Мартин Гудман - История иудаизма

• Название: История иудаизма
• Автор: Мартин Гудман
• Жанр: Зарубежная эзотерическая и религиозная литература
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-389-18182-3

Иудаизм – это воплощение разнообразия и плюрализма, столь актуальных в наш век глобальных политических и религиозных коллизий, с одной стороны, и несущими благо мультикультурализмом, либерализмом и свободой мысли – с другой. Эта древнейшая авраамическая религия сохранила свою самобытность вопреки тому, что в ходе более чем трехтысячелетней истории объединяла в себе самые разнообразные верования и традиции. Мартин Гудман – первый историк, представивший эволюцию иудаизма от одной эпохи к другой, – показывает взаимосвязи различных направлений и сект внутри иудаизма и условия, обеспечившие преемственность его традиции в каждый из описываемых исторических периодов. Подробно характеризуя институты и идеи, лежащие в основе всех форм иудаизма, Гудман сплетает вместе нити догматических и философских споров, простирающиеся сквозь всю его историю. Поскольку верования евреев во многом определялись тем окружением, в котором они жили, география повествования не ограничивается Ближним Востоком, Европой и Америкой, распространяясь также на Северную Африку, Китай и Индию, что прекрасно иллюстрируют многочисленные карты, представленные в книге. Увлекательная летопись яркой и многогранной религиозной традиции, внесшей крупнейший вклад в формирование духовного наследия человечества.

---

Облик Второго храма, построенного Зоровавелем в конце VI века до н. э., в Библии описан удивительно скупо. Считается, что Храм Соломона претерпел за годы ряд перипетий, среди прочих и разграбление его сокровищ позднейшими царями, но он все же оставался величественным зданием, и пророк Иеремия с горечью вспоминал точный день его разрушения – «в пятый месяц, в десятый день месяца, – это был девятнадцатый год царя Навуходоносора, царя Вавилонского». Бронзовые столбы были выломаны, а ковчег Завета исчез (если его не унесли из Храма ранее, как повествуют некоторые предания). Поэтому в Храме Зоровавеля не было ряда атрибутов, которые считались столь важными в предыдущей постройке; однако, возможно, там оставались 5400 золотых и серебряных сосудов, которые, согласно книге Ездры, персидский царь Кир позволил возвращающимся изгнанникам забрать из Вавилона в Иудею (хотя это предание несколько противоречит утверждению Четвертой книги Царств о том, что в 597 году до н. э. Навуходоносор вывез из Храма и изломал все золотые сосуды). Другие описания здания в библейском тексте слишком полны аллюзий и символов, чтобы дать сколько-нибудь ясное понятие о том, в какой степени Храм Соломона удалось воспроизвести. В видении пророка Захарии, где упоминается «гора святыни», Иерусалим идеализирован, равно как и в напыщенном и совершенно недостоверном описании II века до н. э. в «Письме Аристея», где говорится о необычайном плодородии местности, окружающей блистательную святыню; но оба этих источника свидетельствуют о важности Храма как здания, которое надлежит почитать [9].

За пять веков своего существования здание претерпело немало перемен. Подробнее всего засвидетельствовано его осквернение в 168 году до н. э. Антиохом Эпифаном, который едва не положил внезапный конец иудаизму вообще, введя в Храме вместо культа еврейского Бога культ нового божества (вероятно, Зевса), воплощенного в статуе, которая в книгах Маккавейских названа «мерзостью запустения». (Более подробный разбор этих событий, ставших для народа шоком, см. главу 5.) Евреев заставляли приносить в жертву свиней и других нечистых животных на новых алтарях и священных участках, посвященных языческим богам. Книги Маккавейские, несомненно, преувеличивают роль Маттафии и его сыновей в спасении иудаизма – не в последнюю очередь потому, что были написаны, когда потомки Маттафии правили Иудеей, и мифы о героических деяниях их предков в войне против Антиоха помогали им держать в своих руках первосвященство. Но угроза иудаизму была отнюдь не мнимой: весь регион завален ритуальными предметами, оставшимися от местных религий, не переживших эпохи античности, и если бы поклонение еврейскому Богу в Иерусалимском храме прервалось в 60-х годах II века до н. э., а не почти двумя с половиной веками позже, в 70 году н. э., то на этом история иудаизма, скорее всего, и завершилась бы; не возникло бы и христианство.

В результате удара Антиоха по еврейскому культу само здание, судя по всему, не слишком пострадало. Согласно Первой книге Маккавейской (составленной, вероятно, лет через 40 после описываемых событий), когда Иуда Маккавей вошел в святилище и обнаружил, что «святилище опустошено, жертвенник осквернен, ворота сожжены», он смог достаточно быстро организовать повторное освящение:

И избрал священников беспорочных, ревнителей закона. Они очистили святилище и оскверненные камни вынесли в нечистое место. Потом они рассуждали об оскверненном жертвеннике всесожжения, как поступить с ним. И пришла им добрая мысль разрушить его, чтобы он когда-нибудь не послужил им в поношение, так как язычники осквернили его; и разрушили они жертвенник, и камни сложили на горе храма в приличном месте, пока придет пророк и даст ответ о них. Взяли камни целые, по закону, и построили новый жертвенник по-прежнему; потом устроили святыни и внутренние части храма и освятили притворы; устроили новую священную утварь и внесли в храм свещник, и алтарь всесожжений, и фимиамов, и трапезу; и воскурили на алтаре фимиам и зажгли светильники на свещнике, и осветили храм; и положили на трапезу хлебы, и развесили завесы, и окончили все дела, которые предприняли. В двадцать пятый день девятого месяца – это месяц Хаслев – сто сорок восьмого года встали весьма рано и принесли жертву по закону на новоустроенном жертвеннике всесожжений [10].

Полтора века спустя тот же Храм уже не показался таким великолепным Ироду, который, вопреки сравнительно скромному происхождению, был назначен римлянами царем Иудеи и поспешил воздвигнуть памятник своей впечатляющей политической карьере. Перестройка должна была вестись с величайшей осторожностью, чтобы случайно не прервать жертвоприношения и не осквернить священное место. Для работ в самом Храме тысячу священников обучили ремеслу каменщиков. Гораздо больше рабочей силы потребовалось для расширения платформы Храма: был возведен арочный фундамент и огромные подпорные стены, частично сохранившиеся до наших дней. Сам Храм и его обстановку оставили в прежнем виде, но наружные стены покрыли таким количеством золота, что его блеск слепил глаза. Строительство началось в 20 году до н. э.; работа над внутренним святилищем, портиками и внешними дворами была завершена к 12 году до н. э. Однако, если верить Иосифу Флавию, свидетелю-современнику, Храм продолжали достраивать и ремонтировать еще в 66 году н. э., за четыре года до разрушения здания римскими войсками [11].

Как проходила служба в Храме? На этот вопрос легче ответить, если говорить о последнем веке его долгого существования; о более ранних периодах известно меньше. Но даже с учетом того, что дошедшие до нас свидетельства почти наверняка дают идеализированную картину, мы можем реконструировать ежедневный ход храмовой жизни с точностью, невозможной ни для какого другого храма античного мира. Причина этого проста: Иосиф Флавий, сам иерусалимский священник, подробно написал о Храме в рассказе о жизни Ирода и в повествовании о войне против Рима, приведшей к разрушению Храма; а через сто лет после Иосифа авторы самого раннего из раввинистических текстов – Мишны – в попытке уточнить правильный порядок служения в Храме обсудили целый ряд спорных вопросов, связанных с проведением храмовыми властями жертвоприношений. Как бы ни обстояли дела в более ранние эпохи, к концу периода Второго храма последний был необычен для античного мира уже тем, что был открыт для поклонения ежедневно: огромные ворота торжественно открывались на рассвете и закрывались на закате. Большое количество служителей обеспечивало организованный прием жертв от частных лиц, приобретавших у торговцев в портиках на краю храмовой территории животных и птиц для жертвоприношения. Несколько раз в день проходили общественные жертвоприношения, в ходе которых священники возносили молитвы и закалывали животных от имени всего народа. В будние дни эти общественные жертвоприношения совершались утром, днем и вечером, а в субботу и первый день нового месяца проводились специальные обряды жертвоприношения: «И в новомесячия ваши приносите всесожжение Господу: из крупного скота двух тельцов, одного овна и семь однолетних агнцев без порока…» [12]

План Второго храма непосредственно перед его разрушением в 70 году н. э., составленный из описаний Иосифа Флавия и Мишны. Из Двора Израиля, куда не допускались женщины, мужчины-евреи могли видеть вблизи жертвоприношения, совершаемые священниками. После масштабного расширения на юг и восток Двора язычников, которое было завершено Иродом в 12 году до н. э., Храм мог вместить толпы паломников

В обычный день посетителя храма прежде всего должно было поражать его огромное пространство. Ежедневный общественный ритуал совершался на ограниченной территории вокруг внутреннего священнического двора; здесь забивались, сжигались и (время от времени) поедались животные, а также совершались возлияния. Остальная, бо́льшая часть громадного здания чаще всего была почти пустой. Еще до великой перестройки, затеянной Иродом, неевреи отмечали размер площадки, на которой могли собираться верующие. В этом большом дворе, предназначенном для обычной публики, не было ни деревьев, ни вотивных предметов и статуй, обычных для языческих храмов. В I веке н. э. философ Филон Александрийский отмечал не только отсутствие деревьев, но и чистоту всей храмовой территории. То, что во дворе не было деревьев, он объяснял необходимостью поддерживать в Храме атмосферу религиозного аскетизма (для которого было бы пагубно «легкое наслаждение» видом рощицы), а также тем, что необходимый в качестве удобрения навоз не подобало вносить внутрь храмовых стен. Во времена Филона внимание привлекали прежде всего драгоценные предметы обстановки, пожертвованные храму частными лицами и вывешенные на стенах и дверях вокруг двора; это, например, золотая цепь, отданная внуком Ирода Агриппой I в память об освобождении из римского плена, или позолоченные ворота, пожертвованные (согласно Мишне) неким Никанором из Александрии. На огромных завесах пурпурными, голубыми и алыми нитками изображался небесный свод. Золотая лоза поразительно искусной работы, описанная довольно подробно Иосифом, была столь знаменита, что о ней упомянул и языческий историк Тацит. Драгоценные металлы и камни сверкали на солнце, и в различных описаниях здания то и дело повторяются образы, связанные с ярким светом [13].