Донна Кунер - Худышка

• Название: Худышка
• Автор: Донна Кунер
• Жанр: Современная русская литература
• ISBN: 978-5-386-10334-7

«Я слышу их. Отчетливо. Постоянно. Я знаю, о чем они думают, потому Худышка сидит на моем плече и нашептывает мне их мысли прямо в ухо: толстуха, уродина, фрик, слониха, свинья». Эвер пятнадцать лет, и она весит сто тридцать килограммов. Больше всего на свете девушка хочет петь на сцене. И она готова на все, чтобы осуществить свою мечту. Но для начала ей нужно похудеть. Эвер соглашается на опасную операцию, которая поможет ей сбросить вес. После этого жизнь Эвер меняется, и она верит, что у нее все получится. А потом снова начинает звучать голос Худышки… Это история сильной и смелой девушки, которая не умеет сдаваться и готова следовать за мечтой. «Худышка» – книга о поисках себя и своего счастья.

---

В конце парковки Джиджи Ритодо и двое других членов драмкружка размахивают большим картонным знаком, объявляющим о предстоящем мюзикле. Джиджи облачилась в костюм времен американских пионеров[9], в котором выглядит довольно причудливо из-за своих сине-розово-фиолетовых волос. Стоя на цыпочках, она распевает заглавную песню мюзикла, пока двое ее друзей носятся по парковке и отчаянно пытаются заставить учеников взять у них листовки. Недалеко от Джиджи стоит Джексон и пристально наблюдает за ней. Заметив выражение его лица, я ощущаю, как ревность бьет меня кулаком в живот. Внутри меня все ноет от желания заставить его так же смотреть на меня. Я готова на все. Я моргаю, чтобы избавиться от тоски в своих глазах, прежде чем ее заметит Рэт. Но тот уже смотрит на меня. Опоздала.

– Ты что-то там говорила о тех, кто даже не знает о твоем существовании? – сухо произносит Рэт.

Я игнорирую его. Рэт знает о моих чувствах к Джексону. В конце концов, именно он много лет назад доставил мне записку от Джексона с вопросом: «Я тебе нравлюсь? Обведи „да“ или „нет“».

Высокий парень, которого я смутно припоминаю по классу американской истории, толкает Джексона, отвлекая его от Джиджи, и они перебегают дорогу, над чем-то смеясь и что-то крича. Я не настолько близко, чтобы увидеть морщинки вокруг его сине-зеленых глаз, но знаю, что они по-прежнему там. Он точно так же смеялся вместе со мной. Семьдесят килограммов тому назад.

– В этом году они ставят мюзикл «Оклахома», – говорю я Рэту.

– Да, я слышал. Почему бы тебе не попробоваться?

Рэт поправляет свои очки на небольшой горбинке. Он получил ее, когда сломал нос, играя в мяч на перемене во втором классе. Я знаю это, потому что сама швырнула ему этот мяч. А вон тот крошечный шрамик под левым глазом остался от моего светового меча в его пятый день рождения. Еще я знаю о зигзагообразном шраме на его голени, который он получил, когда нам было по восемь, от прыжка с пирса в озеро Конро. Мы держались за руки, и он сказал: «Прыгаем», а я сказала: «Подожди». В тот год Джексон Барнетт переехал на нашу улицу, и очень быстро два лучших друга стали тремя мушкетерами.

– Может, в следующем году, – отвечаю я. – Они же ставят мюзикл каждой весной. Да и я никогда особо не любила «Оклахому».

– Нуда.

Мы оба прекрасно знаем, что я не пойду на пробы ни этой весной, ни следующей, ни какой-либо вообще. И неважно, что у меня лучший в школе голос. Просто в мюзиклах не так уж много партий для более чем стокилограммовой девочки, которая просто хочет быть невидимой.

Рэт сворачивает налево со школьной стоянки. С тех пор как он получил права шесть месяцев назад, он исполнял роль моего личного водителя. Это значит, что Линдси больше не нужно демонстрировать окружающим, что мы вообще знакомы, с чем она прекрасно справляется. Но это также значит, что я должна следовать за Рэтом, куда бы он ни отправился после школы. В том числе и на общественные работы.

Мы проезжаем мимо «Уолмарта»[10] по правую сторону, и тут же слева от нас проносится «Барбекю и Бургеры МакКензи»[11]. В этом городе до всего можно добраться за пару минут. Хантсвилл расположен в часе езды от Хьюстона, на краю Восточно-техасского соснового леса и славится весьма специфическими достопримечательностями. Туристы здесь могут посетить Музей в знаменитой Хантсвиллской тюрьме, поглазеть на «Старого Спарки»[12], на котором за сорок лет службы был казнен триста шестьдесят один преступник, или отправиться на юг города, где расположена самая большая статуя американского героя Сэма Хьюстона[13]. Папа Рэта – рейнджер в парке Сэма Хьюстона. Его мама, учительница начальной школы, была лучшей подругой моей мамы с тех самых пор, как мы переехали в дом по соседству с ними. Я все еще вижу печаль в глазах миссис Уилсон, когда она смотрит на меня.

Бросаю взгляд на Рэта.

– У тебя руки синие, – говорю я. В принципе, я не удивлена.

– Одна рука. Левая, – отвечает он. – И это индиго.

– Ты о чем? – спрашиваю я.

– Я синтезировал одно из восемнадцати азосоединений по схеме параллельного комбинаторного синтеза.

– Ну, ясненько, – говорю я, уже жалея, что спросила.

– После того как экзотермическая реакция затихла, я собрал выпавший в осадок индиго путем фильтрации.

По собственному опыту знаю, что этот рассказ может длиться бесконечно.

– И ты пролил его себе на руку? – поспешно перебиваю я.

– Ну, до этого в эксперименте было еще несколько шагов. – Рэт вздыхает, разочарованный тем, что я прервала его увлекательный рассказ, но в конце концов признает: Но да, в итоге именно так и вышло.

Мы проезжаем мимо забегаловки, где подают жареного цыпленка. Огромный рекламный щит перед входом гласит: «Попробуйте наши большие сочные грудки».

– Им абсолютно точно следует сменить рекламный слоган, – говорю я.

– Зачем? – спрашивает Рэт. Он замедляется на повороте, его рука цвета индиго крутит руль вправо, и он меняет тему: – У Уродины номер два сегодня вечером новое домашнее задание. Нужно написать стихотворение от лица одного из персонажей книги «Приключения Гекльберри Финна»[14].

– Ну, это влетит ей в копеечку, – бормочу я. Бриелла, моя вторая сводная сестра, наша с Рэтом ровесница, и они с ним в одном классе по английскому языку.

– Ты вроде хотела музыку из «Девушек мечты»[15] закачать? – спрашивает Рэт. Я киваю. – Из самого мюзикла или из фильма?

– Из мюзикла у меня уже есть. Из фильма.

– Стихотворение ей нужно к среде.

– Если заплатит, получит его хоть завтра.

Бриелла еженедельно получает внушительное пособие от своего родного отца в качестве алиментов. Огромная часть этих денег тратится на одежду и обувь, но последнее время мне из них перепадает все больший процент. Я работаю за загрузки на iTunes[16] и гарантирую как минимум «четверку». Я также пообещала не брать ответственность за ее успех на писательском поприще. Похоже, тут мы с ней сработались.

– А ты не можешь просто отвезти меня домой, прежде чем поедешь в Общественный центр? – спрашиваю я.

– Мы уже опаздываем. Да и немного общественных работ еще никому не вредило.

Я спрашиваю каждый раз. А он каждый раз отказывается. Вздыхаю, хотя на самом деле вовсе не имею ничего против. Пятилетки из «Клуба мальчиков и девочек Сэма Хьюстона», вероятно, единственные люди в мире, которые будут по мне скучать, если я перестану к ним приходить. Во всяком случае, мне нравится так думать.

Зайдя в Общественный центр, мы расходимся каждый по своим делам. Рэт направляется в офис, где он обычно делает что-то с какими-то базами данных на компьютере, я, если честно, не особо вникаю. А я иду к дальней двери, где сидят самые младшие из членов клуба. Скинни тут обычно отдыхает. Дело в том, что, когда ты общаешься с пятилетками, тебе не нужно, чтобы кто-то другой передавал их мысли. Они сообщают их тебе сами. Когда я впервые пришла в Центр с Рэтом, ко мне подошел маленький темноволосый мальчик и встал передо мной, пока я ждала друга в коридоре.

– Ты правда очень-очень толстая, – сказал мальчик.

– Я знаю, – ответила я.

Он уселся рядом со мной и сполз по спинке сиденья, так, что его ноги почти коснулись пола. Несколько минут он сидел молча, медленно болтая ногами взад и вперед.

– Меня зовут Марио. А тебя?

– Эвер.

– Как в «долго и счастливо»?[17]

– Ага.

Прижавшись к моему плечу, он пристально посмотрел мне в глаза:

– А ты знаешь какие-нибудь сказки?

– Знаю.

– Это хорошо. – Марио слез со стула, взял меня за руку и потянул к игровой комнате.

Вот так все и закрутилось. С тех пор я прихожу сюда и рассказываю детям сказки.

Теперь каждый раз, когда я захожу в игровую комнату, я ощущаю сильное волнение. Но вовсе не в плохом смысле.

В то же мгновение, как я вхожу, крошечные ручки тянутся ко мне, обнимают меня, дотрагиваются до меня. Я не отшатываюсь и не отстраняюсь.

– Наконец-то ты пришла. – Пятилетняя Валери Ромирес, маленькая королева драмы, закатывает глаза. – Ты знаешь, как долго мы тебя ждали?

– Очень долго, – торжественно сообщает мне Марио. Он всегда очень серьезен.

– Как дела в садике? – Я надеюсь, что смена темы позволит мне соскочить с крючка.

– Обучение отнимает много сил, – отвечает Марио.

Я смеюсь:

– Тебе еще многому предстоит научиться. Что тебе там больше всего нравится?

– Мне нравится буква «В».

– Больше, чем буква «А»? – спрашиваю я улыбаясь.

– «А» скучная. Мы ели апельсины.

– А что вы ели на букву «В»?

– Вафли. – Марио усмехается, и я усмехаюсь ему в ответ. – Мы в садике много поем. Мне это нравится.

– Мне это тоже там нравилось, – признаюсь я. Валери хватает за руку свою лучшую подругу Кейшу и размахивает ее рукой так, что короткие косички девочки, заплетенные яркими ленточками, взлетают над головой.

– Эвер, время сказок! – объявляет Валери.