Карина Демина - Лиса в курятнике

• Название: Лиса в курятнике
• Автор: Карина Демина
• Жанр: Любовное фэнтези
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-17-119383-6

Была у Лизаветы семья, и не стало. Были перспективы, да сгинули вместе со смертью любимого батюшки. Остались лишь сестры, тетушка немощная и желание отомстить, которое и привело Лизавету в «Сплетникъ». Газетенка, по мнению общественному, премерзкая, зато популярная в народе. А глас народа, как известно, на многое способен. Вот только начальник Лизаветиных стремлений не разделяет, да и не он один… многим пришелся не по нраву Никанор Справедливый пронырливостью своей. Однако и ему придется попритихнуть, благо иное дело нашлось: вот-вот состоится в Арсийской империи конкурс красоты. И кому как не Лизавете его освещать? Правдиво. И желательно изнутри… главное, в политику не лезть. Лизавета и не собиралась. Оно как-то само вышло.

---

Мор… императрица слышала уже про красный, который захаживал с юга, оседлавши горячие местные ветра. Этот искал жертв среди женщин, касаясь легонько кожи белой, обжигая и уродуя.

Про желтый, пришедший из страны, где люди желты, будто высечены из морского камня. Этот переборчивостью не отличался. Он умел скрываться, проникая в тела, сжигая печень, и лишь когда человек желтел, становилось ясно. И поздно.

Про зеленый, живший в воде и изводивший людей безостановочной рвотой.

Много их было. Время от времени болезни вспыхивали то тут, то там, заставляя людей молиться и искать спасения. И приходилось поднимать войска.

Организовывать беженцев, не желавших жить в отселении.

Искать целителей.

Убеждать.

Грозиться.

Порой – казнить, но это нечасто. Болезни пугали людей, делая их на редкость послушными. А спасение – благо целители человеческие дело свое знали изрядно – наполняло сердца подданных должным благоговением. Хватало его, конечно, ненадолго, но все же, все же…

– Болезни возвращаются порой, да… но не через столько лет… тогда же я задавала вопросы, а ответов не получала. Зато Дубыня настаивал, чтобы я вернулась ко двору. Мол, все равно нельзя усадьбу восстанавливать, мало ли какая зараза осталась в земле… и селиться рядом не стоит. Люди его разъезжали по окрестностям. И я, признаться, перестала чувствовать себя хозяйкой на землях своих. Крестьяне – люд темный, им сложно подчиняться женщине, особенно если вдруг появляется сильный мужчина. Они полагали меня старухой, жалели, но и только. А Дубыня… я затребовала отчеты, но вдруг оказалось, что они засекречены и ему нужно высочайшее дозволение. Мои же письма в столицу оставались без ответа…

Императрица склонила голову: писем она точно не получала.

– Когда я отказалась возвращаться, Дубыня потребовал, чтобы я осталась в его усадьбе. Он заговорил, что обязан позаботиться обо мне и Аглаюшке, что это его долг соседа, что произошло несчастье, что люди испугались, не иначе… Но в этом не было смысла! Зачем кому-то сжигать целителей? Единственную, по сути, надежду спастись?! Он привел ко мне какого-то мужичка, который каялся… мол, слышал, будто кто-то говорил, что все беды от усадьбы, что спалить ее надобно и тогда проклятие падет. Приволок и проповедника бродячего. Знаете, из тех безумцев, которые уверены, будто все беды от одаренных. Он назвал нас проклятием… и меня проклял… Аглаю и вовсе исчадием бездны окрестил. Несчастный безумец. И Дубыня хотел, чтобы я поверила, будто виноваты эти люди?

Возмущение княгини было искренним.

Императрица же… слушала.

Она не обманывалась: пусть прошли многие годы, но не настолько хорошо она успела изучить людей, чтобы разбираться в тонких движениях мятежных их душ.

– И дело не в том, что они не хотели… всегда найдутся те, кто желает зла, но… в поместье была охрана! И хорошая. Я сама подбирала этих людей, а Дубыня… – Властимира споткнулась на этом имени. – Он их обучал. И спрашивается, куда эта охрана подевалась в тот самый нужный момент? Я видела их… я пыталась спрашивать, только люди, которые должны были быть рядом с моей дочерью, теперь служили Таровицким… и исчезли. А Дубыня стал убеждать, что это я ошиблась… простолюдины все похожи с лица… может, и так, только я смотрю не на людей, а на болезни их. Они же всегда отличаются… и неужто я не запомнила бы осколчатый перелом левой локтевой? Совершенно уникальный рисунок. Я с этой костью, помнится, долго возилась. А он говорит, ошиблась… позже я поняла, что и из дома не могу выйти без навязанной охраны. Мол, заботится, а то хватает лихих людей в округе. Откуда, спрашивается, взялись? В наших местах таким не выжить…

– Ты ушла?

– Не скажу, что было просто. Я не ушла, я сбежала. Благо мне было куда… забрала Аглаю… написала тому мальчику… и своей старой подруге. В Костовецком монастыре для нас нашлось местечко. И монастырские архивы, к слову, и пригодились. Там мы отыскали дневник матери настоятельницы, судя по всему одаренной, если она сумела пережить мор. Там мы и свидетеля нашли… при монастыре лечебница открыта была… – Княгиня поднялась, прошлась, остановилась у окна, в котором отражалась сама, пусть и было отражение это бледным, полустертым. – Туда приходили те, кто не способен заплатить целителю… или просто верит, что монастырская лечебница лучше городской… как бы то ни было, именно там я встретила одну женщину, которая рассказала кое-что интересное. Незадолго до начала мора кто-то разорил старое кладбище. Местные полагали его проклятым и старались обходить стороной. Поговаривали, что возникло оно на месте деревни, которую полностью выкосил мор…

Княгиня помолчала, собираясь с мыслями.

– Мы… отправились посмотреть. И я даже не удивилась, обнаружив, что его больше не существует. Черное пятно, будто кто-то… хотя почему будто? Кто-то выжег саму землю, не оставив и пепла.

– Полагаешь…

– Почему нет? Раскопать древнее захоронение… Дубыня не целитель, но человек образованный, знает, сколь опасно рушить защитные чары. А их устанавливали, должны были… взломать и раскопать, дать шанс болезни. А уж после… я говорила себе, что это ненадежно, что есть куда более простые способы уничтожить соперника… если бы зараза не очнулась? Если бы так и осталась в земле? Столько лет прошло… да и… к чему? Правда, после поняла, что мало не бывает… мои деревни постепенно переставали быть моими. Нет, на бумаге я все еще хозяйка земель, только дело в том, что хозяйкою меня не считают. И веси, и города спокойно отошли к Дубыне. Таровицкие скоро заменили верных мне людей на своих. Установили порядки, не сказать чтобы дурные, но…

– Чужие.

– Верно, – согласилась Властимира. – А мне предложили обручить Аглаю с каким-то там родственником… мол, лучшей кандидатуры не найдем. Тогда-то я и поняла… бешеного волка досыта не накормишь.

Глава 10

С особами высокого положения Лизавету и прежде жизнь сводила. В университете, к слову, две трети студентов были титульными, а та треть, которая не была, во глубине души надеялась совершить что-нибудь этакое во славу отечества, чтобы титул оный получить. Да и сама Лизавета, чего уж тут, грешным делом мечтала, как она однажды погожим летним днем спасает…

Ага, саму себя от скуки буйною фантазией.

Она пробежалась пальчиками по пуговкам, проверяя, ровно ли лежат. Ленточки махонькие расправила. Скорчила своему отражению рожицу…

В университете оно как бы все не взаправду было. Там с большего глядели вовсе не на титулы, а вот в иных каких местах…

Взять хотя бы барона Отшакова, человека чинами облеченного, милостью императорской обласканного, а потому мало-мальски возгордившегося, решившего, будто единственно его слово верное. Ох и озлился он на Лизавету за то письмецо, которое она поверх отшаковской головы отправила, еще надеясь справедливости добиться.

Ох и кричал.

Грозился у самой Лизаветы паспорт забрать и вместо него билет санитарный выдать[5], чтоб, стало быть, все знали, кто она по сути своей есть.

Тетушку довел.

А сам-то… ладно, ему про девиц непотребных все известно исключительно по должности, ибо санитарный инспектор, которым барон служил пятнадцать лет до того, как на повышение пойти, свой участок знать обязан. Но вот что супруга его мест злачных не чуралась…

Дочерей он и вовсе продал в крепкие, пусть и престарелые руки своего покровителя. Не посмотрел, сколько лет им… помнится, очень громким дело вышло.

И если б не снимки, иск газете грозил бы изрядный.

Выкинуть.

Забыть.

Не он первый, не он последний. Лизавете случалось повидать всякого, а потому… не в титулах дело, лишь бы люди хорошие были.

Так она себя успокаивала и все ж чувствовала себя самозванкою.

Шла вот, стараясь не шибко по сторонам глазеть – после полюбуется, приговаривала:

– Это работа… просто работа…

А идти получилось далеко, ибо дворец царский был преогромен – это Лизавета знала, но испытать на собственной шкуре – дело иное. И выходит, поселили ее в стороне… специально? Или же… она видела в том коридоре двери иные, прикрытые, порой подернутые пеленою сторожевых заклятий. Но только двери. А люди за ними есть?

– Прошу. – Руслана присела и тихо сказала: – Дальше мне ходу нет. Это чистая половина…

Лизавета, стало быть, на грязной обреталась?

– Вы в гостевом крыле, – объяснила Руслана, видя взгляд недоумевающий. – А тут начинаются личные покои… ее императорского величества.

Вот тут-то Лизавета и растерялась.

Так растерянною и вошла в дверь, благо та распахнулась предружелюбнейше, словно сама Лизавету приглашая. А стоило ступить на янтарный пол, дверь-то и закрылась. Ударила палка, и чей-то голос над ухом провозгласил:

– Лизавета Гнёздина, баронесса…

Ох ты ж, божечки…

Было время, матушка приговаривала, мол, красоты много не бывает. И прежде Лизавета всенепременно согласилась бы с нею, а теперь вот понимала: бывает.