика и драматурга Юрия Полякова, постоянного автора «Аргументов недели». С 2001 под 2016 год он возглавлял «Литературную газету», ставшую в тот период кафедрой отечественной консервативно-патриотической мысли. В сборник вошли классические статьи «От империи лжи – к республике вранья», «Зачем вы, мастера культуры?», «Десовестизация», «Словоблуждание», «Лезгинка на Лобном месте», а также новые работы, в первую очередь цикл «Желание быть русским» (2018), вызвавший широкий резонанс и разноречивые оценки.

---

Напомню: элита Османской империи была интернациональной. Она включала в себя представителей завоёванных народов: болгар, сербов, армян, курдов, греков, арабов, грузин, албанцев, евреев и т. д. Главное – не происхождение, а верная и плодотворная служба блистательной Порте. Вспомним, что великий визирь Мехмед-паша Соколович (1505–1579) родился в Сербии (нынешняя Босния), близ Вышеграда, в христианской семье, насильно был забран в янычары и дослужился до положения второго человека в государстве. О масштабе его деятельности говорят неосуществлённые планы соединить каналами Каспийское, Чёрное, Средиземное и Красное моря. Он-то и построил в Вышеграде знаменитый мост на Дрине, описанный в романе нобелевского лауреата Иво Андрича.

И вот парадокс: меньше всего в правящем слое Османский империи оказалось тюрков (они пришли на земли Византии из Туркмении) и дали впоследствии название всей стране. Отношение к ним было пренебрежительным, даже презрительным, что впоследствии наряду с другими причинами породило движение младотурков и привело к созданию на обломках Османской империи этнократической Турецкой Республики во главе с Ататюрком. Говоря о «пашах», думаю, Лермонтов имел в виду такую же отчуждённость российской верхушки от русского народа – этническую, но в ещё большей степени – ментальную и культурную. Возможно, профессиональные лермонтоведы, которые ныне препарируют «Парус одинокий», ссылаясь не на Белинского, а на Фрейда и Хайдеггера, поднимут меня на смех. Но я высказал гипотезу. Возражайте, если можете!

7. Зелёные обезьяны

В своих настроениях Лермонтов был не одинок, схожие мотивы звучат у Николая Языкова в знаменитом, но малоизвестном нелитературной публике стихотворении «К ненашим» (1844):

О вы, которые хотите
Преобразить, испортить нас
И онемечить Русь, внемлите
Простосердечный мой возглас!..
Вам наши лучшие преданья
Смешно, бессмысленно звучат;
Могучих прадедов деянья
Вам ни о чём не говорят;
Их презирает гордость ваша.
Святыня древнего Кремля, Надежда, сила,
крепость наша – Ничто вам!..

Художественное и научное творчество славянофилов также пронизано протестом против принижения русских в стране, которая носит их имя. В итоге в Москве, как уже сказано, нет ни одного памятника вождям этого крупнейшего течения отечественной мысли. Даже нашему первому барду и певцу столицы Аполлону Григорьеву не удосужились поставить в Первопрестольной хотя бы бюстик. Зато его отдалённому последователю Булату Окуджаве воздвигли саженный кумир на Старом Арбате. Чубайс, говорят, позаботился, денег дал. Хорошие у Окуджавы песни, сам иногда в застолье пою, особенно про «виноградную косточку», но слово «русский» в них почти не встретишь. Почему? Думаю, дело в самоощущении автора, уходящем в прихотливую историю рода: дед поэта был, вроде, из кантонистов.

Что же касается знаковых для русского самосознания памятников в Москве, тут просто беда! Плисецкой памятник есть – Улановой нет. Мандельштаму есть – Заболоцкому нет. Бродскому есть – Рубцову нет. Ростроповичу есть – Свиридову нет, даже к столетию великого композитора не поставили. Кстати, памятник Ростроповичу на пересечении Брюсова и Елисеевского переулков возвели на том самом месте, где собирались установить бронзового Карамзина: он в этих местах живал. Но проект не состоялся, не нашли денег, даже к 200-летию великого историографа. А вот на Ростроповича нашли без всяких юбилеев: негоцианты скинулись. Что тут скажешь? Стыдно за русских богачей, им до Морозова и Третьякова, как зелёным мартышкам до гомо сапиенса.

Но вернёмся к славянофилам. Помню, лет пятнадцать назад я завёл с одним крупным чиновником, рулившим в сфере культуры, разговор о том, чтобы создать в Передел-кине на базе усадьбы Самарина, оказавшейся после закрытия детского санатория бесхозной, музей славянофилов и западников. Начальник в ответ лишь посмотрел на меня потомственно-печальным взором: мол, музей западников он бы ещё поддержал, а вот славянофилов… В этом смысле чиновники «новой России» продолжают традиции царской и советской администрации, с подозрением относясь к «русскому духу». Напомню, что многие активные славянофилы, такие как братья Аксаковы, состояли под негласным надзором полиции и жёстко цензурировались. Про настороженное отношение советской власти к самому слову «русский» я писал выше.

И ещё одно наблюдение в тему. После Сталина больше всего наши «прогрессисты» не любят императора Александра III, хотя с него вроде бы надо брать пример: миротворец, при нём Россия не воевала, он подавил в стране разгул террора. Но у царя был один серьёзный изъян: он не без успеха ввёл моду на всё русское и сам всегда подчёркивал свою русскость не по крови, конечно, а по духу. Этого ему до сих пор не простили. Даже в ЖЗЛ книга о нём вышла последней, в прошлом году, когда уже обо всех возможных и невозможных царях написали, даже про Лжедмитрия и венценосного младенца Ивана Антоновича. Думаете, издатели не хотели? Мечтали! Автора никак не могли сыскать, никто не отваживался взяться за сей труд, опасаясь получить ярлык «черносотенца», с которым потом на зарубежные конференции вряд ли позовут, да и с диссертацией намучишься.

А ведь царь-миротворец, предвидя «неслыханные мятежи», всего лишь хотел поднять самооценку самого многочисленного народа империи, сплотить его вокруг династии и власти, чтобы русские помогали поддерживать стабильность во многоконфессиональной и многоплемённой державе. Не успел самодержец, как-то странно заболел и умер, а его лейб-лекарь, подозрительно напоминающий происхождением Нессельроде, сразу сбежал в Австро-Венгрию, хотя у нас за неверный диагноз не казнили. Предчувствия Александра III не обманули: Временное правительство, едва взяв власть, столкнулось с тем же, что потом, в конце XX века, назовут «парадом суверенитетов». По мере ослабления Центра просьбы регионов империи об автономии сменились требованиями немедленной независимости.

Первыми отложились Финляндия и Польша.

Гражданская война была не только и не столько формой классовой борьбы, как уверяла нас советская и постсоветская школа. Она вылилась в кровавую цепь межэтнических конфликтов, иногда уходящих корнями во времена аргонавтов. И бились не только «инородцы» с «титульной нацией», почти у всех народов нашлись претензии друг к другу: у грузин – к осетинам, у прибалтов – к немцам, у таджиков – к узбекам, у малороссов – к поляком и почти у всех – к евреям. Не удивительно, если учесть, что 60 процентов купцов первой гильдии составляли иудеи, а православные – лишь 34 процента. Так что длиннополые негоцианты Шагала в жизни встречались едва ли не чаще, нежели тучные купцы Кустодиева. И вот опять повод к размышлению: фамилию великого русского художника Кустодиева компьютерная проверка правописания «не узнала», подчеркнув красным, а Шагала, конечно, «узнала» и не подчеркнула. Опять случайность, а я просто мнительный русопят? Возможно…

Впрочем, надо признать: сам Русский мир на историческом переломе тоже не выказал единства и разделился в себе. После отречения монарха участие нижних чинов и особенно офицеров в богослужениях, обязательных в царской армии, как политзанятия в советской, сократилось, по некоторым источникам, в 10 раз! А ведь именно православие стояло первым в знаменитой триаде Уварова: Православие. Самодержавие. Народность. Но в ту пору, кажется, сама церковь была больше озабочена возвращением патриаршества, нежели нашествием богоборцев во власть.

Что же до монархии, напомню: в контрразведке Колчака имелся специальный отдел, который выявлял и ликвидировал подпольные монархические организации в рядах Белого движения. Подпольные! Улавливаете? Может, какие-то офицеры-патриоты и пытались выручить царскую семью, как показывают в постсоветских боевиках, но узок был круг этих контрреволюционеров, страшно далеки они от народа. Между тем казачество, грезившее об автономии своих земель, объявило нейтралитет в развернувшейся борьбе за власть, и это сыграло роковую роль в нарастании новой смуты. А ведь несколько казачьих полков могли в начале смуты восстановить порядок одними нагайками. Однако общество оказалось разобщено: насельники Русского Севера и Зауралья роптали: «Хватит проливать кровь – немец к нам всё равно не дойдёт!» Интервенция, мятеж чехов, рейды карательных отрядов красных латышей и китайцев впоследствии оказались для обитателей российской глубинки жестоким сюрпризом. Но кто же начинает тушить пожар, когда обрушилась крыша?

А вот многие старообрядцы в отличие от никониан восприняли революцию как долгожданное возмездие за поруганное древнее благочестие, за огнепального Аввакума, за столетия гонений, за жизнь на положении «лишенцев»: и этот институт большевики не выдумали, а позаимствовали у предшественников. Староверы сочувствовали многим идеям революции. Не зря же Николай Клюев писал: