Холли Ринглэнд - Потерянные цветы Элис Харт

• Название: Потерянные цветы Элис Харт
• Автор: Холли Ринглэнд
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-17-107346-6

Цветы, огонь и книги – вот основные составляющие существования девятилетней Элис Харт. Она живет за городом у моря с родителями. Деспотичный отец не разрешает жене и дочери покидать их ферму, девочке не с кем общаться, и тогда мать учит ее языку цветов. Но однажды случается трагедия, безвозвратно меняющая жизнь ребенка. Она переезжает жить к бабушке на цветочную ферму. Там находят убежище такие же потерянные и сломленные женщины, как и она сама. Привыкнуть к новой жизни ей помогает язык цветов: ведь на нем можно сказать то, чего не передашь словами. Однако по мере взросления всплывшая семейная тайна, разрушительное предательство и близкий человек, который оказывается не тем, кем кажется, обрушиваются на Элис, и она понимает, что есть такие истории, которые цветы не смогут передать. Если ей нужна свобода, которой она так жаждет, она должна найти в себе смелость рассказать самую главную историю, которую она знает, – свою.

---

Она поползла к нему по доске.

– Держись, – сказал он.

Она обхватила руками его ноги.

На мгновение наступило затишье, мир был спокойным и аквамариновым. Затем – вжик! – и ветер наполнил парус, поток соленой воды обдал Элис лицо. Море искрилось. Они неслись по волнам, делая зигзаги вдоль берега. Элис запрокинула голову и закрыла глаза: солнце грело кожу, морские брызги щекотали лицо, ветер запускал свои пальцы в ее длинные волосы.

– Элис, взгляни, – позвал отец.

Стайка дельфинов шла полукругом бок о бок с ними. Элис закричала от восторга, вспомнив свою книжку о шелки.

– Встань, тогда сможешь их лучше разглядеть, – сказал он.

Цепляясь за его ноги и пошатываясь, Элис поднялась на ноги. Она была зачарована красотой дельфинов. Они скользили по воде, спокойные и свободные. Девочка интуитивно отпустила руки и использовала собственный вес, чтобы балансировать. Широко раскрыв руки, она вращала талией по кругу и крутила запястьями, подражая дельфинам. Отец радостно заулюлюкал сквозь ветер. От вида его искренней радости Элис стала совсем беспечной.

Они неслись прочь от берега, в канал, где лодка туристов разворачивалась, чтобы плыть к городской гавани. Мелькнула вспышка камеры, направленной в их сторону. Отец помахал рукой.

– Станцуй для них свой танец хула[5] еще раз, – подначивал он, – они смотрят на нас, Элис. Давай же. Сейчас.

Элис не поняла, что значит хула; был ли это ее дельфиний танец? Нетерпение в его голосе тоже смутило ее. Она перевела взгляд на нос доски и обратно на отца. Секундное колебание было ее ошибкой; она заметила, как по его лицу прошла тень. Цепляясь за край доски, она попыталась наверстать упущенный момент и поднялась, стоя на трясущихся ногах, вертя талией и запястьями. Но было слишком поздно. Лодка с туристами отвернулась от них, вспышки камеры теперь были направлены в другую сторону. Элис улыбнулась с надеждой. Колени ее дрожали. Он бросила взгляд на отца. Его челюсти были плотно сжаты.

Когда он крутанул парус и они поменяли направление, Элис чуть было не потеряла равновесие. Солнце было слепящим и жгучим, оно кусало ее кожу. Она опустилась на доску и обхватила ее ногами. Голос матери, безостановочно зовущий их, долетал с ветром, пока они пересекали канал в обратном направлении – к пляжу. Волны катились мимо, глубокие и темно-зеленые. Отец не проронил ни слова. Она робко прижалась к нему. Когда она снова устроилась между его ног и обхватила его икры, она почувствовала, как под кожей дрогнул мускул. Она посмотрела наверх, но его лицо было непроницаемо. У Элис потекли слезы. Она все испортила. Она крепче вцепилась в его ноги.

– Прости, папа, – сказала она еле слышно.

Толчок в спину был сильным и быстрым. Она упала в холодное море, вскрикнув, когда волны сомкнулись над ней. Вынырнув на поверхность, она пронзительно визжала и кашляла, пытаясь избавиться от ощущения жжения от соленой воды в легких. Бешено молотя по воде, она старалась грести руками так, как ее учила мама на случай, если она когда-нибудь попадет в водоворот. Неподалеку отец скользил на доске, наблюдая за ней. Его лицо было белым, как гребни волн. Элис барахталась, чтобы оставаться на поверхности. Быстрым движением отец поймал ветер и развернул парус. Он возвращается. Элис всхлипнула с облегчением. Но когда ветер подхватил парус и отец уплыл прочь, она перестала грести, не веря своим глазам. Она стала тонуть. Когда вода достала до носа, Элис начала молотить по воде руками и с силой сучить ногами, пробивая себе путь наверх через волны.

Ее мотало вверх и вниз по прихоти потока, она взглянула поверх волн в сторону матери. Та бросилась в океан и усердно плыла. Вид Агнес придал Элис сил. Она гребла и брыкалась, пока не почувствовала едва заметное изменение температуры воды и не поняла, что приближается к отмели. Мать догнала ее в веере брызг и вцепилась в нее так, словно Элис была спасательным жилетом. Когда они обе почувствовали песок под ногами, надежный и крепкий, Элис остановилась, и ее вырвало желчью, с хриплым, пустым звуком. Руки и ноги не слушались. Она ловила ртом воздух. Глаза матери были мутными, как осколок стекла, отшлифованного морем. Она вынесла Элис на берег и завернула в платье, которое скинула с себя, прежде чем прыгнуть в волны. Она укачивала Элис, пока та не перестала плакать. Охрипший от лая, Тоби поскуливал и лизал Элис лицо. Она слабо потрепала его. Когда она начала дрожать, мать подняла ее и отнесла домой. Она не произнесла ни слова.

Когда они уходили с пляжа, Элис обернулась и увидела мамины следы на песке, наматывавшие петли, как обезумевшие. Далеко в море яркий парус отца рассекал волны.

* * *

Никто не заговаривал о том, что произошло в тот день. После этого случая, когда бы Клем ни возвращался с тростниковых плантаций, он избегал оставаться дома. Вместо этого он проделывал то же, что и всегда, чтобы облегчить свое чувство вины: ретировался в сарай на заднем дворе. Во время совместных трапез он оставался отрешенным и холодно-вежливым. Быть рядом с ним было все равно что при приближении шторма оставаться на улице, не имея убежища и не отрывать встревоженных глаз от неба. Элис пережила несколько нервных недель в надежде, что они с мамой и Тоби смогут сбежать в одно из тех мест, о которых мама рассказывала в своих историях, – где снег покрывает землю, словно белый сахар, и древние сияющие города вырастают из воды. Но недели становились месяцами, лето сглаживалось, превращаясь в осень, и вспышек ярости больше не было. В душе отца воцарился штиль. Он сделал ей письменный стол. Элис задумалась: может быть, та часть души отца, в которой зарождались бури, утонула в открытом море в тот день, когда океан у нее на глазах стал темно-зеленым.

* * *

Одним ясным утром за завтраком отец объявил, что в выходные ему придется поехать на юг, в город, чтобы купить новый трактор. Он пропустит девятый день рождения Элис. Это неизбежно. Мать Элис кивнула и встала, чтобы убрать со стола. Услышав эту новость, Элис от возбуждения принялась болтать ногами под стулом, пряча лицо в волосах. У нее будут целые выходные с мамой и Тоби. Только с ними. В мире и покое. Лучшего подарка она и пожелать не могла.

Утром, когда он уезжал, они вместе стояли перед домом и махали ему вслед. Даже Тоби сидел смирно, пока облака пыли, которые поднял грузовик, не рассеялись. Мать взглянула на опустевшую дорогу.

– Ну, – сказала она, взяв Элис за руку, – эти выходные целиком твои, зайчонок. Чем хочешь заняться?

– Всем. – Губы Элис растянулись в улыбке.

Они начали с музыки. Мама ставила старые пластинки, и Элис закрывала глаза и слушала, покачиваясь в такт.

– Если бы можно было выбрать что угодно, что бы ты хотела на обед? – спросила Агнес.

Элис подтащила стул к столу, вскарабкалась на него, чтобы быть на одном уровне с матерью, и стала помогать готовить печенье «Анзак», хрустящее снаружи и вязкое внутри из-за обилия золотистого сиропа, – так она любила их больше всего. Солидную часть теста Элис съела сырым, делясь с Тоби, которому она протягивала лакомство на большой деревянной ложке.

Пока печенье готовилось, Элис сидела в ногах у матери, а та расчесывала ей волосы. Плавные движения расчески туда-сюда по голове Элис звучали как взмахи крыльев. Насчитав сто взмахов, Агнес наклонилась к Элис и что-то прошептала ей на ухо. Элис взволнованно закивала. Мать вышла из комнаты и через несколько мгновений вернулась. Она сказала Элис закрыть глаза. Элис широко улыбнулась, наслаждаясь ощущениями от прикосновений маминых пальцев, перебиравших ее волосы. Когда все было готово, мать провела Элис по дому.

– Ну все, зайчонок, можно открывать, – скомандовала она с улыбкой в голосе.

Элис подождала, пока уже не могла больше сдерживать свое нетерпение ни секунды. Когда она открыла глаза, то ахнула, увидев свое отражение в зеркале. Вокруг ее головы сплелись в корону огненно-рыжие гибискусы. Она не узнавала себя.

– С днем рождения, зайка.

Голос матери дрогнул. Элис взяла ее за руку. Пока они так стояли перед зеркалом, тяжелые капли дождя звучно и быстро забарабанили по крыше. Мать встала и подошла к окну.

– Что там, мама?

Агнес шмыгнула носом и вытерла глаза.

– Иди сюда, зайчонок, – сказала она тихо, – хочу кое-что тебе показать.

Они подождали у задней двери, пока тучи не рассеялись. Небо было фиолетовым, а свет – серебристым. Элис последовала за матерью в сад, сверкающий после дождя. Они подошли к кусту, который мать Элис посадила недавно. Когда девочка видела его последний раз, это была лишь копна ярко-зеленых листьев. Теперь, после дождя, куст отяжелел от душистых белых цветов. Она уставилась на них в замешательстве.

– Я подумала, они тебе понравятся, – улыбнулась мать.

– Это волшебство? – Элис протянула руку и дотронулась до лепестка.