Олег Гор - Просветленные рассказывают сказки. 9 уроков, чтобы избавиться от долгов и иллюзий и найти себя

• Название: Просветленные рассказывают сказки. 9 уроков, чтобы избавиться от долгов и иллюзий и найти себя
• Автор: Олег Гор
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2019
• ISBN: 978-5-04-103243-2

Внутри этой книги на самом деле есть сказки – «Сказки Пустоты». Записал и пересказал их бизнесмен Олег Гор. Несколько лет назад волею случая он оказался в маленьком буддийском монастыре на севере Таиланда, где в течение нескольких месяцев проходил обучение у «неправильного монаха» брата Пона. Там были и многочасовые медитации, и сложные духовные практики, и непростые задания неутомимого и ехидного Учителя. И, конечно же, долгие беседы и мудрые притчи – «Сказки Пустоты». Спустя годы, уже в России, Олег Гор рассказал о своих приключениях в серии книг «Просветление без правил», а потом понял, что услышанные им притчи и истории образуют единое повествование, еще один слой учения «неправильного монаха». «Сказки Пустоты» не просто занимательные, но и полезные. Если воспринимать их осознанно, они сами по себе способны вызывать благоприятные изменения в сознании, но еще полезнее сопровождать их практикой. Книга содержит методики и упражнения для тех, кто хочет изменить жизнь в лучшую сторону, обрести истинную свободу и избавиться от проблем, которые мы так охотно вешаем на себя сами.

---

– И как этого добиться? – уныло вопросил я.

– Практикой, упорной и ежедневной, – сказал монах. – Вовсе не разговорами. Попробуй отследить мысли и чувства, что возникают у тебя, когда ты смотришь на этот предмет, который считаешь своим.

Я послушно уставился на руку и снова осознал, что ногти последний раз стриг еще в Паттайе, почти неделю назад, что они грязные. Обнаружил, что на указательном пальце неведомо откуда взялась свежая царапина, а у основания большого виден шрам, который я заполучил еще в детстве, на рыбалке (столько лет, даже десятилетий прошло, а он так и не исчез полностью). Подумал, что кисть у меня достаточно изящная, хотя мизинец немного кривой, но ничего страшного.

– Вот видишь, все твои мысли и чувства о том, что это все – ты, это твое, – возвестил брат Пон, выслушав меня. – Нужно, чтобы подобное исчезло, осталось только реальное восприятие, чистое, беспристрастное. Необходимо забыть, что это часть тебя, что это вообще часть любого человеческого организма, ведь даже изображение кисти вызывает так много мыслей.

Я попробовал сделать то, чего он от меня добивался, но ничего не получилось. Если с цветком и многоножкой я увидел изменения с первого раза, то тут я после часа усилий лишь взопрел, да еще и укрепился в мысли, что занимаюсь полной ерундой.

– Пустота, – буркнул я, когда брат Пон разрешил сделать перерыв. – И что толку? Мне кажется, что если я добьюсь всего, чего вы от меня хотите, то стану тупым, скучным и равнодушным!

– О, по этому поводу не беспокойся! – воскликнул монах. – Станешь!

– Что?! – изумился я. – Вы издеваетесь!

– Ты можешь стать таким для глупца, не видящего далее собственного носа. Как говорится в одном из трактатов – «держит мудрый колесо Дхармы в беспрерывном вращении. Обладающий великим знанием, сосредоточенный, он подобен воде, земле и огню. Как и они, этот мудрый ни к чему не привязан и ничему не противостоит. Награжденный очищенным сознанием и всепроникающей мыслью, он разумеет все, но кажется тупым и ничего не понимающим. Так он бродит успокоенный, потушивший огонь ощущений и чувств, вырвавший корни аффектов».

Обычный фаранг если чем-то и превосходит тайца, так это ослиным упорством.

– Ну да, ну да, – проворчал я. – Что-то мне кажется, что таким мне никогда не быть. Он-то выглядит «тупым и ничего не понимающим», а я на самом деле ничего не понимаю!

В этот момент мне искренне казалось, что я запутался совершенно, утонул в изобилии обрушившихся на меня знаний и техник, обязанностей и странных реалий. Несколько дней всего провел я в храме на берегу реки, а узнал столько нового, сколько не узнавал за многие годы!

Чтобы освоить все это, надо быть гением!

– Быстро ты сдался, – брат Пон осуждающе покачал головой. – Очень странно. Обычный фаранг если чем-то и превосходит тайца, так это ослиным упорством и настойчивостью. Там, где мой земляк решит, что лучше полежит в тенечке и поленится, европеец будет вкалывать, пока не добьется успеха или не отбросит копыта. Хотя… ты можешь отказаться и уйти… – он поднял руку, указывая в сторону Нонгхая. – Никто тебя здесь не держит.

Я засопел, будто учуявшая след охотничья собака.

– Что, не хочешь уходить? – тон монаха стал проказливым. – Тогда работай!

Я снова уставился на свою руку и на этот раз постарался вспомнить, как добился прогресса при работе с цветком, попытался увидеть не хорошо знакомый предмет, а нечто странное, необычное, разложить кисть на части. Но вновь меня ждало разочарование – ни старание, ни отказ от старания не принесли мне успеха, я видел все те же пять пальцев, выступающие под кожей сосуды на тыльной стороне кисти, округлые костяшки и плоские ногти с полосками грязи под ними.

– Почему именно кисть? – спросил я с отчаянием в голосе, вытирая лоб и макушку.

Пот лил градом, хотя я вроде бы не делал ничего особенного.

– Ты предпочел бы другую часть тела? – брови брата Пона взлетели к волосам. – Интересно какую? Спину увидеть трудно, брюхо твое не стоит упоминания, то, что ниже брюха… хм, разглядывание этого предмета вызовет слишком неприличные ассоциации.

– Созерцают же аскеты собственный пуп?

– Наверное, – монах пожал плечами. – У кого он велик, мясист и наделен смыслом. Твой же не подходит. И кроме того, чтобы добраться до пупа, нужно снимать одежду, завершив же медитацию – надевать ее, а это не очень удобно… Ступня? Ее нужно мыть. Хотя если хочешь, то попробуй созерцать ее, я не против.

Я попробовал, но снова не преуспел, так что забыл про ступню и вернулся к кисти. Потом мы оставили это упражнение, я отправился полоть крохотный огород позади храма. Новую попытку мне удалось предпринять только вечером, но и там я не показал никаких результатов и лишь утвердился в мысли о своей никчемности, укрепился во мнении, что ничего у меня не выйдет.

* * *

После этого случился перерыв в пару дней, на протяжении которых брат Пон не вспоминал о «созерцании тела». Имей я дело с обычным человеком, я бы решил, что монах просто забыл, но тут я заподозрил, что наставник выдержал паузу нарочно, давая мне возможность слегка отойти от собственной неудачи.

– Взял ли ты с собой свою руку? – спросил он, когда я закончил развешивать только что выстиранное и отжатое вручную белье: от усталости ныли предплечья и запястья, и я с радостью на время отстегнул бы верхние конечности.

– Неужели смотреть на нее? – спросил я.

Мигом вернулись безрадостные мысли и невеселые чувства, посетившие меня в день знакомства с «созерцанием тела»; ощущение полной бесполезности того, чем я занимаюсь, принялось сосать сердце.

– А как же! – брат Пон заулыбался, словно растаманский Дед Мороз, принесший на Ямайку полный мешок вязаных шапочек.

– Но зачем? – воскликнул я, и тут мысль, беспокоившая меня с самого первого упоминания «Пустоты», оформилась до конца. – Если все вокруг пусто, как вы говорите мне не первый день, то вообще есть ли смысл в каких-то там медитациях и созерцаниях? Ведь в этом случае все совершенно бесполезно!

Реакция монаха меня удивила, он обрадовался еще сильнее, просто засиял!

– Отличный вопрос, доказательство того, что ты на верном пути, – сообщил он. – Мне стоило бы испугаться, не задай ты его. На самом деле ты сделал неверный вывод. Перепутал ценность получаемого нашим сознанием опыта, которая неоспорима, с истинным существованием бытия, на которое опирается сознание, получая этот опыт. Сознание тоже пустотно, нестабильно и переменчиво, но при этом наделено колоссальным значением, ведь только в нем мы находим освобождение.

– Но как может быть наделено значением что-то несуществующее?! – вскричал я.

– Ты меня спрашиваешь? – в черных глазах блеснуло ехидство. – Обычное дело. Человек частенько наделяет значением всякие иллюзорные вещи, поклоняется им годами, а когда выясняется, что все это тлен и прах, начинает страдать. Вспомни! Давай!

И память подсунула мне не один пример.

Да, «поиск любви», которым одержимы отдельные женщины, да и мужчины тоже, попытка обнаружить идеального партнера, что затягивается порой на долгие годы и заканчивается ничем… Странные хобби – от собирания коллекций до фан-клубов рок-звезд, – отжирающие прорву времени и денег, оставляющие тех, кто погрузился в них с головой, у разбитого корыта… И это не говоря о сектах вроде кришнаитов или свидетелей Иеговы, после вступления в которые ты лишаешься одновременно и имущества, и разума…

Такое произошло с одной из моих одноклассниц, дамой сильной, решительной и успешной.

– Ну да… но это же… – я хотел сказать, что это совсем другое, но тут что-то щелкнуло даже не в моем сознании, а где-то глубже или выше, я не мог толком понять, и резко изменилась перспектива, как бывает, когда смотришь на картинку-головоломку и из хаоса пятен возникает изображение.

Я понял, что имел в виду брат Пон, заявляя, что сознание пусто, но в то же время имеет колоссальную ценность, поскольку кроме него, если задуматься, у нас по-настоящему ничего и нет!

Человек частенько наделяет значением всякие иллюзорные вещи.

– Вот и молодец, – сказал монах. – Пробуй.

На этот раз моя рука сразу, при первом взгляде показалась мне странной, возникло ощущение, что я созерцаю кисть другого человека, каким-то образом привинченную к моему предплечью. А потом я вовсе забыл, что этот предмет может кому-нибудь принадлежать, поскольку кожа и плоть словно растворились, и я понял, что смотрю на голые кости, желтоватые, словно дешевое сливочное масло, покрытые крохотными ямками и бороздками.

Картина эта меня не напугала и не удивила, а когда внимание мое рассеялось и она исчезла, то я смог вернуть ее простым усилием воли, даже не особенно напрягаясь, в считанные мгновения.

– Ух ты! Это! Ну! – воскликнул я, от возбуждения потеряв слова. – Получилось!

Впервые я осознал, что способен добиться хоть чего-то из того, чему учит меня брат Пон. Опыт с цветком и многоножкой меня не убедил – остались подозрения, что монах меня то ли загипнотизировал, то ли еще каким-то образом подтолкнул к тому, чтобы получить необходимый эффект.