Фредрик Бакман - Что мой сын должен знать об устройстве этого мира

• Название: Что мой сын должен знать об устройстве этого мира
• Автор: Фредрик Бакман
• Жанр: Современная зарубежная литература
• ISBN: 978-5-00131-118-8

Фредрик Бакман определяет жанр этой книги как "расширенный блог" – она действительно напоминает онлайн-дневник или серию постов в ЖЖ. Обращаясь к своему маленькому сыну, автор рассуждает о самых разных предметах – от футбола до "Икеи", от компьютерных игр до категорий добра и зла. И попутно делится первым, порой комичным, опытом отцовства – с той уникальной чисто бакмановской смесью иронии и нежности, которая принесла ему любовь миллионов читателей. Это не только разговор на равных с крохотным существом, которому еще предстоит вырасти в личность, но и честный разговор с самим собой, попытка осмыслить свою ответственность за происходящее в мире.

---

Это сообщение самоудалится через 5 секунд.

[долгие саркастические аплодисменты]

Да. Вообще-то я заметил, что ты научился хлопать в ладоши.

Выглядит очень мило. Детские психологи говорят, что хлопанье в ладоши напрямую связано как с координацией движений, так и с креативностью. Что это способ, каким младенец заявляет о себе. Короче, это реальная круть.

Но, строго говоря… Мне хотелось бы, чтобы ты хлопал с чуть большим… энтузиазмом. Только и всего. Пока ты хлопаешь как-то слишком вяло и тихо. И как-то… вымученно. Понимаешь?

Нет, разумеется, я, как всякий родитель, пытался объяснить твои хлопки восхищением перед моими достижениями. Будто я играю в гольф, а ты наблюдаешь за мной из кучки болельщиков, толпящихся возле одной из лунок. Я изображал на кухне красивый свинг, а сам смотрел в гостиную, по которой ты передвигался в ходунках. Проскальзывая мимо тебя, я старательно поправлял кепку и бормотал себе под нос: «Ну вот, осталось пройти бункер, и в два удара доберемся до грина».

Но сегодня я уж и не знаю, что думать. Иногда ты хлопаешь так демонстративно, что это трудно истолковать иначе чем, э-э… сарказм.

Например, когда я тебя кормлю. Я подхожу к этому делу с максимумом изобретательности. Ложка у меня – это самолет. Когда она приземляется тебе в рот, ты смотришь на меня с таким скепсисом и глотаешь с таким выражением лица, какое бывает у твоей мамы, когда я играю на гитаре (она-то считает, что я только делаю вид). А потом хлопаешь в ладоши.

Недолго. Без энтузиазма. Три-четыре хлопка, и все.

Медленно-медленно и беззвучно.

И тут уж нельзя не понять, что ты имеешь в виду. «Ну ты даешь, придурок. Надо же, не промахнулся мимо моего рта! Что, снова будешь пытаться?»

Признаться, это несколько подрывает мою уверенность в себе.

До сих пор не понимаю

Когда тебя кормит мама, кухня после этого выглядит как на рекламе моющего средства. После моего кормления она напоминает картинку из Doom-3. От меня что-то скрывают, черт подери.

Что ты должен знать о футболе

Значит, так. Я не утверждаю, что ты обязан играть в футбол. Конечно, нет. Я не из тех папаш, которые давят на детей, стоят на трибунах, орут и болеют за своих чад.

Я к тому, что в футбол проще играть, чем не играть. Огребешь меньше дерьма, вот и все.

Вообще-то я заметил, что пока эта тема тебя не то чтобы очень интересует. На самом деле тебе, похоже, больше нравится танцевать. Судя по тому, что мы, очевидно, расходимся во мнениях насчет того, бросил я мячик тебе или в тебя. А стоит маме включить музыку, ты начинаешь притопывать ногами – ни дать ни взять развеселый мишка Гамми с этикетки микстуры.

Это не то чтобы плохо. Вовсе нет. Конечно, ты имеешь право танцевать, если хочется.

Я к тому, что у пацана, который играет в футбол, сложностей в жизни гораздо меньше. К тому, что я боюсь, как бы ты не оказался в одиночестве. Только и всего.

Строго говоря, в футбол даже не обязательно играть, окей? Достаточно его смотреть. Просто чтобы быть в компании. Чувствовать, что ты в ней свой.

Это не значит, что заниматься другими вещами плохо. Танцами там. Или еще чем-нибудь. Я просто хочу защитить тебя от ужасного чувства, что ты чужой. Оно никому не приносит радости. Ты удивишься, но это, может быть, главное, что тебе надо знать о любви.

О том, как важно ощущать себя частью чего-то большего. Не превратиться в изгоя.

Сам я очень люблю футбол. Правда люблю. За все то, что он мне дал, – а это намного больше, чем я когда-нибудь смогу отдать ему взамен. От души желаю тебе того же. Всего, что есть, чем был, чем может и должен быть футбол и чем он станет для тебя и только для тебя.

Я желаю тебе пережить этот волшебный опыт – найти свою команду. Ради преданности ей и ради бунта. Ради ее истории и ради ее географии. Ради того, чтобы слиться с группой и чтобы выделиться из группы. Ради хавбека с прикольным именем. Наконец, ради того, чтобы испытать большую и чистую любовь.

Или хотя бы ради красивой футболки – гораздо красивее, чем у других клубов.

Эта футболка будет с тобой всю жизнь. Дольше, чем многие из людей. Она станет твоей суперспособностью. Тебе встретится немало тех, кому этого не понять, но, куда бы ни занесла тебя судьба, эта футболка каждую неделю будет дарить тебе 90 минут забвения. И ты убедишься, что иногда эта суперспособность – самая суперская.

Я вовсе не утверждаю, что танцы чем-то хуже.

Или верховая езда, или синхронное плаванье, или что-то еще, чем ты захочешь заняться. Ни в коем случае. Я не из тех папаш, которые… Короче, ты понял. Занимайся чем хочешь. Может, спорт тебе вообще по барабану. Да хоть в гольф играй! И это тоже окей!

Я не буду в претензии.

Я боюсь другого… Боюсь, чтобы ты не остался за бортом.

Поэтому, если позволишь, давай я лучше расскажу, что футбол дал лично мне.

Я ведь не просто собираюсь таскать тебя на матчи и объяснять, что происходит на поле. Знакомить с правилами и стратегическими тонкостями. Например, что не стоит вскакивать с места за пять минут до начала перерыва, чтобы успеть без очереди купить хот-дог. Гораздо удобнее сделать это за пять минут до конца перерыва, когда остальные болельщики уже пробираются назад. (И попросить, чтобы жареный лук положили в самый низ, прямо на хлеб, иначе, когда твоя команда забьет гол, есть риск, что вся эта хренова трибуна покроется рельефным узором. Просто личный опыт!)

Потому что есть и кое-что другое. Например, волшебная сказка о том, как последние становятся первыми, пусть и на один-единственный день, – и эту сказку мне рассказал футбол. Еще он рассказал мне о том, что такое последний шанс. О том, что главный матч всегда еще впереди. Что каждая неделя кончается воскресеньем. Что тебе всегда есть к чему стремиться.

Что независимо от твоих возможностей исходный счет на табло всегда 0:0.

Когда ты вырастешь, тебя часто будут спрашивать про твою первую любовь. Так вот, моя первая любовь – это футбол. Но ты, возможно, не намерен влюбляться в бизнес-проект, в рамках которого двадцать два миллионера с татуированными подмышками и прическами на таком крепком геле, что из него впору делать бронежилеты, кружат по газону, а оказавшись в одном часовом поясе с линией ворот противника, падают, точно подстреленные в поясницу иглой со снотворным.

Я все это обожаю.

Не то слово.

А ты, возможно, возненавидишь.

Но мне хочется, чтобы ты знал, что я никогда, никогда, никогда не стану за это меньше тебя любить. Или меньше тобой гордиться. Господи, ты же мой сын. Когда ты родился, воздух у меня в легких вскипел, словно газировка. Как будто ты выдувал пузырьки через трубочку прямо мне в кровь. Двадцать пять лет подряд моя жизнь была только про меня, потом появилась твоя мама, а потом ты, и теперь я несколько раз в неделю просыпаюсь среди ночи, встаю и иду убедиться, что вы оба дышите, потому что иначе не засну. Понимаешь? Случись со мной такое до того, как я стал отцом, меня заперли бы в камере, обитой войлоком и включили песни дельфинов.

Я не боюсь сказать, что люблю тебя. Зато всего остального боюсь до ужаса.

Боюсь того, что скажут люди, если ты не будешь играть в футбол. Боюсь позора. Обидных прозвищ. Изгойства. Боюсь, что тебя начнут… Ну, понимаешь.

В смысле, может, ты предпочел бы заняться балетом. Или там фигурным катанием. И это окей. Правда окей. Я честно хочу стать таким отцом, который так говорит и так думает. Это окей! Я хочу, чтобы ты занимался тем, что тебе нравится. Что бы ни говорили окружающие.

Увлекаться футболом ты не обязан. Можешь танцевать. Или петь. Да, блин, даже если решишь заняться этой хренью, которая теперь считается олимпийским видом спорта, – когда люди бегают в спортзале по коврику под саундтрек из «Титаника» и машут палочками с лентой от тортика, я все равно буду ходить на каждую твою тренировку.

Даже если сомневаюсь, что смогу это понять.

Дело в том, что я боюсь стать таким отцом, на которого другие ребята тайком показывают пальцем. Который не вписывается в родительскую тусовку. За которого неловко. Который не понимает вещей, нравящихся его сыну. Я не хочу, чтобы ты из-за меня огорчался.

А в футболе я понимаю. Может, в чем другом не очень, а в футболе – да. Я ничего не смыслю ни в искусстве, ни в моде, ни в литературе, ни в компьютерах, ни в том, как перекрыть крышу или поменять моторное масло. Почти не разбираюсь в музыке. Не мастер рассуждать о переживаниях.

Нет, я знаю, в жизни каждого ребенка наступает время, когда он обнаруживает, что его папа – не супергерой. Я не идиот. Просто мне хочется, чтобы оно наступило как можно позже. Чтобы у нас с тобой оставались хотя бы эти воскресные вечера вдвоем. Что-то только наше с тобой. То, в чем я хорошо разбираюсь. Потому что я не боюсь сказать, что люблю тебя. Но до ужаса боюсь всего другого.

Боюсь дня, когда утрачу место в твоей жизни.