Дем Михайлов - ПереКРЕСТок одиночества

• Название: ПереКРЕСТок одиночества
• Автор: Дем Михайлов
• Жанр: Боевое фэнтези

Дем Михайлов – известный российский писатель-фантаст, один из основоположников ЛитРПГ, автор популярных циклов романов в жанрах фэнтези и боевой фантастики. Представляем его роман «Перекрёсток одиночества». Главный герой многого добился в этой жизни – и заскучал. Заскучал по временам, когда шёл к цели и каждый прожитый день был наполнен смыслом и борьбой. Что ж, судьба даёт ему возможность снова испытать эти чувства. Правда, в условиях, совсем некомфортных. Герой оказывается в странном месте, где каждый день нужно бороться за жизнь. Где чтобы поесть и согреться – нельзя расслабляться ни на минуту. В месте, которое стало его тюремной камерой и маленькой вселенной. Сможет ли он понять, где оказался, и выбраться? Ответ даст книга.

---

Попробовал. Горячо. Вкусно!

Прямо вкусно!

Овощное пюре оказалось густым, в меру соленым, очень приятным на вкус. Организм принял его без колебаний. Сейчас полагалось выждать полчаса – проверить реакцию. Вдруг аллергия? Тогда мне каюк. Но я ждать не стал – хлебная тарелка вот-вот размякнет. А еда остынет.

У меня здесь мало радостей.

А горячая пища… в былые времена одно воспоминание о горячей еде наполняло сердца измотанных путешественников радостью и силой. Я, конечно, не путешественник… хотя… куда-то ведь я движусь! – вместе с тюремной камерой. Что за непостижимые вещи происходят со мной и вокруг меня…

Пока поражался, пюре закончилось. Вместе с тарелкой перебралось в мой желудок, где и свернулось горячим комком. На лбу выступила испарина. Язык слегка покалывало – была в пюре некая остринка. Совсем чуть-чуть. Просто чтобы повысить аппетит.

Отложив кусок «травяного» хлеба и рыбу, взялся за «поднос». Отломил край. И обнаружил внутри начинку. Поднос оказался хрустким пирогом с овощной начинкой. Присутствовали и кислые ягоды – что-то вроде клюквы, наверно. Ее вкус еще свеж в моей памяти – недавно пил клюквенный морс с водкой. Еще витамины. Отлично. Я съел вторую лепешку до крошки. Прислушался к своим ощущениям. Почти сыт.

А это всегда было моей строгой нормой – есть до состояния «почти сыт», но не больше. Если наесться до отвала – сразу пропадает желание делать что-либо, все дела откладываются на потом, появляется тяжесть в ногах, осоловелый взгляд с тупым равнодушием смотрит куда угодно, но только не на работу.

Кусок хлеба и рыба.

Начну с рыбы. Взяв кусок, принюхался. Пощупал. Хорошо помял в пальцах. Не копченая. Скорее вареная. Но если судить по виду, сначала рыбу все же засолили и высушили. А потом бросил в кипяток, чуть поварили, достали, разделили на порции и отправили узникам.

Узникам…

Откуда эта мысль у меня в голове?

Откуда множественное число? Я здесь один. И камера тюремная здесь одна. Никаких звуков, голосов или иных признаков людского присутствия я не слышал. И не видел – если не считать свидетельств, оставшихся от моих померших предшественников.

Откуда же у меня такая уверенность, что я не один здесь такой?

Из-за продуманности полученной пищи? Ну, кто будет так стараться ради одного единственного узника? Бросили бы сухую, как доска, рыбу, сверху кусок черствого хлеба. И хватит. А тут скудный, но обед.

И снова проклятье. И снова никаких доводов в пользу этой теории.

Ладно…

Рыба…

Я откусил крохотный кусочек и, тщательно прожевав, проглотил. Вкус приятный. Рыба, кажется, речная. Совсем немного отдает тиной. Рыба простецкая, это очевидно. Сомятина? Возможно. Рыбу съел. Облизал пальцы. Выпил в меру воды. Прикрыл полотенцем кусок хлеба. И, следуя советам прежних сидельцев и доверяя их опыту, сходил к тайнику, откуда вытащил нож. Вернувшись, нарезал хлеб ломтиками. Взобравшись на стол, сумел закрепить и растянуть там тряпку. Уложил нарезанный хлеб. Скоро он подсохнет. Мои запасы пищи пополнятся. Нож вытер, сложил, убрал в тайник.

Подошло время, и я дернул рычаг номер один.

И снова металлический звон от рычага номер два.

Прихватив с собой гирю, дошел до люка. Дернул второй рычаг. Приготовился… но на этот раз толчок оказался куда мягче, едва ощутимым – будто локомотив не тронулся с места, а просто чуть-чуть прибавил скорости. Локомотив… да, у меня по-прежнему прочные ассоциации с железнодорожным транспортом. Я воспринимаю свою камеру как огромный железнодорожный вагон.

Повернулся в сторону кормильни. Подождал. А вдруг?

Но нет. Ни звона, ни зеленого света. Дураков там нет и никто не собирается кормить меня каждые сорок восемь минут. Кстати, мне надо дернуть за рычаг еще четырнадцать раз, чтобы перейти на больший временной интервал. Если точнее… то это случится через одиннадцать часов с небольшим.

Пройдя дальше, я взялся за гирю и разметал остатки ледяного языка. После чего нанес несколько ударов по все темнеющей и темнеющей ледяной стене. Под ногами хлюпала вода. Мне бы кирку. Но ничего похожего не видел. Мне бы тесак тот мясницкий оторвать от цепи… что там за металл? Сталь? Что-то очень прочное. Голыми руками не взять.

Избегая портить обувь, куски льда пинать не стал. Собрал и оттащил к дренажному стоку. Вернувшись к столу, выполнил несколько базовых упражнений с гирей. Работал с тяжестью предельно аккуратно. Травмы недопустимы. Но я обязан стать сильнее как можно скорее. Обязан вернуть свою прежнюю форму – которую поддерживал в те далекие времена, когда у меня была ЦЕЛЬ, достигнув которую, забросил все. Сюда бы еще боксерский мешок. Я бы с радостью покидал в него удары. Надо подумать, как можно его соорудить самостоятельно. Закончив занятия, вытер гирю, убрал на ее место.

Уперев руки в бока, оценивающе оглядел свое имущество. Оно все лежало передо мной – не считая вещей в тайнике.

Продовольствие. Хлеб. Вино. Водка.

Одеяло. Две разные по размеру простыни. Все сшито из лоскутков. Все нуждается в починке.

Пустая тара. Различная. Бутылки стеклянные. Пара бутылок пластиковых. Два пластиковых стакана.

Тряпье. Просто тряпье. Оставил такое, что еще не прогнило. Планирую из всего этого сделать что-нибудь путное или пустить на заплаты.

Веревка тряпичная.

Ремень поясной.

Телефон намокший. Высушенный. Неработающий.

Гиря. Пудовая. Инструмент, спортивный инвентарь. Оружие обороны. Да. Оружие обороны. Нападать ни на кого не собираюсь. Но если вдруг появится здесь недруг, что ясно выразит агрессию – я живо приголублю его гирей.

Вот вроде бы и все мое имущество.

Много это или мало?

Я считаю, что пока хватает – имеющегося более чем достаточно для относительно комфортной жизни в моей тюремной «келье».

Нужно ли мне больше вещей? Да. Нужно.

Почему?

Потому что я не собираюсь оставаться смиренным узником, исправно дергающим за рычаги. Да. Я продолжу это делать. Час за часом. День за днем. Но помимо непонятной работы на благо непонятных тюремщиков, я буду лелеять в голове замысел побега. Я вырвусь отсюда. Вся моя жизнь не пройдет в этих мрачных стенах. Этого не будет!

Поставленная цель и желание идти к ней – страшная сила. Такая, что способна проломить любую стену, сокрушить любого противника, преодолеть любую пропасть, достичь любой вершины. В свое время я убедился в этом. Равно как и в том, что нужно быть хорошо подготовленным.

А в понятие «подготовленность» входит много чего.

Физическое состояние – мое тело должно превратиться в стальной закаленный слиток. Я не знаю, что меня ждет за стеной и крутящимися в багровом свете шестернями. И физически я должен быть готов к любой дороге. Будь то узкие тюремные коридоры, темные трубы, отвесные стены или все это вместе взятое. Я должен быть способен пробежать без отдыха десять километров самое малое. Подтянуться и взобраться на стену. Перепрыгнуть яму. Придушить охранника и забрать у него оружие. Да. Вплоть до «придушить». В охранники абы кого не берут. Можно ожидать, что он подготовлен к такого рода ситуациям и даст отпор. К тому же он наверняка будет вооружен. Поэтому я должен, я обязан быть сильнее него!

Духовное состояние – душа и разум должны быть сильны как никогда. Я вижу только кирпичные стены вокруг себя. Я не знаю, где нахожусь. Не понимаю ничего. Все скрыто туманом. И это жутко давит на психику. Одно дело знать, что ты натворил и каков твой приговор – пусть даже пожизненный – вот тогда можно вздохнуть и расслабиться. Но я не знаю ничего. Но мне уже пришлось видеть и даже расчленять трупы. Нерадостное дело. Водка помогла. Но постоянно полагаться на водку для достижения крепости духа? Так поступают только слабаки. Это не мой путь. Я закалю дух постоянной работой, не позволю себе превратиться в слюнявую тряпку, у которой только и хватает сил, чтобы дергать за рычаг и как собака ждать подачки. Когда-то прочитал несколько книг о медитации – прекрасном упражнении для успокоения мыслей, умении отстраниться от происходящего и для очистки мозгов. Даже пробовал. Но все времени не находилось. Что ж – теперь времени у меня вагон, а за ним пять таких же.

Материальное состояние – вот этот пункт критичен для меня. Я могу многое. Наберусь сил духовных и физических. Закалю душу и тело. Но это никак не поможет мне заполучить еще пять метров крепкой веревки, дубинку, хороший нож, удобные прочные ботинки. Никакие молитвы не помогут мне обзавестись пилой, чтобы прорезать себе путь сквозь решетки, что за кирпичной стеной. Никто не сбросит молящемуся молоток и зубило. Не одарит монтировкой. И уж точно не снабдит пистолетом с парой полных магазинов.

Последний пункт – материальный – серьезнейшая проблема. Поэтому я и рассматривал критически свое имущество, стоя перед столом, охватывая все взглядом и держа в уме спрятанное в тайнике.

Что мне требуется в первую очередь?

Теплая одежда? Вот вроде бы и не требуется – в камере установилась стабильная температура. Ровный поток теплого воздуха не утихает. Лед тает. Когда исчезнет ледовая пробка, здесь станет еще теплее. Сейчас, обутый в легкие мокасины на тонкие носки, одетый в джинсы и рубашку, я ощущаю себя комфортно. Во время сна хватает одеяла. Но кто знает, что будет ожидать меня снаружи? Судя по не желающему быстро сдаться льду, где-то там, за стеной, решеткой и шестернями, меня может ожидать лютый мороз. И без теплой одежды у меня не будет надежды выжить.