Александр Бубенников - Годунов. Последняя кровь

• Название: Годунов. Последняя кровь
• Автор: Александр Бубенников
• Жанр: Историческая литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-105012-2

Смерть Бориса Годунова усилила тяжелейший государственно-политический и социальный кризис в России. Предельно уставший от Смуты русский народ собирает ополчение. Люди продают дворы и отдают все последнее ради спасения Москвы и освобождения Кремля. Военачальниками ополченцев становятся князь Дмитрий Пожарский и его помощник Кузьма Минин. Эти русские богатыри поставили перед собой задачу любой ценой взять Китай-Город и Кремль и освободить русскую столицу от польско-литовских оккупантов…

---

Во время разыгравшейся, как назло, метели польским воинам ничего не оставалось делать, как взять себе в проводники местного жителя-старика, чтобы показать им неизвестную дорогу на Москву и не завести их в лапы русских волоколамских воевод. В глазах старика-проводника читалось презрение к иноземным воинам, когда он без страха повёл их в метель якобы московской дорогой. Ночью же, когда в страшной метели ничего нельзя было разглядеть вокруг на расстоянии вытянутой руки, старик-проводник повернул польский отряд в сторону Волоколамска. В конце концов, как написал Маскевич, этот благообразный невозмутимый старик оказался почище «можайских шишей», потрепавших польский отряд в окрестностях города.

Когда спала метелица, польский отряд оказался всего на расстоянии одной мили (около семи вёрст или 7,5 километра) от крепости Волоколамска и наверняка попал бы в позорный плен к русским воеводам. Об этом Маскевичу и его спутникам рассказал случайно повстречавшийся польский пан Руцкой со значительной охраной. Польский отряд после подсказки Руцкого спешно повернул назад от Волока. Отважному старику-проводнику, глядевшему на поляков презрительно и свысока, паны тут же отрубили голову.

Описанный Маскевичем подвиг русского крестьянина поразил многих видавших разные виды и опасные злоключения поляков: «Мы же не сделали ничего плохого этому старику – почему же он нас хотел погубить?» Раньше Маскевич снисходительно описывал, как в том же Можайске местные воеводы-коллаборанты (как потом выяснилось, Тимоха Микулин и Семён Блинов) и «ласковые попы» торжественно встречали поляков по своему обыкновению хлебом и солью, с образами и при большом стечении народа. И было всё это всего два-три года тому назад, когда Можайск «целовал крест» королевичу Владиславу. Теперь же иноземным оккупантам в преддверии второго народного ополчения Минина и Пожарского надо было считаться с очагами русского народного сопротивления непокорённых местных жителей и расширяющегося партизанского движения с лихими «можайскими шишами».

Благодаря таким «можайскими шишами» и безвестному «можайскому Сусанину» стремительно сокращалось время Русской Смуты в умах и сердцах русского народа, робко, но неуклонно намечался излёт Смуты. Второе народное ополчение Минина и Пожарского было обречено на успех в освобождении столицы Московского государства от его внешних врагов и внутренних предателей-коллаборантов не только вследствие организации военного народного ополчения и выхода его из Нижнего Новгорода на Москву, пусть окольными путями, через Суздаль, Кинешму, Кострому и Ярославль, но и борьбой шишей. В то время как русская ратная сила ежедневно, чуть ли не ежечасно росла в Ярославле, народ уже одновременно вёл ожесточённую борьбу с оккупантами, показывая отчаянное сопротивление иноземным порядкам и вооружённым до зубов наглым иноземцам с «их вольными порядками».

Именно тогда земские ратники и казаки, недовольные управлением казацких атаманов, толпами уходили от Заруцкого, с его бредовыми идеями посадить на престол сына Марины Ивана-ворёнка, и в меньшем количестве от Трубецкого. Недовольные и поляками, и атаманами вооружённые люди составляли отдельные отряды, скрывались в разорённых деревнях, в лесах и оврагах, нападали на поляков, рыскавших поблизости Москвы и даже в отдалении от столицы в поисках продовольствия и фуража, часто нападали и на приспешников поляков. Таких народных борцов и благородных разбойников русские и поляки в насмешку называли «шишами», только скоро прозвище «шиш» стало даже почётным в глазах народа, поскольку партизаны-шиши действовали честно и принципиально: своих русских не трогали, не грабили, нападали только на поляков и приспешников поляков, показывая примеры молодецкой удали, смекалки и ловкости.

В партизанские отряды шишей с радостью шли люди разного происхождения, от простолюдинов-крестьян и посадских людей до дворян и детей боярских. Зимой 1612 года полякам не стало житья от «разбойных» действий партизан-шишей; особенно сильно вредили шиши оккупантам, отбирая у них продовольствие и фураж, мешая им собирать большие продовольственные запасы и фураж по деревням и сёлам в окрестностях Москвы.

Тот же шляхтич Маскевич в своём «Дневнике» писал с какой-то затаённой горечью, мол, не понимают нас русские шиши:

«Бумаги не стало бы, если бы начать описывать бедствия, какие мы тогда претерпели. Нельзя было разводить огня, нельзя было ни на минуту остановиться – тотчас, откуда ни возьмись, – шиши. Как только роща, так они и осыпят нас… Шиши отнимали запасы и быстро исчезали…»

И выходило совсем мрачно и ужасно для поляков: награбивши много в московских окрестностях, в столицу они привозили очень мало продовольствия и фуража. Знать, и на вольных поляков нашлись ещё более вольные русские шиши, иногда в лихие мгновенья Смуты не следующие своим убеждениям душевной неволи как жизненной необходимости…

Поляки и предатели-коллаборанты в Кремле уже настрадались от голода во время осады Кремля и Китай-города первым народным ополчением Прокопия Ляпунова… Что же будет с ними во время осады Кремля вторым народным ополчением Минина и Пожарского и казаками…

Глава 5

В начале апреля 1612 года главные силы второго народного ополчения под колокольный звон всех колоколов города вступили в Ярославль.

И в Ярославле ополчение с ведома Пожарского простояло четыре месяца с гаком. Для этого были основания политического характера и причины личного характера взаимоотношений лидера второго ополчения Пожарского, из Стародубских Рюриковичей, и вождя первого ополчения князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого, ведущего свой род от внука литовского князя Гедимина.

Осторожный военачальник Пожарский правильно рассудил, что пока некуда и не к кому спешить ему со своим ополчением, тем более атаман Заруцкий был его явным открытым врагом в своих устремлениях посадить на московский престол Марину с её сыном Иваном-ворёнком. Князь Трубецкой не был явным врагом Пожарского, скорее его скрытым, достаточно опасным недоброжелателем с явными собственными устремлением занять московский престол (для этого у Трубецкого, как ни странно, были основания и даже большие потенциальные возможности).

Вся надежда Пожарского была на то, что, уклоняясь от прямых боевых столкновений с казаками Заруцкого и, боже упаси, даже от лёгких стычек с казаками Трубецкого, в ходе многомесячного «ярославского сидения» он с другими воеводами укрепит своё войско, обучит и усилит его количественно и хорошим вооружением. И долговременный план Пожарского уже с конца апреля стал давать свои значительные плоды, когда он без всякого боя с казаками Заруцкого легко отбил свой родной Суздаль. Туда князь Дмитрий послал сильный отряд своего родича Романа Пожарского, и атаману Просовецкому пришлось из Суздаля уносить ноги, как только до него дошли народные слухи о движении сильной ярославской рати.

Также, не вступая в открытые столкновения с казаками Заруцкого и Трубецкого из первого ополчения, Дмитрию Пожарскому удалось выдавить казаков из многих других городов. В мае его воевода Иван Наумов подошёл к Переславлю-Залесскому; завидев сильное ярославское войско второго ополчения, казаки без боя и каких-либо признаков сопротивления оставили город. В конце мая воевода Пожарского князь Дмитрий Черкасский легко, без излишнего насилия выбил казаков из Углича. Четыре казацких атамана перешли на сторону ополчения. К некоторым казакам в Угличе пришлось применять силу для их сдачи, только после их пленения каждому казаку был предоставлен выбор: либо идти во второе ополчение, либо идти на все четыре стороны.

Скоро при очистке пути на Русский Север отрядом воеводы Лопаты-Пожарского из сильного укрепления Пошехонья и близлежащих поселений были выбиты казаки и их «воровские» сторонники. Кашин, Торжок и Владимир также подчинились «Совету всей земли», созданному в Ярославле Мининым и Пожарским и их соратниками.

Минин и Пожарский правильно понимали, что главной задачей второго ополчения было освобождение Москвы от оккупантов, но признавали важность создания законной прочной власти «на месте» в Ярославле, которая могла бы объединить Русское государство и покончить с затянувшейся Смутой. Также лидеры народного ополчения догадывались, что в текущей обстановке властного хаоса и политической смуты со многими центрами силы созыв Земского Собора – дело не быстрое, не дней и недель, а многих и многих месяцев. Поэтому в Ярославле, в преддверии Земского Собора, было создано для оперативной работы Земское правительство, управляющее уже большей частью Земли Русской.

В Ярославле по образцу московского правительства были созданы приказы – Поместный, Монастырский и другие. С подачи активного и вездесущего Минина в Ярославле быстро и своевременно был устроен Денежный двор, где тут же началась чеканка монет разного достоинства. Как и положено, Земскому правительству вменялось вступать в сношения и полезные переговоры с иностранными державами. Значительную, если не главенствующую организационную роль, играл староста Кузьма Минин, получивший от правительства внушительный и своеобразный титул: «Выборный всей землёй человек».