Тереза Дрисколл - Это не сон

• Название: Это не сон
• Автор: Тереза Дрисколл
• Жанр: Зарубежные детективы
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-104545-6

Тереза Дрисколл, автор международного бестселлера «Я слежу за тобой», так говорит о своем новом романе: «Начиная карьеру журналиста, я наивно полагала, что всегда есть нечто в поведении человека или в его биографии, что выдаст в нем зло. Но потом столкнулась с делами самых милых людей, чьи поступки пугали меня гораздо больше, чем поступки очевидных преступников. Волки в овечьей шкуре». Но как их разоблачить?.. Мчась в поезде за много миль от дома, Софи получает по телефону ужасающее известие. Два маленьких мальчика попали в катастрофу. Один из них – ее четырехлетний сын Бен. Теперь они находятся в больнице в тяжелом состоянии. Софи думала, что может на время оставить Бена со своей лучшей подругой Эммой. С человеком, которому она доверяла как самой себе, несмотря на все слухи, крутившиеся вокруг нее. А теперь ее терзает мысль о том, что она совершила непоправимую ошибку. В самом деле, хорошо ли она знала Эмму?..

---

А ведь ему всего четыре.

Медицинская сестра проговорилась по телефону об операции. Позже она пошла на попятную – сказала, что не имела права говорить мне об этом до тех пор, пока консультант не примет решение и они наконец не определят, кто есть кто из двух мальчиков…

Неожиданно к горлу подступает рвота. Само тошнотворное звучание слова «селезенка» делает меня слабой и жалкой – получается, что я недостаточно сильна для своего сына. Закрываю глаза и чувствую, что больше всего на свете мне сейчас хочется, чтобы на подносе из нержавейки, который стоит у стены операционной, оказалась селезенка его друга. Сама по себе эта мысль жестока и безнравственна, и мне становится невероятно стыдно за себя, но я никак не могу ее от себя отогнать, потому что это и называется «материнство».

Мой ребенок. Моя детка.

В этот момент на этом гребаном поезде у меня нет сил думать о чем-то другом.

Глава 2

В недалеком прошлом

Знаете, в чем заключается самая большая ирония? Я сама заставила нас переехать в деревню, поскольку решила, что в ней будет безопасней.

Это был мой план, а не Марка. И я фактически настояла на нем.

Первые два года после свадьбы мы действительно наслаждались Лондоном. Театрами. Ресторанами. Мостами. Звуками большого города.

У нас была стандартная квартира с эркером в северной части города. Все рабочие поверхности в ней были черными, мягкие диваны – белыми, а возле местной кебабной постоянно что-то случалось. Воплощение мечты жителя мегаполиса, в которую мы безоглядно влюбились – и которую позже стали так же безоглядно ненавидеть. Наши друзья, плавно переходящие с каждой новой беременностью от наслаждения станциями метро и экзотической едой, что всегда была под рукой, к неожиданным спорам по поводу высокого уровня преступности, отсутствия свободного места для хранения шмоток и качества преподавания в местной муниципальной школе.

С распространением детских гормонов среди членов нашего круга друзья стали удивлять друг друга и всех остальных, радикально изменяя свою жизнь: Райан и Илейн отправились управлять туристическим комплексом во Франции, Салли и Иден уехали учительствовать в Новую Зеландию, Гермиона и Йен поселились в столь ненавидимом ими пригороде, а Саймон и Стелла стали участниками бракоразводного процесса.

А потом наступила наша очередь.

– Лондон – не место для семейной жизни, Марк. Здесь слишком опасно.

– Полная ерунда, Софи. Для семьи это место – просто роскошь. Только подумай о музеях…

– В музеи, Марк, мы никогда не ходим. Я – серьезно. Ты видел местную школу? Такое впечатление, что ножи там входят в обязательный набор первоклассника.

– Значит, мы будем учиться в частной.

– Мы же с тобой не верим в частное обучение.

– Способность менять свои убеждения – вещь вполне допустимая, после того как ребенок уже родился. – Он смотрел на мой живот, а я стояла перед ним на пятом месяце беременности в черно-белой кухне нашей вдруг ставшей неудобной квартиры с одной спальней.

План Марка был даже слишком примитивен. Мы просто переедем в бо́льшую квартиру с палисадником и лазерной системой охраны.

Мне понадобилось не меньше нескольких недель, чтобы переубедить его: я вела совершенно бесстыдную кампанию с использованием такого количества бифштексов с кровью, что ими можно было бы накормить троглодита, и бесконечного орального секса.

– В деревне мне будет спокойнее, Марк. Я стану другим человеком. Буду больше готовить. Стану меньше дергаться без всякого повода. Это именно то, что нужно малышу. То, что нужно нам всем.

И пока Марк продолжал бубнить что-то про пригороды, я занялась созиданием нашей новой жизни. Если уж согласилась сделать перерыв в карьере ради семьи, то заниматься этим надлежало с энтузиазмом. Еще будучи ребенком, я влюбилась в Девон[6], и мне хватило оптимизма решить, что с течением времени Марк сможет перевести свой бизнес в Эксетер. Или, на худой конец, в Бристоль.

– Ты что, Софи, с ума сошла? Девон? Ты хоть представляешь себе, сколько времени мне придется добираться до офиса из Девона? Я буду навещать вас в уикенды.

А потом стали появляться проспекты – они вываливались из нашего почтового ящика, – в которых говорилось об амбарах под соломенной крышей и о «полях чудес» с гамаками и ламами. А еще о гольфе. Так что пока мой животик рос, Марк наконец сдался, и в этот момент и его, и мое внимание привлекла Тэдбери.

«Деревня года» – с церковью тринадцатого века, пабом, магазином и начальной школой, – Тэдбери предлагала в качестве редко встречающегося бонуса центральную площадь с шестью магнолиями, которые каждую весну в течение короткого промежутка времени осыпали розовым конфетти жителей города, выгуливающих своих собак по утрам и паркующих свои машины по вечерам.

«В деревне я буду счастлива. Я это знаю, Марк».

* * *

Как же эта фраза преследовала меня, пока я вертелась без сна и кувыркалась в кровати после нашей встречи с Эммой!

Вся эта скука и разочарование! Мой промах – к гадалке не ходи!

Я покинула Лондон, мечтая именно о такой жизни. И, тем не менее, в тот самый момент, когда покинула свой пост старшего копирайтера в большой рекламной корпорации, я… сами можете догадаться – я заскучала. А когда долгожданный ребенок заревел у меня на руках от приступа колита, мне пришла в голову мысль: «Что же я натворила?» Тоска по звукам большого города. По словам «осторожно, двери закрываются». Все это заставляло меня испытывать жуткое чувство вины, наблюдая за тем, как Марк мотается туда-обратно по автостраде.

Он попытался разделить со мной ответственность. И действительно, искренне старался перевести свой бизнес, но потерпел неудачу. Однако все-таки основной просчет – на моей совести.

Это мне не пришло в голову, что лиса станет есть моих цыплят, влажные дрова откажутся гореть, а дождевые тучи будут липнуть к пустошам, как мишура к рождественской елке. А тот факт, что младенец № 2 наотрез отказывался появляться, превращал перерыв в карьере в тоскливое и бесконечное страдание.

«Возвращайся на работу, Софи… Второго малыша ты не дождешься», – такие мысли посещали меня с частотой один раз в несколько месяцев, но каждый раз я забывала о них из-за этой очередной проклятой задержки. На одну многообещающую неделю. На две. И я начинала мечтать. Строить планы. А потом вечно наступало это вытягивающее все жилы разочарование…

– И… какая же она?

Я открыла глаза и увидела Марка, откинувшегося на спинку кровати.

– Кто «какая»? – На мгновение я запуталась; вчера вечером я не слышала, как возвратился мой муж.

– Ты что, не слушаешь меня, Софи?

И опять это чувство вины… Теперь – из-за мыслей о том, что случилось с подбородком Марка. Разве когда-то у него не было прекрасного подбородка? И куда всё подевалось?

Интересно, а другие жены тоже так делают? Смотрят на мужей после того, как прошло первое очарование, и думают: «Боже, неужели ты всегда так выглядел?»

– Прости. Прости. Я еще не совсем проснулась. Так ты о ком?

– О таинственной женщине, которую в пабе обсуждали все, кому не лень.

– В пабе?

– Ты уже спала, когда я вернулся.

– То есть ты пропустил кружечку?

– Три. – Он поцеловал меня в лоб, обдав при этом в качестве подтверждения своих слов жутким запахом застоялого перегара. – Но я заключил на этой неделе новый контракт, который позволит тебе продолжать эту волшебную жизнь. Так что это было, в некотором роде, празднование. Короче, там сидел Натан. И он весь вечер говорил о том, как вчера фургон для перевозки мебели врезался в стену Хизер, и о какой-то таинственной женщине, на которую он, очевидно, запал. Считает, что она – джазовая певица. Рассказал о том, что ты ее спасла, так что у меня четкие указания получить от тебя всю информацию до игры в гольф.

– Неужели ты опять собираешься играть в гольф с Натаном?

– А в чем, собственно, дело?.. Так что, она – человек известный?

Я вновь вспомнила наше вчерашнее общение и нахмурилась. Мы прекрасно провели время с Эммой, но нет, о музыке не было сказано ни слова. Более того, мы вообще не касались темы работы, что меня полностью устраивало.

– Я ее не узнала. И она ничего такого не говорила.

– Нет, ты определенно безнадежна. Я приготовлю кофе.

– Вообще-то, она женщина довольно специфическая. Обаятельная, но с явным налетом богемности, присущим жителям Тотнеса[7]. Она хотела погадать, что показалось мне довольно странным. Бабушка из Румынии, или что-то в этом роде. А в общем, она мне понравилась. Более того, может быть, именно ее не хватало этому местечку. Хотя для Натана она слишком хороша. Придется ее предупредить.

Услышав о Тотнесе, городишке, расположенном неподалеку и напоминающем странный портал в еще более странное прошлое, Марк сложил пальцы в шутливую «козу»[8].

– А он действительно уверен, что она – певица?