Комбат Найтов - Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево

• Название: Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево
• Автор: Комбат Найтов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-17-119410-9

На фронте частенько бывает так, что не хватает долей секунды, чтобы нажать на спусковой крючок и уйти с линии огня. Часто мешают «вновь открывшиеся обстоятельства». Командирам не хватает опыта и умения быстро оценить ситуацию, отсутствует решимость выполнить поставленную задачу. Очень мешает неизвестно откуда взявшееся начальство. Командармам не хватает недели или двух, чтобы осуществить задуманное, а главкомам – желания преодолеть «политическую целесообразность». Все меняется, когда на участке фронта появляется целеустремленный и опытный человек. Так могло произойти в Крыму и под Барвенковым, в Европе и на Карельском фронте. Не хватило решимости и умения, везения и риска. Не хватило совсем чуть-чуть.

---

– Капитан Иволгин! Работу закончил! – прокричал на ухо Федюнинскому. Тот с размаху ударил меня по раненому плечу. – Е-П-РСТ!!!

– Что такое?

– У него там дырка! – послышался голос Соколова.

– Извини, капитан! Танки ворвались в Чудово! Я на радостях! – А у меня круги разноцветные перед глазами мелькают. Меня посадили на битый кирпич, дали глотнуть спирта. Малость полегчало.

– Вот донесение! Давай, капитан, дуй отсюда в Грузино, там Ворошилов и Говоров, передай им, – приказал Соколов.

Взял бойцов, лыжи, и мы побежали назад. На НП в Грузино передал записку полковнику Усманову, из комендантской роты, дальше меня не пустили, сумел пробиться к своему радисту и передал новость Евстигнееву. Пройти к оставленной машине не было никакой возможности: войска прямым потоком хлынули на переправу. Интересно было наблюдать за перемещением одного батальона: он, видимо, был составлен из курсантов какого-то училища или курсов. Несколько гармонистов лихо растягивали свои гармони, весь батальон громко пел строевую:

Калина, раз-два-три, малина,

Чернявая дивчина

В саду ягоды рвала!

Ехали они не на свадьбу, а под Чудово, и вернутся далеко не все, но демонстрировали полное пренебрежение к смерти, чем и сильна русская армия. Залихватский пересвист еще долго слышался в районе переправы.

Но взять Чудово и удержать его – это совершенно разные задачи! Утром завыли «лапотники»-пикировщики. Малочисленные зенитки и два звена «Яков» 522 ИАП, 2-й Ударной не смогли остановить первую волну «Ю-87»: на месте переправ вспухли бомбовые разрывы, в воздух полетели бревна, лед, вода. Но четыре танковых батальона двух армий и остатки танков 54-й армии были уже на том берегу Керести, а немцы не смогли договориться ни с Санкт-Николаусом, ни с Вайнахтсманном. Пришел только Румпкнехт, а с ним разговаривать бесполезно, он выпорол всех непослушных! Сам Санкт-Николаус, видимо, перебрал и отлеживался с больной головой. Везде господствовал наш дедушка Мороз: минус 27 днем и до минус 37 ночью, и восемь саперных батальонов четырех армий. Тут же вмораживались бревна, через полчаса после бомбежки переправы восстанавливались сами. На левый берег Волхова продолжали поступать войска и их снабжение. Плюс удалось договориться с Ворошиловым, к которому я все-таки попал, чтобы не снимали зенитные орудия, брошенные немцами в ночном бою до полного израсходования боеприпасов к ним, благо что немцы заготовили их много. В первый же день наши взяли Зуево, и части 30-го корпуса севернее Кировской дороги оказались в техническом окружении. Любань упорно держалась, а командование армиями начало разворачивать войска на юго-запад. Насколько я понял Говорова, это распоряжение Ворошилова, а не его. Нельзя ослаблять давление на Любань! Попытался найти Ворошилова, но его нет возле Грузино. Последний раз его видели в окружении командования 59-й армии. Скорее всего, они уволокли его к себе, в Неболчи, это почти в 170 километрах от фронта. Ну да, там не стреляют. Поехал к Соколову и Федюнинскому в Киришах, по дороге остановил танк подполковника Рудого из 122-й танковой бригады 54-й армии. Он получил приказание: переправиться в Чудово и «развивать наступление на Новгород». Порядок получения приказа был нарушен, вместо подписи Федюнинского или Говорова стоит «несуществующая» подпись Ворошилова. Радиограмма подписана им. Рудый знал меня лично, поэтому обещал, что после переправы уйдет на правый фланг, к Зуево, и там будет ждать указаний Говорова или Федюнинского. В Киришах было все командование Ленфронта, кроме Ворошилова. Я доложился, мне рукой показали, что все, жди указаний. Минут сорок вслушиваюсь в местный дурдом, в который превращается всякий штаб атакующей армии. А тут еще и фронтовые! Решался вопрос об ударе от Шапок силами 4-й армии, и разносили Новикова и Журавлева за их неспособность противостоять немецким бомбардировщикам. «Летуны» оправдывались, что недополучили технику и людей, а немцы усилили давление на Ленинград. Дескать, вынуждены держать основные силы истребительной авиации там. Если они и там так действуют – точно по часам барражируют на малой высоте, затем отходят по топливу, а в этот момент появляется противник. Наносит без помех удар и отходит. Тут вновь появляются наши истребители. Линию фронта они стараются не пересекать. Подъехал мой старшина с ночным уловом: привез донесения и отчеты групп, захваченные документы, протоколы допросов. У немцев сменился командующий группы армий. На повышение пошел фон Кюхлер, Лееб подал прошение об отставке. На участке по-прежнему действует 30-й армейский корпус, но зафиксировано появление танковой группы в Луге. Плохо, что Комарицкий прервал передачу из-под Луги.

– Передай Любимову, пусть переместит пару групп к шоссе Луга – Любань и минирует его противотанковыми минами. Держи расписку! Свободен.

Тронул за рукав Евстигнеева:

– Петр Петрович, свежие данные!

– Что там?

– Появились танки под Лугой, смещен фон Лееб.

– Это не наша заслуга: Северо-Западный фронт ворвался в Старую Руссу, окружив 2-й армейский корпус 16-й армии. Нет, конечно, потеря Чудово тоже не подарок, но нам здорово напортил Ворошилов: из разговора со Сталиным стало известно, что он давал еще неделю на подготовку удара. А сейчас Ворошилов требует повернуть на юг и силами трех армий двигаться на Новгород для соединения с войсками Северо-Западного фронта. Стой здесь, я доложу, – на ухо сказал мне Евстигнеев и пошел к командующему с донесениями. Через некоторое время Говоров знаком приказал мне подойти.

– Сведения верны?

– Да, но группа прервала передачу – видимо, обнаружена. Я приказал еще двум группам оседлать шоссе.

– Молодцы! Что там за история с «хорьхом»?

– Еще до наступления мои ребята припрятали для меня «хорьх» в лесу, чтобы рану не бередил по дороге. После того как освободили Чудово, сходили за ним и пригнали в Грузино, а там кто-то из Политотдела 59-й хотел его забрать. Повздорили и связали троих.

– Где машина?

– Здесь, я на ней приехал.

– Буржуй! Заживет плечо, мне отдашь! А пока – катайся. Это тебе за танки у Луги! Но предупреди бойцов, что в последний раз драки устраивали! Больше прикрывать не буду!

На самом деле не первый и, наверное, не последний раз Говоров прощает моим ухарям многое. За пьянку в Янино пострадал только ротный. Был бы на месте – и сам бы остался в роте. И про несдачу трофейного оружия знает, и о наличии у нас комплектов немецкого обмундирования, немецких радиостанций. И то, что у нас отрабатываются строевые приемы немецкой армии – все он знает. Машина Говорову не досталась: через две недели у Ям-Тесово ее опознают как машину похищенного оберст-лейтенанта фельджандармерии. Будет бой, в котором погибнет чудесный парень Костя Любимов.

Говоров, получив данные о танках, сосредоточил имеющиеся в его распоряжении танки на подступах к Любани, принял встречный бой, и, потеряв семь машин, танковая группа ворвалась в Любань. Наконец доукомплектовали и довооружили 59-ю армию, и она усилила уже потрепанные батальоны на Чудовском плацдарме. Двадцать пятого января перешла в наступление 4-я армия от Погостья и Жарка. Подрезанный до самой Болотницы Любаньский выступ создал большие трудности со снабжением 30-го АК немцев, и в ночь на двадцать восьмое корпус, бросив тяжелое вооружение, лесами начал отход за линию железной дороги Ленинград – Москва. На линию Лисино – Тарасово – Еглино – Спасская Полисть. Минимальное расстояние между фронтом и железкой было три километра. В этот момент появились люди Кагановича, восстановили мост через Волхов, и в газете «Правда» был опубликован репортаж из поезда «Красная стрела».

Я наконец избавился от ежедневных перевязок, и у моих бойцов закончился период относительного безделья. Начались обычные ежедневные занятия: бег, лыжи, стрельба, рукопашка, тактика, вождение нашей и немецкой техники, немецкий язык, строевая по двум уставам, диверсионное и радиодело. Качественно поменялся состав роты – людей, прошедших спецшколы, практически не осталось. Пополнение приходит очень слабо подготовленным, отощавшим, без наработанных навыков владения оружием. Это в кино «про войну» в разведку берут прямо из строев, а в период затишья разведчики специализируются на употреблении самогона и беготне по бабам. Фактически они отдыхают на выходах, а остальное время учатся, отрабатывают до автоматизма все приемы. Экзаменатор у них строгий – баба с косой. Поговорил на эту тему с Евстигнеевым.

– Товарищ генерал, очень слабое пополнение: курс молодого бойца, и все. И радисток-девчонок насовали целых шесть штук. Нагрузка на радиста на выходе больше, чем на бойца. Больше трех иметь в роте не могу, а комплектовать группы некем!

– Потерпи! Будет тебе пополнение! В первых числах марта делаем выпуск в школе. Пока обходись тем, что есть. То, что девчат много, это даже хорошо в свете выполнения нового задания. Северо-Западный просит поработать в районе Пскова. Оттуда немцы снабжают 2-й армейский корпус по воздуху. Требуется обеспечить диверсии на аэродромах противника и вскрыть расположение средств ПВО для наших ночных бомбардировщиков. Готовь роту. Заедешь в отдел, получишь задание.