Аннетте Хесс - Немецкий дом

• Название: Немецкий дом
• Автор: Аннетте Хесс
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-105821-0

1963 год. Для 24-летней Евы война – всего лишь туманное воспоминание из детства. Но прошло уже более двух десятилетий, и улицы Франкфурта теперь восстановлены, а вместо руин – новые здания. Ева уже готова начать новую жизнь вдалеке от родителей и сестры, выйдя замуж за богатого ухажера Юргена. Планы Евы расстраиваются, когда ее внезапно вызывает бойкий американский следователь и приглашает выступить переводчиком на трибунале, где будут судить нацистских преступников. Еве предстоит выбрать между лояльностью семье и близким и желанием раскрыть темные секреты прошлого своей страны.

---

После еды Ева с матерью сразу пошли на просторную кухню варить кофе. Аннегрета простилась. Ей нужно было в больницу на позднюю смену, ухаживать за грудничками. Кроме того, она заявила, что все равно не любит торты с масляным кремом.

Ева большими кусками нарезала «Франкфуртский венок». Мать, не отводя взгляда от вращающегося ножа маленькой электрической кофемолки, молола кофе. Когда шум утих, она сказала:

– Не очень-то он твой тип, доча. Я хочу сказать, что вот вспоминаю Петера Крауса и… Он ведь тебя просто обо…

– Только потому, что у Юргена темные волосы?

Ева испугалась. Было очевидно, что матери Юрген не понравился. А с ее мнением Ева считалась. Мимо хозяйки ресторана проходило бесчисленное количество людей, и она с первого взгляда могла отличить порядочного человека от непорядочного.

– Эти черные глаза…

– Мама, глаза у него темно-зеленые! Смотреть надо лучше.

– Да я что, решать тебе. К семье никаких претензий быть не может. Но я прямой человек, иначе не могу, дочь. Он не сделает тебя счастливой.

– Хотя бы познакомься с ним поближе.

Мать залила кипящую воду в фильтр с кофе. Поплыл запах дорогого сорта.

– Он весь в себе, Ева, а мне от этого не по себе.

– Да, он задумчивый. Вообще-то Юрген хотел стать священником…

– Боже упаси.

– Он четыре года изучал богословие. А потом познакомился со мной. И стало ясно, что целибата ему не выдержать.

Ева рассмеялась, но мать ее не поддержала.

– Он ведь бросил учебу из-за отца, да? Потому что нужно было заниматься фирмой?

– Да.

Ева вздохнула. Мать не расположена шутить. Обе стали смотреть на просачивающийся сквозь фильтр кипяток.

* * *

В гостиной Юрген и Людвиг разлили коньяк. Юрген чувствовал себя не в своей тарелке. Неутомимо играло радио. Юрген закурил и принялся рассматривать громоздкую картину маслом, что висела над буфетом. Болотистая местность на закате пылавшего за запрудой солнца. На сочном лугу пасутся коровы. Возле крестьянского дома женщина развешивает белье. На некотором отдалении справа еще одна фигура, но нечеткая, как будто ее втиснули задним числом. Невозможно было понять, кто это: пастух, муж крестьянки или странник.

Штефан, стоя на коленях, расставлял на ковре свою пластмассовую армию. Пурцелю было позволено выйти из спальни, он лежал на животе и, моргая, смотрел на солдатиков, которые готовились к бою у него под носом. Штефан выстроил длинные шеренги. А еще у него был заводной железный танк, он нетронутый лежал в коробке. Тем временем Людвиг в общих чертах излагал будущему зятю историю своей семьи.

– Да, я северянин, с Юста, оттуда родом, да это и слышно. Родители держали свой магазин. Они снабжали весь остров. Кофе, сахар, оконные стекла… У нас было все. В общем, как у вас, господин Шоорман. Моя мать рано умерла. Отец так и не смог пережить это. Уже пятнадцать лет как его нет. С Эдит, моей женой, я познакомился в гамбургском училище, где мы изучали гостиничное дело. В тридцать четвертом году, мы были еще совсем зеленые. Она из семьи музыкантов, трудно представить. И отец ее, и мать работали в филармонии. Он первая скрипка, она вторая. А дома было ровно наоборот. Теща моя еще жива, она живет в Гамбурге. Жена тоже должна была играть на скрипке, но у нее слишком короткие пальцы. Тогда она решила стать актрисой, но ей категорически запретили. И она захотела хоть посмотреть мир, вот ее и отправили в это училище.

– А вы как туда попали? – с доброжелательным интересом спросил Юрген.

Гусь ему очень понравился. Нравился и Людвиг Брунс, который с такой готовностью рассказывал о своей семье. Чувственный рот Ева унаследовала от него.

– «Немецкий дом» принадлежал кузену моей жены, он решил его продать. Подошло, как задница к ведру. Простите. Мы ухватились за эту возможность и в сорок девятом открылись заново. И ни разу об этом не пожалели.

– Да, Бергерштрассе – отличное место…

– Приличная ее часть, это нужно подчеркнуть особо, господин Шоорман!

Юрген мирно улыбнулся.

– Правда, у меня тут скрутило спину, и врач сказал, закрывайся, дескать. Я ему на пальцах объяснил про свою пенсию. Теперь мы открываемся только в пять. Но весной всё – хватит лодырничать!

Они замолчали. Людвиг хочет еще что-то сказать, Юрген видел это и ждал. Тот прокашлялся и отвернулся.

– Да-а, вот спина только, в войну началось.

– Ранение? – вежливо спросил Юрген.

– Я служил на полевой кухне. На западном фронте. Просто чтобы вы знали.

Хозяин допил остаток коньяка. Юрген слегка удивился. Он не заметил, что Людвиг Брунс только что солгал.

* * *

Паф-паф-паф! Штефан запустил свой танк, и теперь тот со страшным шумом ехал по ковру, как по болотистой местности на восточном фронте, давя одного солдатика за другим.

– Дружок, займись этим в прихожей!

Но Штефан смотрел только на Юргена. Тот опасался детской прямоты, однако вспомнил рекомендацию Евы завоевать симпатии маленького брата.

– Можно посмотреть твой танк, Штефан?

Штефан встал и протянул Юргену железную игрушку.

– Он почти вдвое больше, чем у Томаса Прайсгау.

– Томас – это его лучший друг, – пояснил Людвиг, подливая еще коньяка.

Юрген выразил преувеличенное восхищение танком. Штефан взял с ковра одного солдатика.

– Смотри, я его раскрасил. Это янки. Негр.

Юрген смотрел на маленькую пластмассовую фигурку, протянутую Штефаном. Она была цвета темной крови. Юрген закрыл глаза, но картинка исчезла не сразу.

– А Дед Мороз подарит мне автомат!

– Автомат… – с отсутствующим видом повторил Юрген и отпил большой глоток из рюмки. Сейчас воспоминания развеются.

Людвиг притянул к себе Штефана.

– Ты ведь еще не можешь этого знать, зайка.

Но тот вырвался.

– Я всегда получаю, чего хочу.

Людвиг бросил на Юргена извиняющийся взгляд.

– К сожалению, это правда. Он очень избалован. Мы с женой не рассчитывали, что у нас появится кто-то еще после девочек.

В этот момент в прихожей зазвонил телефон. Штефан первым оказался у аппарата и протараторил заученную фразу:

– Говорит Штефан Брунс из семьи Брунсов. Кто у телефона? – Он помолчал и крикнул: – Ева, это Кёртинг! Тебя!

Ева вышла из кухни, вытирая руки передником, и взяла телефонную трубку.

– Господин Кёртинг? Когда? Сейчас? Но мы тут…

Еву перебили. Она слушала и в открытую дверь смотрела на сидящих за столом мужчин. Ей показалось, что они вполне довольны друг другом.

– Да, хорошо, буду, – сказала она потом и положила трубку. – Юрген, прости, пожалуйста, мой начальник. Мне нужно на работу.

Мать вышла из кухни с подносом в руках, на котором стоял кофе.

– В вечер адвента?

– Судя по всему, это срочно. На следующей неделе мне нужно будет в суд.

– Ну что ж, как я всегда говорю, делу время – потехе час.

Людвиг встал. Юрген тоже.

– Нет-нет, вы остаетесь! Попробуете «Франкфуртский венок».

– С настоящим маслом, – добавила Эдит. – Целый фунт!

– И ты еще не видел мою комнату!

* * *

Юрген проводил Еву до прихожей. Она переоделась, теперь на ней был простой деловой костюм. Помогая ей надеть светлое шерстяное пальто в клетку, Юрген с забавным отчаянием спросил:

– Ты ведь все это подстроила, да? Проверка? Хочешь оставить меня наедине с твоими и посмотреть, как я управлюсь?

– Они тебя не съедят.

– У твоего отца уже круги под глазами.

– Это от обезболивающих. Через час вернусь. Речь наверняка об этом возмещении убытков. Запчасти из Польши, они не работают.

– Подвезти тебя?

– Меня сейчас заберут.

– Я спущусь с тобой. Не хватало еще, чтобы ты оказалась скомпрометирована.

Ева натянула перчатки из оленьей кожи, подарок Юргена на День святого Николая.

– Единственный клиент, которому удалось меня скомпрометировать, это ты.

Они посмотрели друг на друга. Юрген хотел поцеловать Еву. Она утянула его в угол прихожей к вешалке, где их не могли видеть родители. Они обнялись, улыбнулись и поцеловались. Ева чувствовала возбуждение Юргена, видела в его глазах, что он желает ее. Любит? Она высвободилась.

– Прошу тебя, поговори с ним сегодня, хорошо?

Он ничего не ответил, и Ева вышла из квартиры.

* * *

Когда Юрген вернулся в гостиную, его за журнальным столиком ждали супруги Брунс, похожие на актеров в ожидании слова, на которое нужно подать свою реплику.

– Мы совсем не опасны, господин Шоорман.

– Абсолютно безобидны, господин Шоорман.

– Только Пурцель иногда кусается, – крикнул Штефан с ковра.

– Но попробуйте же торт.

Юрген опять оказался окружен теплом гостиной Брунсов.

* * *

Ева вышла на улицу. Уже стемнело. Посверкивал голубоватый снег, под фонарями лежали желто-оранжевые круги. Посреди улицы стояла большая машина с урчащим мотором. Водитель, молодой человек, нетерпеливым жестом подозвал Еву. Она уселась на соседнее с водителем сиденье. В машине пахло сигаретным дымом и мятой. Молодой человек жевал жвачку. Он был без шляпы и не подал Еве руки. Только коротко кивнул: