Джоди Пиколт - Сохраняя веру

• Название: Сохраняя веру
• Автор: Джоди Пиколт
• Жанр: Современная зарубежная литература
• ISBN: 978-5-389-18010-9

Мэрайя, застав мужа с другой женщиной, впадает в депрессию, а их семилетняя дочь Вера замыкается в себе и ищет утешения у подруги, которую, возможно, выдумала, а возможно, и нет. Все чаще и чаще происходят необъяснимые вещи: Вера то процитирует стих из Евангелия, хотя в доме даже нет Библии, то упомянет о давнем эпизоде из жизни своей мамы, о котором та никогда никому не говорила. По городку и за его пределами начинают циркулировать слухи о девочке, которая видит Бога в женском обличье и исцеляет больных. У дома Мэрайи и Веры собирается толпа репортеров, религиозных фанатиков и желающих исцелиться. Священнослужители проявляют настойчивое желание разобраться в ситуации. Во что верить? Вера – мессия или просто маленькая девочка? Мэрайя – хорошая мать, пытающаяся преодолеть трудности, или шарлатанка, использующая свою дочь, чтобы вернуть внимание к себе? По мере того как разворачивается битва за опеку над Верой, Мэрайя должна понять, что силу духа не обязательно черпать в религии, ее можно найти и внутри себя… Впервые на русском языке!

---

– Я никогда не понимала, почему Бог считается нашим отцом. Отцы всегда хотят, чтобы мы соответствовали каким-то стандартам. А матери любят нас, не ставя условий, ты так не считаешь?

Вера возвращается с четырьмя наклейками на рубашке. Мы спускаемся в вестибюль, и там я ненадолго оставляю дочку с мамой, а сама иду подогнать машину поближе к входу в больницу. На парковке я слышу у себя за спиной шаги.

– Я опять вынужден сказать, что мне жаль, – говорит Иэн Флетчер.

– Это потому, что вы опять сделали подлость, – отвечаю я. – Отдайте мне ту кассету.

– Вы знаете, что отдать ее вам я не могу. Но обещаю: кадры с вашей дочерью в передачу не войдут.

– Обещаете? – фыркаю я. – Как обещали ее не снимать?

– Мне не следовало снимать Веру без вашего разрешения, и я это уже признал. – Я хочу уйти, но Иэн Флетчер хватает меня за рукав. – Задержитесь, пожалуйста, на секунду. – Он отпускает меня, как будто обжегся, и прячет руки в карманы. – Я хочу вам кое-что сказать. Я не верю вашим утверждениям относительно девочки. В частности, не верю в это предполагаемое воскрешение. И я докажу вам, что вы заблуждаетесь. Но я уважаю вас за то, как вы себя повели. – Он прокашливается. – Вы хорошая мать.

Опешив, я разеваю рот. Мне вдруг становится ясно: все это время я выпрыгивала из штанов, пытаясь защитить Веру, и даже не успела подумать о том, права ли я. Этот человек, этот ужасный человек, который без приглашения вломился в нашу жизнь и понятия не имеет, кто я такая, принял меня за ту, кем я всегда хотела быть: за самоотверженную львицу, мать от природы.

Даже не знаю, смеяться мне или плакать. Конечно, я лучше многих представляю себе, как обстоятельства иногда меняют человека. Обыкновенные женщины двигают с места двухтонные машины и грудью преграждают путь летящей пуле, чтобы спасти своего ребенка. Причем решиться на подвиг для них так же легко, как просто вздохнуть. Может быть, я превратилась в одну из таких женщин. Но я бы с радостью вернулась в прежнее состояние, если бы и Вера снова стала нормальным ребенком.

– Мистер Флетчер…

Он поворачивается ко мне, ожидая, что я скажу ему спасибо, а я с размаху ударяю его по лицу.

Глава 6

Кто не со Мною, тот против Меня…

Лк. 11: 23

6 октября 1999 года

Бабушка Иэна неколебимо воплощала идеал южной красавицы, нося свои религиозные убеждения, как пуленепробиваемый жилет. «Слава Богу, я христианка!» – долго и громко твердила она, когда узнавала, что муж ушел от нее к официантке из «Джолли донатс» или что земля без ее ведома продана под универмаг «Джей Си Пенни». А если Бог не спешил помогать ей, она восполняла это упущение с помощью бутылки бурбона, которую прятала в бачке унитаза на первом этаже.

В воздухе Южного баптизма, которым с детства дышал Иэн, отсутствовали молекулы скепсиса янки. На Юге общины строились вокруг церквей, и кое-где религия по-прежнему крепко держала людей за горло: о человеке судили по тому, какой храм он посещал. Честно говоря, Иэн чувствует себя гораздо комфортнее среди янки, для которых вера в Бога – не основа жизни, а нечто факультативное. На Севере люди позволяют себе сомневаться. Так, во всяком случае, Иэн думал, пока не столкнулся с реакцией на смерть Милли Эпштейн и ее последующее возвращение к жизни.

Благодаря своим связям он получил доступ ко всем медицинским документам Вериной бабушки. Заключение о смерти действительно подписано тремя медиками. Но ведь он собственными глазами видел ее живой и здоровой.

Рейтинг его передачи вырос, но этот эффект, если не приложить усилий и не помочь делу, растает, как кубик льда в июльскую жару. А из истории Милли Эпштейн, похоже, больше ничего не вытянешь. Иэн хватается за голову, обдумывая следующий ход. За годы своей карьеры он твердо усвоил одну истину: не бывает шкафов без скелетов, у каждого есть что-то, что он не хотел бы показывать миру. Кому, как не ему, Иэну, это знать!

Как только Аллен Макманус разворачивает бисквитное пирожное с кремом, кто-то звонит ему на личную линию.

– Да, – ворчливо отвечает он, снимая трубку.

Сколько можно говорить жене, чтобы не звонила на работу! Господи, это же единственное место, где ему иногда удается насладиться покоем!

– Ты знаешь о Лазаре? – произносит низкий искаженный голос, явно не принадлежащий жене Аллена.

– Кто это, черт возьми?

– Ты знаешь о Лазаре? – повторяет тот же голос. – Кому еще это выгодно?

– Слушай, приятель, я не понимаю, какого…

Раздается щелчок, потом идут гудки. Очевидно, это розыгрыш. Ведь скоро Хэллоуин, а все знают, что Аллен пишет некрологи. Видимо, каким-то шутникам, которые решили сострить на тему воскрешения мертвых, дали его номер. Едва он успел выбросить это из головы, приходит факс для колонки некрологов. Наверное, «Ассошиэйтед пресс» сообщает о кончине какого-нибудь значительного лица. Аллен со вздохом подходит к аппарату и, щурясь, сморит на зернистую фотографию какой-то женщины под «шапкой» «Хроники Нью-Ханаана». Где он, черт подери, этот Нью-Ханаан?! Заголовок статьи гласит: «УМЕРШАЯ ВОЗВРАЩАЕТСЯ К ЖИЗНИ».

Лазарь…

Аллен садится и пытается вспомнить, что читал в Библии о Лазаре. Если вообще читал. Наклоняется через проход и спрашивает у коллеги:

– Барб, у тебя Библия есть?

Она смеется:

– Непременно! Держу ее на столе возле пузырька с замазкой. А что? Ты видишь Бога?

– Забудь, – хмурится Аллен.

«Хроники Нью-Ханаана» – это какая-нибудь жалкая газетенка, и городок, наверное, вшивый. Но именно там умершая женщина якобы воскресла.

И психиатр, устроившая скандал на симпозиуме, тоже оттуда.

Аллен просматривает статью еще раз и в четвертом абзаце читает: «…внучка Милдред Эпштейн, у которой… случаются божественные видения». Вряд ли в Нью-Ханаане много детей, разговаривающих с Богом. Значит, эта девчонка и есть пациентка доктора Келлер. А теперь, получается, малышка еще и чудеса творит! Этой новости обеспечена первая полоса в нью-гэмпширском отделении.

Кому еще это выгодно?

Так спросил звонивший. Разумеется, воскрешение Милли Эпштейн выгодно самой Милли Эпштейн. Если оно, конечно, было. Аллен прочитывает статью еще раз. В городке ошивается Иэн Флетчер. Видимо, тоже почуял, что дело нечисто. Так кто же мог выиграть от фальшивого чуда? Ребенок. Но семилетние дети не действуют сами по себе, у них бывают менеджеры. В данном случае это, наверное, мать.

7 октября 1999 года

В пять утра Мэрайя слышит, что открылась входная дверь. Вскакивает с постели и пулей несется вниз по лестнице. Хватает зонтик в передней и, вооружившись им, как битой, высматривает тень непрошеного гостя. Сердце колотится.

– Выходи! – кричит Мэрайя. – Тебе нужны фотографии? Или эксклюзивное интервью? Покажись, ублюдок!

В ответ – тишина. Продолжая ругаться, Мэрайя отбрасывает зонтик и в этот момент видит за окном Веру: босая, в одной ночной рубашке, она катает по газону кукольную коляску. Мэрайя смотрит на маленький лагерь, разбитый у дороги. Пассионисты из Аризоны мирно спят. Репортеры еще не приехали. Только Иэн Флетчер, изможденный и хмурый, стоит в дверном проеме своего «Виннебаго».

– Привет, мамочка! – Вера машет рукой. – Хочешь со мной поиграть?

Сглотнув слова упрека, которые вертелись на языке, Мэрайя спрашивает:

– У тебя… ножки не замерзли?

– Нет, сегодня же такое хорошее утро! – Вера наклоняется над коляской и поправляет кукле одеяло. – Правда, малыш?

Утро действительно хорошее, если не считать того, что пупс шевелится. Его крошечные коричневые кулачки колотят стелющийся над землей туман, а под шапкой курчавых волос виднеется большая круглая болячка. Вера достает младенца из коляски и прижимает к щеке:

– Какой хороший мальчик!

Только теперь Мэрайя замечает стройную женскую фигуру возле ясеня в дальнем конце подъездной дорожки. Голова женщины обмотана шарфом. Она не отрываясь смотрит на малыша, но даже не пытается забрать его у Веры.

Вера усаживает ребенка в высокое кукольное кресло, вытащенное на газон, и понарошку кормит пластмассовыми фруктами. Малыш улыбается и болтает ножками. Он смеется так громко, что один из фотографов просыпается и начинает с пугающей скоростью щелкать своей камерой. Выйдя из ступора, Мэрайя сбегает с крыльца и подскакивает к дочери:

– Милая, нам пора в дом.

Вера, щурясь, смотрит на восходящее солнце:

– Ой! Но ведь здесь так хорошо!

Мэрайя гладит дочь по голове:

– Знаю. Может, мы попозже выйдем. – При этом ее взгляд останавливается на бесстрастном лице Иэна Флетчера. За все это время он не сделал ничего такого, в чем его можно было бы упрекнуть. Даже не пошевелился. Только наблюдал. Мэрайя заставляет себя сосредоточиться на дочери. – Думаю, тебе пора вернуть малыша маме.

Вера осторожно поднимает младенца и целует болячку на лбу. Потом несет к ясеню и передает плачущей матери. Женщина явно хочет что-то сказать, но не может. Вера слегка дотрагивается до ее пальцев, придерживающих головку ребенка: