Олег Гор - Просветленные рассказывают сказки. 9 уроков, чтобы избавиться от долгов и иллюзий и найти себя

• Название: Просветленные рассказывают сказки. 9 уроков, чтобы избавиться от долгов и иллюзий и найти себя
• Автор: Олег Гор
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-103243-2

Внутри этой книги на самом деле есть сказки – «Сказки Пустоты». Записал и пересказал их бизнесмен Олег Гор. Несколько лет назад волею случая он оказался в маленьком буддийском монастыре на севере Таиланда, где в течение нескольких месяцев проходил обучение у «неправильного монаха» брата Пона. Там были и многочасовые медитации, и сложные духовные практики, и непростые задания неутомимого и ехидного Учителя. И, конечно же, долгие беседы и мудрые притчи – «Сказки Пустоты». Спустя годы, уже в России, Олег Гор рассказал о своих приключениях в серии книг «Просветление без правил», а потом понял, что услышанные им притчи и истории образуют единое повествование, еще один слой учения «неправильного монаха». «Сказки Пустоты» не просто занимательные, но и полезные. Если воспринимать их осознанно, они сами по себе способны вызывать благоприятные изменения в сознании, но еще полезнее сопровождать их практикой. Книга содержит методики и упражнения для тех, кто хочет изменить жизнь в лучшую сторону, обрести истинную свободу и избавиться от проблем, которые мы так охотно вешаем на себя сами.

---

Тут нам пришлось прерваться, поскольку по дороге промчался юный таец на мотобайке. Точнее – сначала он пронесся мимо, потом затормозил и через мгновение уже кланялся брату Пону.

Второй поклон, пусть не такой уверенный, достался и мне.

– Ну что, вернемся к Индре, – сказал монах, когда юноша нас оставил и мы пошли дальше. – Могучий бог привык, что при его появлении в истинном облике всякое живое существо, от могучего асура до ничтожного прета, падает ниц. Но отшельник повел себя иначе. Конечно, он поприветствовал царя небожителей, но после этого… он закрыл глаза и предался медитации, как будто его убогая хижина была пуста! «Ты сошел с ума? – пророкотал Индра. – Неужели ты не видишь, кто именно стоит перед тобой? Очнись!» Аскет же не обратил внимания на мощный глас, от звуков которого вздрагивали отважнейшие воины! Точно так же не обратил внимания, когда бог взмахнул ваджрой, ударил гром, и молния заставила вспыхнуть хрупкое жилище! Но огонь мигом погас!

– Как тогда, перед волчонком? – я вспомнил прошлую историю.

– Именно так, – брат Пон кивнул. – Обычный огонь не в силах причинить вред тому, кто истребил в себе пламя ненависти, изничтожил пламя алчности, убил пламя невежества, три полыхания, которые жгут и терзают живых существ во всех шести мирах.

И вновь я не мог понять, иносказательно он говорит или на самом деле верит, что если бросить Будду в костер, то огонь погаснет. Хотя ведь ходят же отдельные умельцы по углям, не получая ожогов, и говорят, что какой-то особенной духовности для этого не надо, только навык и отрешенность… почему Татхагате не иметь такой способности?

– Но тут отшельник открыл глаза и посмотрел на бога без гнева, лишь с удивлением, – продолжил монах, и я забыл о своих сомнениях, поскольку хотел знать, чем закончится история. – «Зачем ты творишь подобное, о Разрушающий Крепости? – поинтересовался он, назвав царя богов одним из прозвищ. – Неужели тут поле брани?» Индра же ответил: «Великое любопытство взывал ты у нас на небесах, отшельник. Обитель Тридцати Трех полнится слухами о том, что накопив достаточное количество духовных заслуг, ты покусишься на мое место». В ответ же аскет только рассмеялся. Индра же вспомнил, как его хозяин отдал последнее, чтобы накормить гостя, как не роптал, жуя опавшую листву… и устыдился собственных подозрений до алых щек. Небожители же непривычны к чувству стыда.

В это я готов был поверить – трудно представить, чтобы почти всемогущее и бессмертное существо, занятое истреблением чудовищ и сексуальными игрищами со всякой женщиной, более-менее для этих игрищ подходящей, будет испытывать такую вещь, как «стыд».

– И тогда сказал Индра еще громче, чем ранее: «Проси, чего хочешь, о мудрейший! Ибо виноват я пред тобой, и не один раз!» Татхагата задумался, и бог про себя усмехнулся, ожидая, что тот попросит власти, богатства или возможности попасть в райские обители. Но после паузы отшельник сказал: «Если же хочешь ты показать мне свое расположение, даровать нечто превосходное – то не являйся больше ко мне в обличии столь дивном, в сиянии божественной мощи, о Разрушитель Крепостей!» Догадываешься, что испытал его собеседник?

– Легко догадаться, – ответил я. – Уж чувство гнева богам хорошо знакомо.

– Да, это не стыд, – подтвердил брат Пон. – Разгневался Индра гневом страшным. Вскричал он в изумлении так, что облака шарахнулись в небесах и море заколыхалось: «Не говори этого! Люди желают видеть меня, наслаждаться красотой и могуществом! Величайшие цари, мудрейшие брахманы стремятся к встрече со мной, совершая подвиги и принося жертвы! Ты же не хочешь этого! Почему? Неужели издеваешься ты надо мной?» Татхагата же кротко ответствовал: «И не думал, повелитель богов. Вспомни нашу встречу. Как принял я тебя?»

И монах посмотрел на меня, давая понять, что я должен ответить за Индру.

– Накормил, напоил, – сообщил я послушно. – Разве что только спать не уложил… Так в русских сказках положено! – последнюю фразу пришлось добавить, поскольку без нее брат Пон вряд ли бы понял, к чему она.

– Шло бы время к ночи, и уложил бы, – сказал он. – Индре пришлось согласиться. «Помнишь, как я повел себя, когда ты сбросил обличье скромного брахмана-странника и стал самим собой?» – поинтересовался Татхагата.

– Начал медитировать! – воскликнул я, поскольку ответа вновь ждали от меня.

– Совершенно верно, – подтвердил брат Пон. – «Но почему ты повел себя так? – проговорил Индра. – Неужели бродячий аскет для тебя более желанный гость, чем я? Оборванный, усталый человек кажется более интересным собеседником, чем самый могущественный из обитателей небес?»

И тут монах замолчал, причем наверняка сделал паузу осознанно, чтобы любопытство мое усилилось.

– Ну… что ответил Татхагата? – спросил я, поскольку дорога свернула и впереди, за полем, стала видна деревня (у меня возникло подозрение, что там, среди людей, у монаха не будет возможности рассказывать мне сказки).

– «Ничуть не так, о Разрушитель Крепостей, – сказал аскет. – При всем почтении к тебе равны для меня и последний из неприкасаемых, и первейший из богов».

– Вот уж оскорбил так оскорбил, – пробормотал я. – Тонко.

Но брат Пон нахмурился, и я прикусил язык.

– «Не сердись ты на слова поспешно, – добавил Татхагата. – Сначала выслушай. Истинно мудрый знает, что не существует ни бродячих жрецов, ни небожителей, ни рыбаков с руками мозолистыми, ни дев с руками мягкими и изящными, благовониями пахнущими, ни купцов, привычных к странствиям, ни тех, кто собирает навоз на полях. Поэтому кто бы ни явился ко мне – знаю я, что это иллюзия, облик, натянутый на пустоту». Нахмурился Индра, услышав такие речи, не понравилось ему ни то, что его сравнили с неприкасаемым, ни то, что небожителей не существует. Потом он сказал: «Хорошо, но тогда почему в ложном облике принял ты меня учтиво, дал лучшее из того, что было у тебя, усадил на почетное место и готовился развлекать беседой – как только же я стал самим собой, исполненным величия и могущества, перестал ты меня замечать?!» Отшельник же улыбнулся и ответил: «Та пустота, что принимает облик человеческий, приходя ко мне, может мне помочь, поскольку сам я человек. И я могу ей помочь на пути к освобождению. Облик же сверкающий, едва выносимый для глаз смертного, живущий долгие эпохи и кальпы, только отвлекает и смущает, мешает думать об истинно важном. Настоящей помощи тому, кто хочет освободиться от привязанностей, он принести не может. Что в силах ты дать мне, тому, у кого все есть, – ты, кто не существует вовсе?» После этого устыдился Индра еще раз, восстановил жилище Татхагаты, испепеленное ранее молнией, вернул на остров всю растительность, плоды и коренья, обошел собеседника по часовой стрелке и удалился в райские обители.

Монах замолчал, и поэтому я рискнул поинтересоваться:

– Значит, бога Индры не существует? Есть только Пустота?

– Именно так, – отозвался брат Пон.

Мораль у сегодняшней истории была, на мой вкус, странной, неочевидной и самое главное – беспокоящей: какой смысл к чему-то стремиться, куда-то рваться, идти к свободе, если в конечном итоге тебя ждет только лишь некая «пустота», отсутствие всего? Мысли о ней вызывали раздражение, желание сменить тему, заговорить о чем-то ином.

Но в этот момент мы как раз добрались до деревни, на окраине нас встретили собаки. И брат Пон, к моему облегчению, забыл об Индре, с которым так круто обошелся Татхагата.

* * *

К теме он вернулся тем же вечером, когда стемнело и мы уселись под навесом.

– Мой сегодняшний рассказ оказал именно тот эффект, на который я рассчитывал, – сообщил брат Пон, улыбаясь совсем не по-буддийски, а с немалой долей ехидства, – расстроил тебя.

– Ну нет, – возразил я. – Хотя вызвал беспокойство, не понравился…

Не хотелось признаваться, но монах в очередной раз все рассчитал точно: сказка об отшельнике и Индре меня действительно расстроила, хотя я не мог понять отчего.

– Все просто – ты привык считать многие вещи, начиная с тебя самого, незыблемыми, практически вечными, реально существующими, – проговорил брат Пон. – Только одна мысль о том, что это может оказаться не так, пугает тебя до мокрых штанов. Однако ты состоишь из атомов, так?

Истинно мудрый знает, что не существует ни бродячих жрецов, ни небожителей…

– Ну да, – с подобным утверждением стал бы спорить только идиот.

– А вспомни, что такое атомы, – мой собеседник мог казаться простым тайским монахом, который ничего не видел в жизни, кроме монастырей, ступ и священных книг, но идеальный английский язык и речи, ведшиеся на этом языке, выдавали, что он наверняка учился где-то, и скорее всего не в Азии. – По большей части та же пустота. Центральное ядро мало, вращающиеся вокруг него электроны – еще меньше, а все остальное?

Я задумчиво почесал макушку и с радостью отметил, что та уже не так болит.