Шервин Нуланд - Врачи. Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выжить человечеству

• Название: Врачи. Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выжить человечеству
• Автор: Шервин Нуланд
• Жанр: Медицина
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-097126-8

По существу, история медицины – это история самого человечества со всеми его взлетами и падениями, его дерзким, но тщетным стремлением постичь истину и конечную цель бытия. Историю медицины можно представить в виде бесконечной вереницы книг, характеров, сменяющих друг друга теорий и человеческих заблуждений или совсем иначе, как подлинную квинтэссенцию развития культуры. Перед вами одна из самых красивых книг о том, как развивались наши представления о здоровье: от Гиппократа до первых операций на сердце.

---

Те авторы (а Зилбург – лишь один из многих, которые объясняют решение Везалия его озлобленностью, разочарованием или психопатологией), кажутся мне виновными в грехе, который чаще других осуждается и, одновременно, чаще всего совершается историками. Они приписывают представления своего века и собственного ума ситуациям, не имеющим ничего общего ни с их временем, ни с их характером. Какие бы усилия ни предпринимали историографы во избежание давно известной ловушки, о которой они так любят всех нас предупреждать, но, как оказалось, редкая персона в тот или иной момент не становится жертвой этого тайного искушения.

К счастью, несколько исследователей жизни Везалия сохранили историческую объективность и признали, что кажущийся внезапным и безрассудным стремительный отъезд ученого на самом деле был логичным и запланированным шагом. Везалий всегда считал, что главная причина для изучения анатомии – это стремление быть хорошим врачом. Когда ему было двадцать три года, он утверждал то же самое в парафразе на работу Рази, написанном в качестве диссертации кандидата медицинских наук. Николай Флорен, которому была посвящена эта публикация, был другом и покровителем молодого студента, а кроме того, врачом императора, что, возможно, и вызывало у Везалия такое почтение к нему. Tabulae были посвящены главному врачу императора Нарциссу Партенопею, Fabrica – самому Карлу, а Epitome – его сыну Филиппу. Невольно возникает подозрение, что, возможно, Везалий начал готовить почву для вступления в должность при дворе задолго до событий зимы 1543–1544 годов, кажущихся стороннему наблюдателю такими неожиданными. Везалий, несомненно, был весьма амбициозным человеком; и было б удивительно, если бы он не постарался обеспечить себе уважение и безопасность до вступления в должность врача императора, особенно если принять во внимание долгую историю службы его семьи при дворе. Современное общество относится к ученым с бо́льшим уважением, чем к клиническим врачам, но в годы расцвета наук эпохи Возрождения срок пребывания на посту профессора был не определен, а его зарплата неоправданно мала, и у своих коллег Везалий чаще вызывал зависть и неприязнь, чем уважение. Что же касается населения, люди по большей части были необразованными; что они могли знать или думать о науке, университетах и профессорах? Но каждый человек независимо от его общественного положения знал, какое почтение оказывается личному врачу императора. Отставка в академии и поступление на должность доктора королевской семьи были для Везалия лишь переходом на лучшее место работы.

Должно быть, эти соображения были важны для Везалия, но его исторический образ не следует рассматривать только с точки зрения прагматических побуждений. Медицинскую практику он считал самым священным из искусств. Везалий постоянно думал о практическом применении полученных им данных, и каждая глава Fabrica содержит комментарии с описанием анатомических изменений, вызываемых болезнью. Он рассматривал исследование анатомии как единственный подлинный способ подготовки к карьере практикующего целителя. Это был маршрут, по которому прошли многие светила в процессе развития медицины, особенно это касается девятнадцатого века. «Анатомия» Грея, выдержавший самое большое количество переизданий медицинский учебник, был написан в 1858 году, когда автор готовился осуществить свою мечту и стать хирургом известной лондонской учебной больницы. Как писал еще один выдающийся исследователь-хирург Харви Кушинг:

Со времени публикации Fabrica почти до наших дней неотступное стремление к изучению описательной и топографической анатомии прокладывает широкую дорогу для начинающих хирургическую практику. Но не только выпускники, имеющие склонность к хирургии, ищут места прозекторов у стола для вскрытия. Во многих школах до недавнего времени профессора часто объединяли обе специализации, преподавая и анатомию, и хирургию. То, что Везалий, который в значительной степени способствовал зарождению этой тенденции, был назначен на службу в качестве врача императора вскоре после того, как ему исполнилось всего лишь тридцать лет, свидетельствует о прогрессивном мировоззрении его нанимателя.

Таким образом, величайший анатом своего времени или всех времен оставил свои исследования и поступил на службу к императору. Однако новая работа не удовлетворяла его в той мере, на которую он рассчитывал. Полный кошелек и дорогая одежда, от которой не несет зловонием разлагающейся плоти, не были достаточной компенсацией за потерю исследовательского азарта, наполнявшего его дни в Падуе. Кроме того, Карл V слишком много ел и пил, никогда не прислушиваясь к советам врачей; он страдал астмой, подагрой и разнообразными желудочно-кишечными расстройствами, вызванными безудержным обжорством и невоздержанностью. Не обращая особого внимания на рекомендации своих целителей, он мог принять любую лекарственную смесь, которая случайно попадалась ему на глаза. У каждого из докторов было несколько пациентов. Для Везалия ситуация была особенно сложной, не только в силу очень высокого ранга его пациента, но и потому, что весь смысл его деятельности теперь заключался в том, чтобы сохранить этому невозможному человеку некое подобие хорошего здоровья, – цель, которую, несмотря на внушительный клинический опыт, ему никак не удавалось достигнуть. Везалию было гораздо легче справиться с несколькими сотнями членов суда, которые также были его пациентами, но случай с высочайшим нарушителем предписаний стал для него источником все нарастающего разочарования и безысходности.

Ситуацию не облегчало присутствие медицинского персонала императора, бо́льшую часть которого составляли галенисты, решительно выступавшие против доктрины Fabrica и не скрывающие своего враждебного отношения к Везалию. Согласно условиям его назначения, он был вторым по рангу после пожилого главного врача, но весь его день протекал в атмосфере недовольного брюзжания. Сам Карл относился к своему молодому доктору с теплотой и добротой, несмотря на пренебрежение его рекомендациями, но общая обстановка при дворе не способствовала доверительным отношениям. В целом, переход на новую работу оказался ошибкой, о которой Везалий горько сожалел. Даже сложные хирургические операции, в которых нуждались раненые воины, участвовавшие в многочисленных кампаниях императора, не удовлетворяли интеллектуального голода скромного исследователя, который когда-то ежедневно делал больше открытий, чем иной академик за всю жизнь, при этом чувствуя себя сполна вознагражденным, в отличие от врача избалованных богачей. Падуя, оставшаяся в зияющей пустоте за сожженными мостами, при взгляде издалека казалась все прекраснее и прекраснее. Больше никогда не наступит для Везалия такое же волшебное время, как те прошедшие дни, о которых он вспоминал как о «славном периоде безмятежного труда среди талантливых ученых божественной Италии».

Всякий раз, когда предоставлялась возможность, Везалий использовал ее для экспериментальной работы. Если в постоянных путешествиях с императорской свитой он оказывался недалеко от медицинской школы, он спешил туда, чтобы провести анатомическую демонстрацию. Когда император провел долгие четырнадцать месяцев с августа 1550 года по октябрь 1551 года в Аугсбурге, бывший профессор переработал текст первых пяти книг Fabrica для второго издания. Постоянные походы и перипатетические привычки двора оставляли ему мало времени для научных изысканий, так что только летом 1555 года эта работа была завершена.

В 1544 году, закончив свои анатомические труды и поступив на имперскую службу с хорошим жалованием, которое позволяло ему содержать семью, Везалий женился. В следующем году у пары родилась дочь. Даже если он и подумывал оставить должность врача императора, теперь такой шаг стал невозможным. Не потому, что он согласился исполнять обязанности придворного медика до конца правления Карла, просто материальные потребности его семьи жалкая академическая зарплата удовлетворить не могла. Возможно, именно это соображение заставило Везалия искать королевского покровительства даже после отречения его подопечного от престола в 1556 году. Он подписал контракт в качестве лечащего врача придворных голландцев Филиппа II, ставшего теперь королем Испании. Задолго до этих событий он имел обширную практику среди семей официальных лиц посольства в Мадриде.

Однако атмосфера в Испании оказалась еще более удушающей, чем при дворе Карла, и когда тогдашний профессор анатомии в Падуе Габриэле Фаллопио умер в 1562 году, Везалий подал Филиппу прошение о том, чтобы ему было позволено уехать из Испании и вернуться в Италию. Филипп не удовлетворил его просьбу. Детали последующих событий несколько туманны, но точно известно, что вскоре после этого Везалий отправился в паломничество в Иерусалим. Один современный историк написал, что Везалий предпринял это путешествие в благодарность за выздоровление от серьезной болезни; несколько источников указывают на другие апокрифические причины. По их данным, ходили слухи, что Везалий начал проводить аутопсию тела женщины, которую сочли мертвой, но после вскрытия грудной клетки было обнаружено, что ее сердце все еще слабо билось. Анатом в ужасе решил покинуть город на некоторое время.