Джоди Пиколт - Сохраняя веру

• Название: Сохраняя веру
• Автор: Джоди Пиколт
• Жанр: Современная зарубежная литература
• ISBN: 978-5-389-18010-9

Мэрайя, застав мужа с другой женщиной, впадает в депрессию, а их семилетняя дочь Вера замыкается в себе и ищет утешения у подруги, которую, возможно, выдумала, а возможно, и нет. Все чаще и чаще происходят необъяснимые вещи: Вера то процитирует стих из Евангелия, хотя в доме даже нет Библии, то упомянет о давнем эпизоде из жизни своей мамы, о котором та никогда никому не говорила. По городку и за его пределами начинают циркулировать слухи о девочке, которая видит Бога в женском обличье и исцеляет больных. У дома Мэрайи и Веры собирается толпа репортеров, религиозных фанатиков и желающих исцелиться. Священнослужители проявляют настойчивое желание разобраться в ситуации. Во что верить? Вера – мессия или просто маленькая девочка? Мэрайя – хорошая мать, пытающаяся преодолеть трудности, или шарлатанка, использующая свою дочь, чтобы вернуть внимание к себе? По мере того как разворачивается битва за опеку над Верой, Мэрайя должна понять, что силу духа не обязательно черпать в религии, ее можно найти и внутри себя… Впервые на русском языке!

---

Глава 5

Радушное дитя,
Легко привыкшее дышать,
Здоровьем, жизнию цветя,
Как может смерть понять?

У. Вордсворт. Нас семеро[17]

30 сентября 1999 года

С тех пор как моя мать возвратилась к жизни, прошло уже много часов, а я все никак не перестану трястись. Тот самый врач, который подписал ей свидетельство о смерти, сейчас направляет ее на всевозможные анализы, осторожно предполагая, что она здорова. Я сижу, спрятав руки под себя, и делаю вид, будто это нормально, когда человек, принятый в больницу с формулировкой «доставлен мертвым», разгуливает по коридорам.

Доктор хочет оставить маму на ночь в стационаре для наблюдения, но она категорически отказывается:

– Ни в коем случае! Я могу бегать, прыгать и даже не устаю. Я еще никогда себя так хорошо не чувствовала.

– Может быть, ма, тебе действительно лучше здесь переночевать? У тебя же все-таки остановка сердца была…

– Вы были мертвы, – уточняет врач. – Ребята в колледже рассказывали мне о мертвецах в морге, которые подымались в тот момент, когда санитар застегивал молнию на мешке. Мне всегда хотелось и самому увидеть что-нибудь подобное. – Мы с мамой переглядываемся; он откашливается. – Итак, нужно сделать кардиограмму, КТ, еще кое-какие анализы и проверить, какие сердечные препараты вы пьете.

– То есть вы хотите убедиться, что я не овощ? – фыркает мама.

– Мы хотим убедиться, что нет угрозы повторной остановки сердца, – поправляет ее врач. – Сейчас я вызову медсестру, и она отвезет вас на другой этаж.

– Большое спасибо, но я и сама ходить умею, – говорит мама, спрыгивая со стола.

Доктор, покачивая головой, направляется к выходу из палаты. Я забегаю вперед, трогаю его за рукав и жестом прошу отойти за ширму.

– С ней действительно все в порядке? Вдруг это просто странный сбой в работе ее нервной системы и через час она впадет в кому?

– Не знаю, – подумав, признается доктор. – Бывало, что в операционной монитор показывал прямую линию, а потом человек кашлял и приходил в сознание. Я видел людей, которые лежали в коме месяцами, а потом просыпались и разговаривали как ни в чем не бывало. Одно я могу сказать вам определенно, миссис Уайт: ваша мать была клинически мертва. Это указали парамедики в своем отчете. Да и я, черт возьми, это констатировал! Может ли ее нынешнее состояние оказаться неустойчивым? Не знаю. Я сталкиваюсь с таким впервые.

– Понимаю, – говорю я, хотя на самом деле ничего не понимаю.

– Сейчас мы не видим на ее сердце никаких признаков травмы. Конечно, мы будем продолжать обследование, но в данный момент сердце кажется здоровым, как у подростка. – Он похлопывает меня по руке. – Объяснить этого я не могу. Даже пытаться не буду.

– Может, хватит меня поддерживать? – Мама отталкивает мою руку. – Со мной все нормально.

Она энергично, впереди нас с Верой, выходит из отделения экстренной помощи. Медсестра крестится. Водитель машины «скорой помощи», уплетающий слоеное пирожное, болтая с другой медсестрой, роняет одноразовый стакан с кофе.

– Извините, – говорит мама, останавливая интерна. – Где здесь лифт? – Девушка показывает, а мама оборачивается ко мне. – Ну? Ты здесь остаешься или как?

Она шагает по коридору мимо Иэна Флетчера, который смотрит на нас с таким недоумением, что я впервые за много часов начинаю смеяться.

Пока флеботомисты тычут в маму шприцами, мы с дочкой сидим в комнате ожидания. Вера бледная, уставшая, под глазами фиолетовые круги.

– Я сделала, что ты хотела, – шепчет она, поднимая личико.

– Ты не имеешь никакого отношения к бабушкиному выздоровлению, – с трудом сглотнув, говорю я. – Ты же это понимаешь?

– Ты ее просила, – бормочет Вера. – Я слышала.

– Кого – ее?

– Бога. Ты говорила: «О Боже! О Боже! О мой Боже!» – Вера трется носом о свое плечо. – И она тебя услышала. Она сказала мне, что сделать, чтобы ты не огорчалась.

Я опускаю голову и смотрю на Верины кроссовки: на одной ноге шнурки развязались и болтаются по полу, как у самого обыкновенного ребенка. И все-таки моя дочь не обыкновенный ребенок. Она разговаривает с Богом и, по-видимому, только что совершила чудо.

Я борюсь с желанием расплакаться. Все это очень похоже на затянувшийся ночной кошмар. Кажется, Колин вот-вот встряхнет меня и прошепчет: «Переворачивайся на другой бок и спи дальше». Дети должны ходить в школу, качаться на качелях, обдирать себе коленки. А то, что происходит сейчас с нами, – это бывает в фильмах, в романах, но не в настоящей жизни.

Я не глядя тру Верину ладошку и нащупываю мозоль.

– Что это?

Вера прячет руки:

– Это от рукохода.

– А не от… – Как же такое выговорить?! – Не от того, что ты прикоснулась к бабушке? Тебе не было больно?

Вера качает головой:

– Я как будто бы катилась с горки вниз. – Она смотрит на меня в замешательстве. – Ты разве не хотела, чтобы с бабушкой все было хорошо?

Я обнимаю ее так, словно пытаюсь спрятать обратно внутрь себя и защитить от того, что теперь уже неминуемо ей грозит.

– Ох, Вера, конечно, я хотела, чтобы с бабушкой все было хорошо. И сейчас хочу. Меня только немножко пугает, что мое желание, вероятно, исполнилось благодаря тебе.

Я глажу ее по волосам, по плечикам.

– Меня это тоже немножко пугает, – тихо признается она.

УМЕРШАЯ ВОЗВРАЩАЕТСЯ К ЖИЗНИ

1 октября 1999 года; Нью-Ханаан,

штат Нью-Гэмпшир

Вчера примерно в 15:34 Милдред Эпштейн, 56 лет, скончалась. В 16:45 она поднялась и спросила, зачем ее привезли в больницу.

Сердечный приступ случился у миссис Эпштейн, жительницы Нью-Ханаана, на пороге дома ее дочери, которую она пришла навестить. По словам очевидцев, женщина схватилась за грудь и упала. Врачи «скорой помощи» на протяжении 20 минут проводили реанимационные мероприятия на месте происшествия, но возобновить работу сердца не удалось. По прибытии в местный медицинский центр доктор Питер Уивер констатировал смерть Милдред Эпштейн. «Я никогда ничего подобного не видел, – сообщил Уивер репортерам. – Вопреки тому что смерть пациентки подтверждается многочисленными очевидцами и засвидетельствована квалифицированным медперсоналом, последующее обследование миссис Эпштейн не выявило не только следов остановки сердца, длившейся более часа, но и вообще признаков какой-либо травмы».

По имеющимся данным, женщина упала после словесного столкновения с Иэном Флетчером, известным телеведущим, отрицающим существование Бога. Флетчер готовил репортаж о внучке Милдред Эпштейн, у которой, по противоречивым сведениям, случаются божественные видения. Ни миссис Эпштейн, ни мистер Флетчер не комментируют произошедшее.

– Ну, знаешь ли, это не считается, – заявляет Иэн, потягиваясь на стуле. – Когда я говорил о свежих морепродуктах, то не имел в виду запеканку с консервированным тунцом.

– Единственная альтернатива – кафе «Донат кинг», – ухмыляется Джеймс. – Или это, или пончики.

Иэн содрогается:

– Знаешь, сколько бы я сейчас отдал за хороший стейк из ангусской говядины?

– Перейди через дорогу и укради на молочной ферме целую корову. Их там столько, что, уверен, никто не считает. – Джеймс промокает рот салфеткой. – Но корову тебе пришлось бы самому готовить, а так ты сидишь в ресторане.

– Сравнивать это заведение с рестораном – все равно что называть мое путешествие в «Виннебаго» сафари.

– Твое путешествие – не сафари, а антирелигиозный поход. Ты сам мне так сказал несколько недель назад. Послушай, Иэн, – говорит продюсер, подавшись вперед, – дело только что пошло в гору. В вечерних новостях на Эн-би-си показали твой материал с умершей бабушкой, а потом повторяли каждый час. – Джеймс поднимает чашку с кофе. – По-моему, ты напал на верный след. Эта девчонка – хороший крючок. Людям даже в голову не придет, что она все выдумала. Тем эффектнее получится, когда ты отдернешь занавес.

– Да, – слабо улыбается Иэн, – ради этого стоит потерпеть размещение суперэкономкласса.

– Смотри на это так: если сейчас сумеешь вернуться в игру, то потом сможешь до конца дней ни к каким домам на колесах даже близко не подходить. – Джеймс смотрит на чек и, смеясь, достает кредитную карту. – Правда, мне в детстве нравилось отдыхать в кемпингах. Тебе разве нет?

Иэн не отвечает. Его детство было, вероятнее всего, не таким, как у Джеймса.

– Ах да! Я забыл! Ты же никогда не был ребенком!

– Не-а, – улыбается Иэн, – я выскочил готовеньким из головы моего исполнительного продюсера.

– Я серьезно. Мы ведь с тобой знакомы уже… сколько? Семь лет? А я про тебя ничего не знаю, кроме того, что ты начинал на радио и получил докторскую степень в каком-то второсортном бостонском университете.

– Ага. Гарвард называется. Этот «второсортный» университет правильно сделал, что предоставил тебе учиться где-нибудь в Йеле, – отшучивается Иэн и маскирует чувство неловкости зевком. – Джеймс, я совсем разбитый. Пойду-ка на боковую.