Лоуренс Сутин - Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

• Название: Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения
• Автор: Лоуренс Сутин
• Жанр: Биографии
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-04-103891-5

Филип К. Дик написал 45 романов и более 120 рассказов. По его произведениям сняты десятки экранизаций для кино и ТВ. Он признан во всем мире как один из величайших и влиятельных романистов нашего времени. «Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения» Лоуренса Сутина одобрены семьей Дика как его официальная биография, которая освещает жизнь человека, разорвавшего узы жанра научной фантастики и глубоко повлиявшего на таких писателей, как Пинчон, Делилло, Дэвид Фостер Уоллес и Джонатан Летем. Захватывающая, красиво написанная и глубоко откровенная, книга является обязательным чтением как для поклонников Дика, так и для всех любителей современной литературы и кино.

---

У твари было множество глаз повсюду, ультрасовременная дорогостоящая одежда, и она возвышалась на восемь футов. Она также держала огромный свиток.

«Ты собираешься зачитать мне мои грехи», – сказал Чарльз Фрек.

Тварь кивнула и распечатала свиток.

Беспомощно лежа на кровати, Фрек произнес: «Но это займет сотню тысяч часов».

Уставившись на него множеством своих замысловатых глаз, тварь непонятных размеров ответила: «Мы больше не в земной вселенной. Низшие категории материального существования, такие как «пространство» и «время», больше к тебе не приложимы. Ты возвысился в трансцендентальную сферу. Твои грехи будут зачитываться тебе непрерывно в процессе перемещения в вечности. Список никогда не закончится».

Знал бы я своего дилера, думал Чарльз Фрек и хотел вернуть обратно последние полчаса своей жизни. […]

Через десять тысяч лет они добрались до шестого класса школы.

Тот год, когда он открыл для себя мастурбацию.

Он закрыл глаза, но все еще видел многоглазое существо высотой в восемь футов с его бесконечным свитком, который оно все читало и читало.

«А затем…» – сказало оно.

Чарльз Фрек подумал: «В конце концов, у меня было хорошее вино».

Несмотря на «Помутнение» (или, возможно, из-за всеобъемлющего юмора и любви при всем яростном неприятии наркотиков), та самая репутация сохранялась. В письме, написанном в январе 1981 года, Фил безошибочно оценил ущерб: «Он чокнутый, – таким будет ответ. – Принимал наркотики. Видел Бога. БЧД [большую чертову дозу]».

Конечно, Фил не был психом по всем параметрам, насколько я могу судить. Более того, я брал интервью у психиатра и психолога, которые наблюдали Фила на протяжении двух наиболее трудных периодов его жизни, и оба заявили, что он совершенно вменяемый, как и каждый из нас. Кроме того, уже в зубах навязло желание некоторых приклеивать «психологические» ярлыки на продуктивного и серьезного художника, который демонстрирует ум и воображение, не укладывающиеся в узкие рамки его хулителей.

Эмоциональные и поведенческие трудности Фила были временами весьма суровыми, причиняя сильную боль и страдания ему самому и другим людям, и это приводило его к тому, что он писал временами о «трех нервных расстройствах» и сам себе ставил диагнозы «шизофрения» и «психоз». (В других случаях он яростно отрицал, что подобные определения могут иметь какое-то отношение к его жизни.) Внутренняя жизнь Фила была непрестанно напряженной. Возможно, он использовал крайние психологические термины, чтобы придать максимального драматизма тем силам, которые питали его как писателя. Возможно, он высказывался просто и прямо о том, что он иногда считал правдой.

Я следую этому компромиссу: точно цитировать его, признавать и исследовать болезненные трудности, но в то же время постоянно избегать суждений, основывающихся на упрощенном и покровительственном дуализме: вменяемый/невменяемый, – что было бы издевательством над художественным и духовным видением Фила и позором для его биографа.

И, наконец, несколько слов о структуре этой книги. Полный объем трудов Фила – более сорока романов и две сотни рассказов – делает практически невозможным их детальное исследование. Поэтому в своем повествовании я сосредоточился только на лучших рассказах и на следующих одиннадцати романах: «Око небесное» (1957), «Порвалась дней связующая нить» (1959), «Исповедь недоумка» (1959, издан в 1975), «Человек в Высоком замке» (1962), «Сдвиг времени по-марсиански» (1964), «Стигматы Палмера Элдрича» (1965), «Убик» (1969), «Пролейтесь, слезы, сказал полицейский» (1974), «Помутнение» (1977), «Валис» (1981) и «Трансмиграция Тимоти Арчера» (1982) – это наиболее показательные из его произведений. Кроме того, в Хронологическом обзоре я предлагаю в сжатой форме полный список произведений Фила в порядке их создания, побуждая заинтересованного читателя совершить путешествие по его темам, вплетающимся во все его сочинения.

* * *

А теперь, возвращаясь к цитате из Фила, которая открывает это Вступление, давайте, сохраняя объективный взгляд на вышеназванные романы Фила, проследуем дальше, чтобы представить себе жизнь писателя, который «свободно и радостно пишет о бесконечности миров».

Начнем же, конечно, с «подлинного мальчишеского мира», от власти которого Фил стремился избавиться.

Глава 1 Декабрь 1928 – январь 1929

Я чувствую себя в безопасности только тогда, когда меня оберегает женщина. Почему? Безопасность – от чего? Что за враги, опасности? Это страх, что я просто умру. Мое дыхание, мое сердце остановятся. Я выдохну в последний раз, как выставленный напоказ беспомощный младенец. Джейн, такое случилось с тобой, а я все еще боюсь, что такое может случиться и со мной. Они не защитят нас…

Фил, запись в дневнике (1971)

А вот телефонный номер Фила и Джейн…

Авторадио, «Помутнение» (1977)

Этот бренный мир

Филип Киндред Дик и его сестра-близнец Джейн Шарлотта родились недоношенными на шесть недель раньше срока 16 декабря 1928 года.

В то время было обычным явлением, что их мать, Дороти, не знала, что вынашивает близнецов. Она и их отец Эдгар переехали из Вашингтона в Чикаго, куда Эдгар был переведен по работе Департаментом сельского хозяйства США. Дети родились в их новой квартире по адресу 7812 Эмеральд-авеню. Была суровая и очень холодная зима. Лечащий врач, которого выбрала сама Дороти, жил на той же улице.

Фил родился в полдень, на двадцать минут раньше своей сестры. Эдгар, который часто присутствовал при родах у животных на фермах, вытер слизь с личиков младенцев. Детишки выглядели слабыми и болезненными. Фил весил четыре с четвертью фунта[21] и громко кричал. Джейн весила всего лишь три с половиной фунта[22], была спокойнее и темней, чем ее белокурый брат.

Дороти, высокая и худощавая, слышала детский плач, но ей не хватало молока на близнецов. Эдгар был занят на работе, а свободные часы проводил в мужском клубе, чтобы скрыться от новых домашних проблем, и это вызывало гнев у Дороти. Но от правды никуда не спрячешься: малыши становились все слабее день ото дня.

Примерно через пятьдесят лет, в августе 1975 года, Дороти в письме Филу вспомнила нарастающий ужас той зимы:

Первые шесть недель вашей жизни вы умирали от голода, потому что доктор – весьма некомпетентный, – которого я нашла, не мог подобрать необходимый рацион питания для вас, и потому что я была столь невежественной, что не знала, в каком отчаянном положении вы находились. Я понимала, что все идет неправильно, но не знала, откуда еще ждать помощи.

В начале следующего, 1929 года мать Дороти, Эдна Матильда Арчер Киндред (известная как «Бабуля»), приехала из Колорадо, чтобы помочь новоиспеченным родителям. Бабуля была очень добра к маленьким детям; она сама вырастила троих, но трудности, связанные с недоношенными двухнедельными близнецами, были ей незнакомы и пугали ее. К тому же Дороти, чтобы согреть детскую кроватку, случайно обожгла ножку Джейн бутылкой с горячей водой.

Они случайно узнали о полисе страхования жизни детей, с помощью которого можно было покрыть расходы на приходящую медсестру. В том же письме Филу Дороти продолжает:

Она приехала вместе с доктором на такси, с детским одеялом с подогревом, и доктор сразу же сказал, что Джейн следует немедленно отвезти в больницу. Затем она попросила, чтобы ей дали возможность осмотреть «другого ребенка». Я вышла, чтобы принести тебя. Бабуля схватила тебя, убежала в ванную комнату и заперла дверь; прошло много времени, пока мы убедили ее открыть дверь. Доктор и медсестра остались с двумя детишками; вас поместили в инкубатор и дали особую молочную смесь. […] Целый день, или около того, вы были на грани смерти, но ты сразу же стал поправляться, и, когда ты стал весить пять фунтов, я смогла забрать тебя домой. Я могла навещать тебя каждый день, когда ты был в инкубаторе, и всякий раз, когда я там бывала, мне давали инструкции, как самостоятельно делать для тебя эту довольно сложную молочную смесь.

Сама Дороти назвала свое письмо mea culpa[23] из-за своих материнских грехов, которые Фил не мог забыть и никогда бы не простил. Величайшим из этих грехов, по мнению Фила, была ее нерадивость, а то и хуже, что привело к смерти Джейн 26 января 1929 года.

Когда Фил был еще очень молод, Дороти пыталась объяснить ему, что тогда случилось. Джейн, сестра-близняшка, о которой, конечно, Фил не помнил, продолжала жить в самом существе ее брата. В ее письме сквозила неприкрашенная боль; это не столько недостаток любви, сколько невежество, чудовищное невежество, потому что она не знала, как обращаться с маленькими детьми, не знала, отчего Фил и его сестра-близняшка голодают. Через тридцать лет Фил признается своей третьей жене, Энни: «Я много слышал о моей сестре Дженни, и мне это было больно. Я чувствовал себя виноватым: ведь я выпил все ее молоко».