Шервин Нуланд - Врачи. Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выжить человечеству

• Название: Врачи. Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выжить человечеству
• Автор: Шервин Нуланд
• Жанр: Медицина
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-097126-8

По существу, история медицины – это история самого человечества со всеми его взлетами и падениями, его дерзким, но тщетным стремлением постичь истину и конечную цель бытия. Историю медицины можно представить в виде бесконечной вереницы книг, характеров, сменяющих друг друга теорий и человеческих заблуждений или совсем иначе, как подлинную квинтэссенцию развития культуры. Перед вами одна из самых красивых книг о том, как развивались наши представления о здоровье: от Гиппократа до первых операций на сердце.

---

Tabulae была переходной работой. Хотя во всех основных моментах она представляла собой экспозицию анатомии и физиологии в соответствии с учением Галена, это была первая попытка преподавателя медицины создать учебное руководство такой точности и качества. Самое важное то, что в Tabulae Anatomicae Sex уже присутствуют первые неуверенные намеки на будущие величайшие заслуги автора перед наукой – освобождение анатомии от ига авторитетов. Следующий небольшой шаг вперед Везалий сделал спустя месяц, когда опубликовал пересмотренное издание работы, которую два года назад он помогал подготовить Гюнтеру из Андернаха. Эта новая книга содержала поправки к нескольким второстепенным концепциям Галена.

Обе публикации Везалия были встречены с энтузиазмом, но еще более популярными были его лекции. Студенты толпились в амфитеатре, чтобы увидеть своими глазами новый метод обучения анатомии и рассказать о нем в других итальянских городах. По приглашению болонских студентов в январе 1540 года он провел серию анатомических демонстраций в этом городе. В течение нескольких недель он утолял страстное желание учащихся посетить его лекции, благодаря которым он стал знаменитым.

В жизни многих революционеров наступает момент, когда необходимо сделать смелое публичное заявление. Благодаря слову или поступку, согласно плану или по наитию, новый принцип, который до этого был бесформенным зародышем, неожиданно обретает вполне конкретные очертания. И с этого момента новая струя набирает силу, толкая своего создателя вперед, иногда с такой скоростью, что он теряет контроль. При счастливом стечении обстоятельств и наличии сторонников только что провозглашенный принцип становится движением и доктриной, начиная самостоятельную активную жизнь, в политике часто короткую и, в конечном итоге, несущественную; в науке же, как правило, становясь предвестником нового видения в истории идей.

Момент решимости для Андреаса Везалия наступил во время его краткого пребывания в Болонье. По предварительной договоренности он должен был провести серию анатомических демонстраций под руководством лектора некоего Маттео Корти, истового галениста. Различия в их отношении к вскрытию олицетворяло несоответствие философских взглядов двух ученых, а в действительности, – между Средневековьем и Возрождением. Болонский профессор не видел никакого смысла в исследовании мертвого человеческого тела, поскольку единственная цель, которой могли послужить такие отвратительные изыскания, заключалась в том, чтобы подтвердить справедливость данных, уже приведенных в книгах Галена. Его гость, с другой стороны, в своих лекциях и в Tabulae дал ясно понять, что единственным истинным учебником он считает «книгу человеческого тела, которая не может лгать». На самой последней лекции в Падуе Везалий подчеркнул необходимость интеллектуальной независимости в изучении анатомии. К тому моменту он уже указывал несколько ошибок Галена, которые можно продемонстрировать в аудитории. Он сделал несколько осторожных замечаний, выразив скептическое отношение к учению Галена и надежду, как он выразился позже в Fabrica, что некоторые из его наиболее прогрессивных учеников, «побуждаемых любовью к истине, [в будущем] постепенно откажутся от таких [отсталых] взглядов, отбросят эмоции и начнут доверять своему непредвзятому взгляду и здравому смыслу, а не трудам Галена. И тогда не рабская вера в результаты исследований других или в утверждения заслуженных ученых, а факты охотно заговорят… со своими друзьями». Своими сомнениями и скептицизмом он подтвердил самый главный принцип, который сам Гален и «гиппократики» привнесли в науку: свидетельства собственных органов чувств являются самым верным путем к правде. Самое важное послание древних греков, возведенных в ранг богов в деле преподавания и воспитания, гласящее о необходимости интеллектуальной свободы, кануло в Лету неуслышанным. Везалий, как и Коперник, провозгласили его вновь. Истинные гуманисты почитали греков не в силу рабской преданности, а за непреходящую ценность их наследия.

Хотя некоторые пропорции изображения явно нарушены, эта картина из Fabrica, приписываемая Яну Стефану ван Калькару, была любимым портретом Везалия. Он запечатлен во время выполнения вскрытия руки. Фотография сделана Уильямом Б. Картером с копии Fabrica, принадлежащей Харви Кушингу. (Любезно предоставлена Йельской медицинской исторической библиотекой.)

Демонстрации в Болонье были одобрены духовенством и проходили в церкви Святого Франциска. Четыре яруса сидений располагались вокруг стола для вскрытия таким образом, чтобы ни одному из двухсот зрителей ничто не мешало наблюдать за процессом. Демонстрация Везалия началась утром 15 января, после завершения цикла из пяти лекций Корти, во время которых он использовал средневековый трактат, ссылаясь на работы Галена при необходимости внести какие-либо исправления или уточнения. Те, кто подобно Корти считал, что Везалий проводит препарирование трупов только для подтверждения лекционного материала, оказались не готовы к тому, что произошло. Студенты, конечно, по слухам догадывались, чего им следует ожидать, именно поэтому они и пригласили своего гостя-анатома. Их возбужденное ожидание витало в воздухе, хотя, по-видимому, не разделялось профессорами, сидящими на скамейках рядом с ними.

Везалий не разочаровал их. В течение следующих нескольких недель Везалий обнаружил новые несоответствия между внутренним строением человека и данными древнего трактата и впервые начал задумываться над тем, что эти различия могли быть вызваны чем-то большим, чем простые ошибки препарирования или неправильная интерпретация. При сравнении скелетов человека и обезьяны он заметил костную структуру в позвоночнике антропоида, которой не было у человека; эта структура являлась широко известным основополагающим элементом анатомии Галена, и Везалию впервые пришло в голову, что великий грек никогда не вскрывал человеческого тела. Когда для препарирования доставили шесть собак и других мелких зверюшек, он смог идентифицировать некоторые другие органы, присутствующие только в телах животных. И истина озарила Везалия. Тот, кто раньше так боготворил Галена, что иногда скрывал от учеников свои противоречащие описаниям древнего ученого открытия, полагая, что дело в собственных заблуждениях, теперь осознал правду. Когда однажды утром Везалий показал своей болонский аудитории настоящее место прикрепления брюшной мышцы, негодующий Корти, уязвленный самонадеянностью молодого человека, встал, чтобы, обратившись к непререкаемому авторитету Галена, опровергнуть его. Везалий не колебался. Смело и однозначно он заявил, что всякий раз, когда его утверждение не совпадает с данными древнегреческого трактата, он – Андреас Везалий – может доказать, что истина на его стороне, а Гален ошибался. Студенты выразили свое одобрение. Однако некоторые из старших преподавателей вышли из зала, подобно группе протестующих делегатов ООН. Они повернулись спиной к будущему.

Но факты были очевидны, стоило только посмотреть на них более внимательно. Восхищенные студенты, даже наименее доверчивые из них, больше не могли пренебрегать истиной, открытой для них несколькими умелыми движениями ножа.

Тот факт, что Гален черпал знания анатомии, препарируя животных, стал очевидным. Кроме Джакомо Беренгарио да Карпи, профессора анатомии из Болоньи, утверждавшего, что он провел вскрытие сотен тел, и опубликовавшего в 1521 году работу, которая содержала скорее схематические диаграммы, чем детализированные иллюстрации, никто никогда не создавал медицинского трактата на базе данных препарирования человеческого тела. За исключением сведений, полученных в результате вскрытия собак, обезьян и кто знает кого еще, анатомия человека была неизведанной территорией, ожидающей исследователя, знающего как использовать свои глаза и скальпель, чтобы раскрыть ее тайны. Более того, Искусство, как называли медицину древние греки, не могло продвинуться вперед ни на йоту, до тех пор, пока не разрешена загадка внутреннего строения человеческого организма. Чопорные профессора старой школы все еще верили в то, что все необходимые знания им сообщили комментаторы трактатов Галена; Везалий и раньше не был уверен в этом, а теперь он понял, что все это было обманом.

Вернувшись в Падую, он всерьез приступил к созданию своего великого труда. Калькар делал рисунки во время вскрытий, проводимых Везалием, который разоблачал одну ошибку Галена за другой. Молодые люди обсуждали их, составляли схемы и делали записи. В целом, они выявили более двухсот неточностей. Некоторые из самых сакральных элементов учения Галена не были обнаружены в телах людей, среди них жемчужина в диадеме средневековой медицинской теории – rete mirabile (чудесная сеть).