Барни Хоскинс - Radiohead. Present Tense. История группы в хрониках культовых медиа

• Название: Radiohead. Present Tense. История группы в хрониках культовых медиа
• Автор: Барни Хоскинс
• Жанр: Биографии
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-106677-2

Творческая биография одной из самых радикальных, экспериментаторских, необычных групп в мире – Radiohead, составленная из десятков статей, отзывов, рецензий от ведущих музыкальных журналистов и фрагментов интервью, прямой речи самих участников. Вместе с этой книгой для вас откроются уникальные творческие лабиринты Radiohead, где вы сможете лучше узнать своих кумиров, а также то, как создавались главные хиты, визуальное оформление и имидж легендарного коллектива.

---

– Это была просто песня, которая нормально не звучала на репетициях, – говорит Йорк. – У нас не было для нее точки фокуса. А потом мы поняли, что нам и не нужна тут точка фокуса, за исключением, может быть, гитары Джонни…

Creep схватила слушателей за глотки. Мы сделали это не намеренно.

Вдохновением, по словам Йорка, стало то, что Radiohead были неизвестной величиной на обширном поле «альтернативного» рока. Подходят ли жанру эти пятеро?

– Это была переломная точка моей сочинительской карьеры, – говорит Йорк, – я превратился из человека, который пишет песни у себя в спальне, в музыканта, за спиной которого стоят крутые ребята [из звукозаписывающих компаний] и внимательно слушают.

Иными словами, он стал потенциальной ценностью.

Поклонники Creep, безусловно, очень довольны, что это не единственная достойная песня на Pablo Honey. А поклонники Pablo Honey наверняка с удовольствием узнают, что на концертах Radiohead звучит намного лучше, чем в дни ранних записей: больше ярости, больше шума, больше гипнотического гитарного блаженства.

– Дело в том, что мы уже отыграли вместе примерно 400 концертов, и ты довольно быстро понимаешь, что работает, а что – нет, – объясняет Йорк.

Stop Whispering постепенно поднимается в альтернативных чартах. Весь этот успех – Radiohead выступает хедлайнерами вместе со своими друзьями Belly – заставил музыкантов всерьез задуматься о своих отношениях с музыкальной индустрией.

– У нас у всех очень британское чувство: «Я недостоин, зачем я вообще здесь?» – говорит Йорк. – Еще мы очень нервничали, потому что не знали, как к нам отнесется пресса… А когда мы подписали контракт с лейблом, происходили какие-то очень странные политические штуки. Приходится учиться изолировать себя и не во всем рассчитывать на окружающих. Я в этом совсем новичок. И это большой стресс. Хочется вернуться домой и играть в кубики, а записью и прочим подобным пусть родители занимаются!

Глава 4 Из спальни во Вселенную

Пол Лестер, Melody Maker, 23 октября 1993 года

Мне уже доводилось слышать крики, но уж точно не такие. Это крик девушки на грани нервного срыва, одновременно радостный и страдальческий.

– Я люблю тебя, Том!

Шесть слогов, очень резкие и невероятно громкие; им каким-то образом удается перекрыть не только шум зрителей в Провиденсе, штат Род-Айленд, но и грохот, раздающийся из аппаратуры Radiohead.

– Я люблю тебя, Том!

Крик слышен снова, еще более резкий и громкий – ужасающая смесь перепуганного ребенка, подростка в экстазе и воя баньши. Конечно же, я его слышу – этот адский вопль слышат все в клубе «Люпо» (да чего уж там, все жители Провиденса), – но при этом никак не могу понять, откуда же, на хрен, он доносится.

– Я люблю тебя, Том!

Ну все. Теперь я точно найду, кому же принадлежит этот оргазмический вопль, переходящий в предсмертный хрип. Так что пока Radiohead подводят к кульминации свою последнюю песню, Pop Is Dead, я ныряю в самую гущу, в вызывающую клаустрофобию толпу милых студенток, фриков из студенческих общаг, стриженых ребят-спортсменов, потных краудсерферов и откровенных психов. И вот я наконец-то вижу ее – зажатую между всеми этими «Бивисами и Баттхедами» девчушку с невероятно громким голосом.

– Эй! Посмотри-ка! – восклицает промокшая до нитки героиня, тут же узнав меня; она уже несколько дней не отходит от дверей гостиницы, где живут Radiohead и журналисты Maker, в тщетной надежде увидеть кумиров хоть одним глазком. Девушка – ее зовут Шерон, ей двадцать один год, она приехала из Массачусетса – дрожит, но не от холода, а так, словно только что увидела не то привидение, не то Христа, не то привидение Христа.

– О Боже, – вздыхает она, – это лучший концерт из всех, что я видела. Они такие потрясающие.

Потом Шерон вдруг задирает толстовку и показывает мне живот. Он весь в синяках. Она была настолько решительна в своих попытках добраться до Тома Э. Йорка – певца, гитариста и мессию поневоле из Radiohead – что полезла в самое пекло, рискуя такими мелочами, как жизнь и здоровье.

Пожалуй, именно так обычно и поступают влюбленные.

– Он тако-о-о-ой милый, – протягивает Шерон, показывая на такие же синяки на бедрах и улыбаясь, не замечая, что на нее таращатся все вокруг, не замечая боли. Она явно вообще ничего не чувствует. И, очевидно, она готова все это повторить.

– Конечно, готова! – сияет она. – Да и вообще, мне не больно совсем.

Бретт… кто?

Я видел группы известнее. Я видел группы и лучше. Я видел U2 в Германии, New Order в Рединге, Public Enemy на «Уэмбли» и Барри Уайта в Манчестере. Так что, уж поверьте мне, я как раз из тех людей, которые «видели все». Но я еще никогда не видел, чтобы пять худющих бывших студентов из «домашних графств»[11] вызывали такой безрассудный энтузиазм, такую преданность, такую любовь. Я еще никогда не видел фанатского письма для «инди»-группы, которое прислали из камеры смертников.

Я еще никогда не видел, чтобы группа, которую журналисты-халтурщики на родине окрестили «уродливыми лузерами», заставляла такие толпы соблазнительных подростков (обоего пола) на другом берегу Атлантического океана трепетать до дрожи.

И я никогда не видел, чтобы группа деревенских ребят заставляла какого-то несчастного, сидящего в инвалидном кресле в заднем ряду концертного зала, улыбаться так широко, что он чуть не плакал.

А вот в Америке с Radiohead я увидел все это. И даже больше.

Да, с этими Radiohead. С Radiohead, которых мы все тщательно игнорировали, когда они назывались On A Friday. С Radiohead, которых мы вроде как начали замечать, когда их монументальный гимн страданиям, Creep, вышел в сентябре на Parlophone. С Radiohead, которым мы с огромной неохотой дали место в прессе, когда их следующие бруски едкого пластика, Anyone Can Play Guitar и Pop Is Dead, попали в чарты (соответственно 32-е и 42-е места), а дебютный альбом Pablo Honey добрался даже до топ-30. С теми самыми Radiohead, которых мы отпихнули в сторону, наперебой стремясь возвести в ранг святых Suede, и которых теперь приходится оценивать заново после переиздания Creep (седьмое место и огромная шумиха) и впечатляющего успеха группы в Штатах – альбом уже разошелся тиражом более чем в полмиллиона копий, а это значит, что к концу года он, скорее всего, преодолеет даже очень крутую отметку в миллион.

Да, именно. Те самые Radiohead.

Неловко? Nous?[12]

Нет. Только не нам. Никогда. Мы не знаем стыда, а гордости у нас еще меньше. Кроме того, теперь мы понимаем, что Radiohead стоят каждой раболепной секунды бесстыдной volte-face[13], на которую приходится идти, чтобы получить аудиенцию с ними. Том Э. Йорк, который, похоже, выбрал образ «мести и вины» раннего Элвиса Костелло и усилил его в несколько раз, определенно стал занимательной фигурой в центре британской поп-музыки. Если чувствительность, раздражительность, подозрительность, ярость и тревогу в стихах Йорка принимать за чистую монету, то у него явно есть больная мозоль размером с небольшую банановую республику. А если неистовые риффы и захватывающе академичная работа музыкантов могут служить какой-то меркой (позже я назову Radiohead «музыкой для бывших фанатов рока», с согласия самой группы), то Джонни Гринвуд (ведущая гитара), Эд О'Брайен (ритм-гитара), Колин Гринвуд (бас) и Фил Селуэй (ударные) должны быть шумными и дерзкими, оправдывающимися и агрессивными, вроде молодых Джо Страммера и Пола Уэллера.

А вот и нет! Radiohead обескураживающе очаровательны, с ними можно поговорить на любую тему, от представительной демократии до магглтонианского[14] аскетизма; они замечательно эрудированы и образованны. Их английское произношение характерно скорее для аристократов, чем для рокеров. А в свободное время любой из них, как мне кажется, мог бы написать колонку с авторитетным политическим мнением для The Guardian. Наблюдая за тем, как Том после концерта в Провиденсе идет к гастрольному автобусу и какая-то фанатка (Шерон!) дрожит крупной дрожью и даже не может проронить ни слова, а братьев Гринвудов окружают охотники за автографами, я не могу не задуматься о том, что группа выше всех этих странных (банальных?) поп-ритуалов. А еще я задаю себе вопрос: кто же эти бледные молодые люди, чьи песни и звуки, глаза и кожа так возбуждают тысячи поклонников музыки в тысячах миль от дома.

«Он крутой, но в чем его проблема?» – спросил Стив Мэк из That Petrol Emotion, впервые увидев Тома Э. Йорка на концерте Radiohead в прошлом году. Грубоватый любитель котиков в чем-то прав. Йорк такой же джентльмен, как и все остальные музыканты группы, но при этом гораздо более склонен к приступам плохого настроения. И не забудьте, что загадочному певцу принадлежит немало песен, в которых он выражает ненависть к себе: «I’m better off dead» (Prove Yourself); «I failed in life»[15] (Stupid Car); «What do you care when all the other men are far, far better?»[16] (Thinking About You); «All my friends said bye-bye»[17] (Faithless The Wonder Boy) и, конечно, «I wish I was special» (Creep).