Александр Бубенников - Годунов. Последняя кровь

• Название: Годунов. Последняя кровь
• Автор: Александр Бубенников
• Жанр: Историческая литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-105012-2

Смерть Бориса Годунова усилила тяжелейший государственно-политический и социальный кризис в России. Предельно уставший от Смуты русский народ собирает ополчение. Люди продают дворы и отдают все последнее ради спасения Москвы и освобождения Кремля. Военачальниками ополченцев становятся князь Дмитрий Пожарский и его помощник Кузьма Минин. Эти русские богатыри поставили перед собой задачу любой ценой взять Китай-Город и Кремль и освободить русскую столицу от польско-литовских оккупантов…

---

– Православные люди! – обратился Минин к народу громким голосом, твёрдо решив не вспоминать мистические сны, а сразу «выступать по существу дела». – Коли хотим помочь Московскому государству, не пожалеем достояния нашего… Дворы свои продадим… Жён и детей заложим и станем челом бить, искать, кто бы вступился за истинную православную веру и стал бы у нас первым военачальником!.. Дело великое совершим, если Бог поможет…

– А если Бог нам не поможет?

– А ежели, как всегда, дьявол вмешается, – что тогда?

Нашлись и такие возражающие и осторожные люди с «законными» сомнениями. И первым из таких был стряпчий Биркин:

– Откуда ты знаешь, что тебе с твоими призывами Господь поможет? Где гарантии?.. Такое дело больших денег потребует – откуда соберёшь, Кузьма?..

– Я верю, и я знаю: только мы здесь в Нижнем подымемся на это великое дело, другие города пристанут к нам, и мы избавимся от врагов православия… – Кузьма Минин возвысил голос до предела. – Пусть мы сами не искусны в ратном деле, так станем и кличем кликать вольных служилых людей… военачальников сильных и искусных найдём… Только начать надо правильно, с верой в свои силы, в Божью помощь…

– Опять, Кузьма, ты напираешь на Небо, а будь на земле, стой на ней, знай своё место, сирое и убогое… – напирал Биркин. – И не высовывайся, чудак, скажи лучше, а казны нам откуда взять служилым людям?

Минин долго расчёсывал себе затылок, размышляя, что отвечать Биркину. Но ответил с горящим, не тухлым, как у Биркина, взглядом и твёрдым, не терпящим возражения голосом:

– Я убогий с товарищами своими, всех нас две тысячи пятьсот человек, а денег у нас в сборе 1700 рублей… Брали третью деньгу… У меня было 300 рублей, и я 100 рублей в сборные деньги принёс… И ещё принесу… Так же и вы все делайте…

– Будь так, будь так, как староста сказал, – закричали в ответ люди и начали тут же сбор денег.

И начались частые сходки у Кузьмы Минина, которого все жители Нижнего Новгорода хорошо знали и уважали за деятельный характер, принципиальность, бескорыстие, все были уверены, что в святом деле помощи государству ни одна копейка не пропадёт у земского старосты. Желание послужить великому делу освобождения было так сильно в Нижнем у торговых людей и ремесленников, что сбор «по третьей деньге», то есть по третьей части имущества, многих патриотов уже не удовлетворял: многие жители стали жертвовать в казну ополчения гораздо больше.

– Чего мы тебе доверились, Кузьма? – как бы шутейно спросил Минина один купец, пожертвовавший «по второй деньге».

И пришлось Минину рассказать о своих мистических снах, в которых ему многажды являлся святой Сергий с настойчивым требованием «возбуждать уснувших», пробуждать у них уснувшую совесть и совсем не квасной безликий патриотизм.

Прослышав про это, а может быть, и без всякой связи с мистическими «Сергиевыми снами», однажды к Минину явилась одна вдова и принесла на ополчение огромные деньги, целых десять тысяч рублей. Сказала, как на духу, передавая деньги Минину:

– Я осталась после моего погибшего мужа одна-одинёшенька, нет у меня детей, а родственников тьма, и каждый из них норовит подоить богатую вдовушку. Было у меня от мужа двенадцать тысяч рублей, отдаю тебе десять, а себе оставляю всего две… Как думаешь, староста, муж покойный меня понял бы? Или сторону родичей взял, что с меня деньги тянут, а ни копейки не дали в казну ополчения?

– Понял бы тебя твой погибший супруг, – сказал Минин. – Благодарю тебя за помощь нашему Отечеству, оказавшемуся в беде, славная горожанка Нижнего… А с твоими родичами я поговорю ещё… Кто не хочет давать третью деньгу добровольно, у того мы возьмём всё убеждением и, если надо, силой… Силу иногда на нашей земле тоже надобно применять…

Глава 2

Но прежде чем собирать войско и скликать сильных и опытных ратных людей, надо было определиться с военачальником народного ополчения. Такое великое святое дело, которое началось в Нижнем Новгороде с лёгкой руки Кузьмы Минина, надо было отдать в чистые руки глубокоуважаемого и обязательно совестливого человека. Остановились нижегородцы на князе Дмитрии Михайловиче Пожарском, из многих бояр и князей это была самая верная и надёжная кандидатура. Чуть ли не единогласно решили нижегородцы звать на воеводство великого народного ополчения князя Дмитрия Пожарского, который залечивал тогда свои раны, полученные в Московском погроме, в Суздальском уезде, в селе Мугреево, расположенном недалеко от Нижнего Новгорода. Ратное дело князь знал хорошо, большой воинский талант и мужество проявил при защите Зарайска от Лжедмитрия Второго, в битве под Котлами против атамана разбойничьих войск Болотникова, а потом и в Московском восстании против поляков.

Когда из Нижнего Новгорода послали бить челом к раненому Пожарскому, тот с достоинством отвечал:

– Раны мои не повод отказывать такому высокому обществу. Надо так надо. Всегда рад я послужить своей земле и своему несчастному народу. Буду рад я и за православную веру страдать до самой своей смерти, и пусть эта смерть лучше случится в бою за Отечество православное, чем в безделье на печи. Но у меня есть условие одно к вам…

– Какое условие, воевода? – насторожились нижегородцы. – Говори без утайки, как на духу.

– А такое условие, чтобы вы должны избрать из ваших посадских людей такого человека, который был бы со мною всегда в моём военном деле и ведал бы казной для жалованья ратным людям. Не мне же самому казной заниматься – как, есть у вас такой человек, к чистым рукам которого ни одна ржавая копейка не прилипнет?..

Стали нижегородские послы раздумывать при воеводе, кого бы им выбрать в помощь князю «заведовать казной ополчения», стали шушукаться между собой. Но Пожарский не дал им практически никакого тягучего времени на долгое раздумье:

– Вот что, есть у вас в городе такой человек, Кузьма Минин. Земля слухами полнится. Вот и до меня слухи дошли, он человек совестливый, бывалый, организатор хороший, в торговле проявил себя, уважают его. С него ведь дело великое сбора средств на народное ополчение началось – не так ли?

– С него, с Минина Сухорукого.

– Вот видите, ему такое дело за обычай торгового человека, знающего счёт каждому рублю и каждой копейке. – Улыбнулся князь Пожарский. – У нас с ним разногласий не будет, я думаю. Я наслышан о нём только самого хорошего… К тому же к нему во сны часто святой Сергий Радонежский наведывается… Это тоже хорошо… Мой тёзка Дмитрий Донской недаром перед битвой с Мамаем на благословление к святому Сергию ходил… А мне нужен рядом человек, который во снах со святым Сергием общается напрямую, может, что и мне посоветует…

Когда посланцы к Пожарскому вернулись в Нижний Новгород и рассказали о желании князя видеть рядом с собой Минина, нижегородцы стали бить челом Кузьме, чтобы он потрудился на благо общества, стоял у мирской воинской казны ополчения. Минин поначалу отказывался от такой великой ответственности, но потом согласился с условием: пусть нижегородцы напишут такое общее распоряжение, что ничего не пожалеют для пополнения казны в великом деле освобождения Отечества от иноземных захватчиков.

Весть о том, что из Нижнего Новгорода скоро пойдёт на Москву народное ополчение Пожарского – Минина, быстро разнеслась по Русской Земле, ратные вооружённые силы стали подходить к нижегородцам со всех сторон. Пожарский с нижегородцами рассылал по всем большим городам грамоты народного ополчения, в которых говорилось, между прочим, следующее:

«Теперь мы, Нижнего Новгорода всякие люди, идём на помощь Московскому государству. К нам из многих городов прибыли дворяне, и мы приговорили имение своё и дома с ними разделить и жалованье им дать. И вам бы также поскорее идти на литовских людей. Казаков не бойтесь: коли будем все в сборе, то всею землёю совет учиним и ворам не позволим ничего дурного делать… Непременно надо быть вам с нами в одном совете и на поляков вместе идти, чтобы по-прежнему казаки не разогнали бы нашей рати…»

В призыве грамот «не бояться казаков» всё же проскальзывала теневая сторона обращений: робели ополченцы перед казаками, побаивались смелые воины второго народного ополчения вместе со своим опытным военачальником Пожарским лихих казаков из первого ополчения…

Эти грамоты читались повсюду на мирских сходах, город сносился с городом через грамоты, собирались народные деньги на «всеобщее народное ополчение». Опять, после неудачи первого ополчения Ляпунова, собиралась на бой Русская Земля своим более организованным вторым народным ополчением Пожарского и Минина. О серьёзности намерений его вождей говорило хотя бы то, что ополченцам сразу же при выходе из Нижнего Новгорода было роздано жалованье: сотники и десятники получили по 50 рублей, конные дворяне – по 40 рублей, остальные – по 20 рублей. Вожди второго ополчения знали, что для ведения войны потребуется денег гораздо больше, чем собрано и роздано ополченцам, потребуется осторожность обращения с деньгами при понимании непреложного факта, что не только поляки – враги Москвы, но и казаки, и предатели-коллаборанты, засевшие в Кремле, – из той же породы опасной и злодейской…