Аннетте Хесс - Немецкий дом

• Название: Немецкий дом
• Автор: Аннетте Хесс
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-105821-0

1963 год. Для 24-летней Евы война – всего лишь туманное воспоминание из детства. Но прошло уже более двух десятилетий, и улицы Франкфурта теперь восстановлены, а вместо руин – новые здания. Ева уже готова начать новую жизнь вдалеке от родителей и сестры, выйдя замуж за богатого ухажера Юргена. Планы Евы расстраиваются, когда ее внезапно вызывает бойкий американский следователь и приглашает выступить переводчиком на трибунале, где будут судить нацистских преступников. Еве предстоит выбрать между лояльностью семье и близким и желанием раскрыть темные секреты прошлого своей страны.

---

– Пурцель! Пошел отсюда! – закричала Ева. – Штефан, гони его в дом! В спальню!

Штефан что-то пробурчал, но взял барахтающегося пса и понес его в дом. Ева и Юрген смотрели друг на друга, испытывая неловкость. Они не знали, как поздороваться на глазах у семьи. Затем пожали друг другу руки и заговорили одновременно.

– Прости, они у меня такие любопытные.

– Какая торжественная встреча! Чем обязан?

Когда Юрген отпустил руку Евы, отец, мать и сестра, покинув свои наблюдательные посты, исчезли, как кролики в норе. Ева и Юрген остались одни. На улице задувал ледяной ветер.

– Хочешь гуся? – спросила Ева.

– Уже несколько дней только об этом и мечтаю.

– Ты должен найти общий язык только с моим братом. Тогда все встанут на твою сторону.

Оба засмеялись, сами не зная чему. Юрген направился было ко входу в ресторан, но Ева развернула его к двери в дом. Она не хотела вести будущего мужа по полутемному залу, где пахнет пролитым пивом и мокрым пеплом. Через прихожую, где пол был натерт мастикой, по лестнице с черными перилами они прошли в квартиру, располагавшуюся над рестораном. После войны двухэтажный дом отстроили заново – бомбежкой его разрушило почти полностью. На следующее утро после ада под открытым небом стояла только длинная барная стойка, беззащитная перед всеми ветрами.

* * *

Наверху в дверях ждала мать, она улыбалась улыбкой, которой обычно пользовалась при общении с постоянными посетителями ресторана. «Сахарное лицо», как говорил Штефан. Надев двойные гранатовые бусы, позолоченные серьги со свисающими выращенными жемчужинами и золотую брошь в форме листика клевера, Эдит Брунс выставила на обозрение все свои украшения, чего Ева еще не видела. Ей вспомнилась сказка о елке, которую она читала Штефану. После Рождества та угодила на чердак, чтобы весной сгореть во дворе. А на сухих ветвях еще висят забытые остатки праздника. «Но все-таки подходит к третьему адвенту», – подумала Ева.

– Господин Шоррман, что же вы нам принесли за погоду? Розы в декабре? Где же вы их нашли, господин Шоррман?

– Мама, Шоорман, с двумя «о».

– Давайте вашу шляпу, господин Шоооорман.

* * *

В комнате, которую по воскресеньям использовали как столовую, гостя встретил Людвиг Брунс с ножницами для разделывания птицы. В знак приветствия он протянул гостю правое запястье. Юрген извинился. Снег.

– Ничего страшного. Пока все в рамках. Гусь огромный, шестнадцать фунтов. Ему нужно время.

К Юргену протиснулась сестра. Она нарисовала слишком черные стрелки на глазах и намазала губы слишком яркой оранжевой помадой. Аннегрета протянула Юргену руку и лукаво улыбнулась:

– Поздравляю. Это вам не бесплотные мечты.

Юрген не понял, имеет она в виду Еву или гуся.

* * *

Скоро все сидели за столом и смотрели на дымящуюся птицу. Рядом с ней в хрустальной вазе стояли принесенные Юргеном розы, похожие на похоронные. По радио тихо играла непонятная воскресная музыка. На буфете от тепла трех мерцающих свечек крутилась рождественская пирамида. Четвертую еще не зажигали. В центре пирамиды перед вертепом стояли ясли с новорожденным Младенцем, а также Мария и Иосиф. Вокруг них по вечному кругу мчались овцы, пастухи и волхвы на верблюдах. Никогда они не встретятся со Святым семейством, никогда не смогут преподнести Младенцу Христу свои дары. В детстве Ева очень жалела об этом и в конце концов, выдрав подарок у волхва-мавра, подложила его к яслям. На следующее Рождество маленькая красная коробочка исчезла, и с тех пор волхв крутился с пустыми руками. Коробочка так и пропала. Мать рассказывала эту историю каждый год перед Рождеством, когда приносила пирамиду с чердака. Еве тогда было пять лет, но она этого не помнила.

Отец разрезал гуся вдоль грудки.

– А он был живой? – Штефан вопросительно посмотрел на отца.

Тот подмигнул Юргену:

– Нет, это искусственный гусь. Только для еды.

– Тогда грудку!

И Штефан протянул отцу тарелку.

– Малыш, сначала гостю.

Мать взяла у Юргена дрезденскую тарелку с зеленым орнаментом в виде вьющихся растений и подставила мужу. Ева наблюдала, как Юрген незаметно осматривается. На просиженный диван мать набросила плед в желтую клетку. Для левого подлокотника она связала небольшую салфетку. Это было место отца; приходя с кухни, он садился туда и клал ноги на низкую мягкую табуретку, как рекомендовал врач.

На журнальном столике лежал еженедельник «Хаус-фройнд», раскрытый на кроссворде – на четверть разгаданном. Еще одна вязаная крючком салфетка защищала драгоценный телевизор. Юрген втянул носом воздух и вежливо поблагодарил за наполненную тарелку, которую поставила перед ним Эдит. Она развернула ее так, чтобы блюдо выглядело особенно аппетитно. При этом качнулись серьги. Отец, сменивший белую куртку на воскресный пиджак, сидел рядом с Евой. К щеке у него прилипла маленькая зеленая веточка. Вероятно, петрушка. Ева быстрым движением смахнула ее с мягкого лица. Отец задержал ее руку и, не глядя на дочь, коротко пожал.

Ева злилась на Юргена из-за этих оценивающих взглядов. Ну да, он привык к другому. Но должен же он видеть, как родители старались, какие они порядочные, любезные.

* * *

Сначала все ели молча. Аннегрета, как всегда в компании, откинулась на спинку стула и ковыряла еду, якобы не хотела есть. Потом, на кухне, она сметет с тарелки остатки, а ночью пойдет в кладовку за холодной гусятиной. Аннегрета протянула Юргену специи и подмигнула.

– Перца, господин Шоооорман? Или соли?

Юрген поблагодарил и отказался, что отец отметил, не поднимая глаз.

– Мою стряпню еще никто потом не солил и не перчил.

– Ева рассказывала мне, что вы работаете медсестрой. В городской больнице? – обратился Юрген к Аннегрете, которая пока оставалась для него загадкой.

Та пожала плечами, как будто об этом не стоит и говорить.

– А в каком отделении?

– В детском.

В последовавшей паузе все разобрали слова диктора по радио: «Бабушка Хильдегарда из Геры передает поздравления с третьим адвентом своим родным в Висбадене и особенно восьмилетнему внуку Хайнеру». Заиграла музыка.

Эдит улыбнулась Юргену:

– А чем вы занимаетесь, господин Шоооорман?

– Я изучал богословие. А теперь работаю на фирме отца. В руководстве.

– Товары почтой, так ведь? Ваша семья занимается рассылкой товаров по почте? – спросил уже отец.

– Папа! – толкнула его Ева. – Только не прикидывайтесь глупее, чем вы есть!

Повисла еще одна пауза, потом все рассмеялись, в том числе и Штефан, который не понимал, что к чему. Ева расслабилась. Они с Юргеном обменялись взглядами: «Сладится!» Мать сказала:

– У нас, конечно же, есть каталог фирмы «Шоорман».

Штефан фальцетом пропел рекламный слоган:

У Шоормана все есть, Шоорман все доставит.
Динг-донг. Динг-донг.

Юрген с деланой строгостью спросил:

– Вы ведь уже заказывали у нас товары? Это ключевой вопрос.

– Разумеется, – с готовностью ответила Эдит. – Фен для волос и дождевик. Мы остались очень довольны. Но вам стоит подумать о стиральных машинах. Не люблю покупать такие крупные вещи в «Херти». Там кого хочешь уболтают. А с каталогом можно спокойно подумать дома.

Юрген приветливо кивнул:

– Да, вы правы, фрау Брунс. Я и без того планирую некоторые перемены на фирме.

Ева одобрительно посмотрела на Юргена. Тот прокашлялся.

– У меня болен отец. Он не сможет долго руководить фирмой.

– Как грустно это слышать, – сказала мать.

– А что с ним такое? – Отец протянул Юргену соусницу.

Но тот, не собираясь предоставлять дополнительную информацию, просто полил соусом мясо.

– Невероятно вкусно.

– Очень рад.

Ева знала, что у отца Юргена прогрессирует склероз. Юрген говорил с ней об этом всего раз. У отца бывают хорошие и плохие дни, но непредсказуемость нарастает. Ева еще не была знакома с отцом Юргена и его второй женой. В конце концов, сначала жених должен нанести визит родителям невесты. Ева и Юрген чуть не поссорились из-за того, нужно ли ему при первом знакомстве просить ее руки. Юрген был против. Если он так вот ввалится в дом к ее родителям, его могут счесть несерьезным. Или, хуже того, подумать, что уже что-то случилось. К решению они так и не пришли.

Ева пыталась понять по лицу Юргена, намерен ли он поговорить с ее отцом сегодня. Но взгляд жениха был непроницаем. Ева посмотрела на его руки, которые чуть напряженнее обычного держали нож с вилкой.

У нее еще не было с Юргеном «интимного общения», как это называл доктор Горф. А она была к нему готова, тем более что утратила невинность два года тому назад. Но Юрген имел четкие представления: никакой постели до свадьбы. Он был консервативен. Муж должен руководить женой. Уже на первом свидании Юрген смотрел на Еву так, будто читал у нее в душе, будто лучше нее самой знал, что для нее хорошо. А Ева, которая часто не знала, чего ей, собственно, хочется, ничего не имела против того, чтобы ее вели. Что в танцах, что в жизни. Кроме того, в результате этого замужества она поднимется по общественной лестнице. Из дочери борнхаймского трактирщика превратится в супругу почтенного предпринимателя. При этой мысли у нее кружилась голова, но головокружение было приятное.