Анатолий Дроздов - Лейб-хирург

• Название: Лейб-хирург
• Автор: Анатолий Дроздов
• Жанр: Попаданцы

Анатолий Фёдорович Дроздов – известный писатель-фантаст, пишущий в разных жанрах. Представляем вторую книгу трилогии, ставшей одним из самых популярных литературных проектов автора за последние годы. Роман «Лейб-хирург» написан в лучших традициях попаданчества и альтернативной истории. Мы часто слышим версии о параллельных мирах, где развитие истории идёт по несколько другим сценариям. В один из таких миров и попадает наш современник, майор медицинской службы Игорь Иванов. Попадает, погибнув в мире нашем после подрыва на мине. Идёт мировая война, и России приходится непросто. Во второй книге герой обретает новое тело. Теперь он шляхтич Довнар-Подляский, но мастерство хирурга и честь офицера, как и прежде, при нём. Он продолжает лечить людей и спасать Отечество.

---

– Загряжский, начальник госпиталя, – буркнул хмуро. – Представьтесь, зауряд-врач!

– Михаил Александрович Зильберман. Военный врач медицинского батальона, служу под началом надворного советника Довнар-Подляского.

– Как его ранили, видели?

– Нет. Говорят, прилетел германский аэроплан и сбросил бомбу. Осколок угодил Валериану Витольдовичу в лоб. Я его перевязал, а затем сопровождал в Минск. Камфору впрыскивал, – добавил Михаил, внезапно заробев.

– Вы все сделали правильно, – успокоил его статский советник, – довезли раненого живым. Не беспокойтесь, сейчас им займутся. Бурденко уже в операционной, командующий телефонировал ему с вокзала. Вы можете отправляться обратно. Завтра в расположение вашей дивизии идет санитарный поезд забрать раненых, заодно и вас отвезет. В Минске родственники или знакомые есть?

– Нет, ваше высокородие, – покрутил головой Михаил.

– А деньги?

Михаил растеряно похлопал себя по карманам.

– Не захватил – не до того было.

– Понятно, – кивнул генерал. – Вас разместят и накормят. Я распоряжусь. Утром отвезут на вокзал. Ждите!

Статский советник ушел. Долго ждать не пришлось. Подошедший к Михаилу санитар отвел его во флигель, где гостю отвели небольшую комнату с койкой. Тот же санитар принес ему ужин. Есть не хотелось, но Михаил заставил себя. Хорошо, что папиросы нашлись в кармане шинели. Михаил покурил, а затем отправился в госпиталь. Там удалось узнать, что операция прошла успешно, командир выживет. Вдохновленной этим известием, он отправился в выделенную ему комнату, где крепко заснул. Утром его отвезли на вокзал, а оттуда санитарный поезд доставил на станцию близ расположения медсанбата. Там уже ждали сани с ранеными. Михаила окружили возчики и санитары, он сообщил им радостную новость. Люди заулыбались – командира в медсанбате любили, и обратно в часть все ехали повеселевшими.

В расположении Михаил обрадовал новостью врачей, но поговорить с ними не успел. Прибежал посыльный от начальника дивизии и передал приказание явиться к генералу. Михаил отправился. В блиндаже доложил о своей поездке начальнику дивизии, сообщив, что командир выживет. В ответ генерал только кивнул – похоже, знал.

– Валериан Витольдович выбыл надолго, – сказал, когда подчиненный умолк. – Принимайте медицинский батальон, Михаил Александрович!

– Я? – растерялся Михаил.

– Более некому.

– Есть более опытные врачи, старше меня годами.

– А вы лучший хирург. Не пререкайтесь, господин зауряд-врач! Валериан Витольдович был и того моложе, но дело наладил отлично. Постарайтесь это сохранить. Понятно?

– Так точно! – вытянулся Михаил.

– Представление на чин я отправлю завтра, – пообещал генерал и жестом показал врачу, что тот может быть свободен…

Михаил швырнул окурок в сугроб и скосил взгляд на плечо. Тускло блеснул серебром узкий погон с двумя просветами и двумя звездочками вдоль. Беркалов выполнил обещание. Теперь Михаил коллежский асессор. Не надворный советник, каким был Валериан, но все равно почетно. Кто бы мог подумать! Сын мелкого торговца из заштатного местечка стал личным дворянином и его высокоблагородием! Зауряд-врач тоже дворянин, но пока служит. Стоить снять форму, как привилегии кончаются. Зауряд-врач – временный чин, а вот коллежский асессор – постоянный. Михаил представил себе, как идет по улочке родного городка, мимо покосившихся заборов, а из окошек выглядывают любопытные лица обывателей. Он словно слышал их слова: «Кто это? Неужели Мойша? Тот, который ушел к гоям? Этот красивый офицер сын покойного Исраэля? Не может быть! Ой вей!..» А Михаил, не обращая внимания на эти разговоры, подойдет к калитке родного дома, толкнет ее и войдет в заросший травой двор. Из дома выбежит мать и подросшие сестры. Они уставятся на него и заробеют, не зная, верить ли глазам. Михаил же поставит чемодан с подарками траву и скажет: «Шалом, мама! Я вернулся…»

А все благодаря Валериану. Оказавшись во фронтовом медсанбате, Михаил было загоревал. Это не тыловой лазарет, где он служил раньше и где было комфортнее, а германские снаряды не долетали. Так и сказал Валериану. Тот его отругал и пообещал, что сделает из него первоклассного хирурга. Пообещал, что после войны к нему очередь из больных будет стоять. Михаил не поверил, но Валериан не соврал. Научил. Полгода тому Михаил ужаснулся бы, поручи кто ему, дантисту по образованию, оперировать пациента с осколочным ранением в грудь. Теперь же берет ланцет и спокойно встает к столу. Коллеги его уважают, назначение восприняли спокойно.

– Вы заслужили это, Михаил Александрович, – сказал зауряд-врач Загоруйко, старший из медиков медсанбата. – Вы замечательно оперируете, у вас талант. К тому же распорядительны, Валериан Витольдович вам не зря доверял. Командуйте, мы поддержим!

У Михаила тогда защипало в глазах. Он, еврей из заштатного местечка, который сменил веру, чтобы получить диплом, заслужил признание у людей, старше его возрастом и положением. Загоруйко и вовсе шляхтич, но не заносится, с Михаилом держится подчеркнуто вежливо. Да и другие…

Валериан так вовсе считал его другом. Аристократ, родственник королей, держал Михаила за равного. Вечерами в землянке они любили поговорить. Валериан учил его медицине (поразительно, сколько знает!), Михаил в ответ рассказывал о матери, сестрах, учебе в университете. Валериан слушал, причем Михаил чувствовал, что ему это интересно. Как-то Михаил пожаловался на Настеньку, из-за которой угодил на фронт – подрался за нее с временным начальником лазарета. Перестала писать барышня, видно, нашла другого. Валериан помолчал, а затем вдруг продекламировал:

Жил-был дурак, Он молился всерьез(Впрочем, как Вы и Я)Тряпкам, костям и пучку волос – Все это пустою бабой звалось, Но дурак ее звал Королевой роз(Впрочем, как Вы и Я). О, года, что ушли, В никуда, что ушли, Головы и рук наших труд! Все съела она, Не хотевшая знать, А теперь-то мы знаем, Не умевшая знать, Ни черта не понявшая тут.

Что Дурак растранжирил, Всего и не счесть(Впрочем, как Вы и Я):Будущность, веру Деньги и честь – Но леди вдвое могла бы съесть, А Дурак – на то он дурак и есть(Впрочем, как Вы и Я).

О труды, что ушли, Их плоды, что ушли, И мечты, что вновь не придут! Все съела она не хотевшая знать (А теперь-то мы знаем – не умевшая знать),

Ни черта не понявшая тут. Когда леди ему Отставку дала (Впрочем, как Вам и Мне), Видит Бог, она сделала Все, что могла, Но Дурак не приставил к виску ствола, Он жив, хотя жизнь ему не мила(Впрочем, как Вам и Мне). В этот час не стыд его спас, Не стыд, Не упреки, которые жгут. Просто понял он, Что не знала она, Что не знает она И что знать она Ни черта не могла тут.

– Кто это сочинил? – спросил Михаил, когда Валериан смолк.

– Английский поэт Редьярд Киплинг. На русский язык перевел Константин Симонов.

– Обидные стихи!

– Зато полезные. Однажды меня бросила женщина, которую я любил. Я сильно переживал, можно сказать, болел. А потом натолкнулся на это стихотворение, прочел его – и выздоровел. Есть два типа женщин, друг мой Михаил. Одним посвящают стихи и книги, сочиняют для них музыку и изображают их на полотнах. И они этого достойны. А другие – пустые бабы, которых мы нередко принимаем за королев. Вот и тебе не повезло. Плюнь и забудь! Придет время, и она будет кусать себе локти за то, что упустила такого мужчину.

– Ваша кусала? – не удержался Михаил.

– Грызла! – подтвердил Валериан и засмеялся. Михаил его поддержал и ощутил, как на душе стало легко…

– Ваше высокоблагородие!

Михаил оглянулся – к нему бежал санитар.

– Там, эта, раненых привезли!

Михаил поспешил за посыльным. Выбравшись на пространство перед операционными землянками, на миг онемел. Все оно было заставлено санями, на которых лежали прикрытые одеялами раненые. Вокруг них уже копошились санитары – проверяли повязки, поили из чайников. Врачи же, сгрудившись у операционных землянок, смотрели Михаила.

– Откуда столько? – спросил Михаил, подойдя.

– На левом фланге германец наше расположение из траншейных бомбометов обстрелял, – сообщил Загоруйко. – Внезапно. Солдаты как раз к ротной кухне подошли. Накрыло точно.

– Позавтракать успели?

– Вроде нет, – неуверенно сказал шляхтич.

– Узнайте, Николай Семенович, это важно. Одно дело оперировать раненого с полным желудком, другое – с пустым.

– Понял! – кивнул Загоруйко и побежал к саням.

– Готовьте обе операционные! – приказал Михаил оставшимся врачам. – Первая для меня с Иваном Александровичем, во второй будет работать Николай Семенович. Ассистента он выберет сам. Я займусь сортировкой. За дело, господа! Время не ждет!

Врачи загомонили и разбежались исполнять. А Михаил направился к саням. «Поганое это дело – сортировка раненых, – говорил Валериан. – В этот миг ты решаешь, кому жить, а кому умереть. Можно бросить силы на спасение самого тяжелого, но за время, которое ты ему уделишь, умрут трое других. Приходится решать. Такого не пожелаешь даже врагу…»