Джеймс Паттерсон - Охотники за сокровищами

• Название: Охотники за сокровищами
• Автор: Джеймс Паттерсон
• Жанр: Зарубежные детские книги
• ISBN: 978-5-00074-136-8

Томми, Шторм, Бек, Бик во что бы то ни стало должны найти затонувший корабль с сокровищами, несколько древних артефактов и похищенные картины великих художников, чтобы отыскать след своих пропавших родителей. Джеймс Паттерсон один из самых популярных современных авторов. Тиражи его книг составляют сотни миллионов экземпляров. Джеймс Паттерсон вошел в Книгу рекордов Гиннесса (у него больше, чем у кого бы то ни было, книг, ставших бестселлерами «Нью-Йорк таймс»). На русском языке опубликованы «Средняя школа: худшие годы моей жизни», «Дом роботов», Maximum Ride и др. Крис Грабенстейн – автор бестселлеров «Нью-Йорк таймс», в том числе переведенных на русский язык книг «Побег из библиотеки мистера Лимончелло» (вошла в список 100 лучших книг для детей и юношества – 2016), «Библиотечная Олимпиада мистера Лимончелло», «Дом роботов».

---

Если бы это сказал кто-нибудь другой, я бы ему уже дал в нос. Но Шторм была такая от природы, и к тому же я знал, что она горюет, как мы все.

Папино исчезновение было тем горше, что всего три месяца назад у нас пропала и мама. Поехала на Кипр и исчезла.

– Ее, наверное, застрелили те дельцы, – выдала тогда Шторм. – Тот, что был в двубортном плаще с поясом, прятал слева под мышкой пистолет-пулемет «узи«. А на отвороте плаща были засохшие потеки йогуртового соуса.

Я еще не говорил вам, что у Шторм фотографическая память?

В общем, без мамы и папы мы со Шторм, Томми и Бек, строго говоря, превратились в сирот и плыли теперь по Карибскому морю на единственном оставшемся у нас наследстве, которое к тому же потихоньку погружалось в воду.

Конечно, раньше все было гораздо лучше.

Не хочу хвастаться, но каких-нибудь четыре месяца назад мы были самой классной семьей на свете. И дело не в нас. А в нашем папе. Его звали профессор Том Кидд.

Ну да, точно. Тот самый Том Кидд.

Всемирно известный океанограф и охотник за сокровищами.

Тот самый, который нашел останки испанского галеона «Нуэстра Сеньора дель Мар де Оро», затонувшего в 1621 году у острова Барбадос. (Галеон вез золотые монеты, серебряные слитки и мешочки с колумбийскими изумрудами.) В Азии он нашел затонувший грузовой корабль, который вез несколько тысяч керамических сосудов династии Мин. У берегов Кипра, в Средиземном море, он поднял со дна сундук, битком набитый сияющими драгоценными камнями и всякими религиозными артефактами с бриллиантовыми инкрустациями.

А мы были его командой. Мы тоже были – охотники за сокровищами!

Родители сами обучали нас школьным предметам и заодно учили выживать в реальном мире – без айподов, айфонов, айпадов и доставки пиццы. Ровесников, которые ходили в школу, мы обогнали минимум на два класса.

(Ну, может, к Тугодуму Томми это не относится. Ему семнадцать, он очень озабочен своей внешностью и, наверное, сейчас знает столько же, сколько его ровесники.)

Я никогда не был в торговом центре.

Бек ни разу не делала маникюр и педикюр.

Томми не переступал порог тренажерного зала, но мышцы у него были ого-го.

А Шторм освоила наш бортовой компьютер и теперь способна перегуглить Гугл, потому что помнит наизусть все страницы, которые ей случалось открывать в Интернете.

Ну да – с тех самых пор, как нам с Бек исполнилось три, мы все жили и учились на нашем замечательном паруснике в двадцать метров длиной. Мы учились готовить, брали уроки карате (у папы черный пояс) и тренировались прокладывать курс по звездам.

Вместе с «Потеряшкой» мы видели столько портов и стран, что все и не упомнишь. (Хотя Шторм, наверное, их запомнила – я же говорил, она помнит все, даже пятна от еды у вас на плаще.)

Прошло девять лет. Для нас с Бек совершенно в порядке вещей расшифровать карту, на которой помечены сокровища, нырнуть вместе с папой на морское дно и помочь ему поднять бесценные викинговские щиты с корабля одиннадцатого века, который затонул в датском проливе Скулделев, потому что музей в Осло готов неплохо заплатить, чтобы заполучить эти самые щиты.

Вот бейсбол на заднем дворе для нас совсем не в порядке вещей. Во-первых, трава щекочется. Во-вторых, если играть в бейсбол на корабле, мяч тонет.

Как папа утонул.

Да. До Кипра и до этого Идеального Шторма жизнь на нашей «Потеряшке» была чудесная.

Жаль только, что она вот-вот кончится – корабль пойдет на дно, и мы утонем вместе с ним.

Правда, как справедливо заметила Шторм, может быть, нас съедят акулы.

Глава 2

Думаю, что прозвище Тугодум родители дали моему брату Томми за то, что чаще всего на лице у него написано полное непонимание происходящего.

За исключением тех случаев, когда он ведет яхту.

За штурвалом Томми напоминает лазер: вся мощь в одну точку.

Тянулось время. Истаяли в солнечном небе последние облачка. Томми стоял в рубке, поглядывал на компас и карту и словно бы не замечал палящей жары. А жара была страшенная. Палуба так разогрелась, что ноги у меня шкварчали, будто сосиски на гриле.

– Мы совсем заблудились? – спросил я.

– Сто пудов. – Томми шевельнул штурвалом и взял чуть левее.

– А куда ты держишь курс?

– Никуда. Просто иду по течению.

– По какому течению?

– По экваториальному. Каймановы острова как раз у него на пути.

– Так мы что, дрейфуем?

– Ну да. GPS накрылся. Не понравилось бултыхаться в соленой воде.

К нам подошла Бек. Очки свои она так и не сняла.

– Мы до сих пор течем, – доложила она. – И здорово течем.

Томми кивнул. Он всегда такой расслабленный, хоть тонну плохих новостей ему выложи.

– Не волнуйся. Я подаю горючее только на генераторы, ну, чтобы зарядить трюмные помпы.

Подошла Шторм и осталась стоять на палубе у рубки. Она ела бисквит с начинкой – нашла, должно быть, на камбузе, в воде. Обертка не подкачала, и бисквит совсем не подмок.

– Надо устроить похороны, – сказала она.

У Томми на лице появилось фирменное туго-думное выражение.

– GPS, что ли, хоронить? – спросил он.

– Нет. Папу. И маму.

– Они не умерли, – сказал я.

– Неизвестно еще – вдруг умерли, – заметила Бек.

– Все равно, если неизвестно, хоронить нельзя. Когда неизвестно, положено ждать.

– Чего ждать-то?

– Ну, не знаю. Может, пока будет труп? Тогда уже можно хоронить.

Шторм покачала головой:

– Это вряд ли. Акулы.

И для пущей убедительности звучно откусила от бисквита.

Тогда мы решили устроить похороны в море.

Бек нашла папину любимую яхтенную фуражку – старую, изношенную, всю в пятнах пота, с двумя золотыми якорьками и золотым спасательным кругом между ними. Это была капитанская фуражка. Папа так часто ее носил, что от солнца и соленой воды золото повыцвело и якоря стали просто желтыми.

Эту фуражку подарила папе мама, когда он впервые отправился искать сокровища на собственном судне.

Мы по очереди брали фуражку в руки и вспоминали папу и маму.

Первой вспоминала Бек, самая младшая (я старше ее на две минуты).

– Спасибо вам за самые чудесные дни рождения на свете, – сказала она. – И особенно – за ту прекрасную, замечательную пиратскую голову из кокоса, которую вы мне подарили на Гавайях.

Я улыбнулся. В день рождения мама с папой всегда везли нас с Бек в ближайший порт, и там мы выбирали себе самые классные подарки на день рождения. Я больше всего любил самурайский меч, который мне купили в Гонконге. А вместо торта с мороженым мы всегда ели какие-нибудь экзотические сладости из тех, что больше всего любили местные жители. Иногда эти сладости продавали горящими, так что мы задували их вместо свечек.

Наступила моя очередь.

– Я помню, как папа с мамой впервые взяли нас с Бек под воду. Не когда учили нырять, а когда мы впервые опустились к настоящему затонувшему кораблю. Мы там нашли клевые древнеримские монеты. Я потом спросил папу – не он ли это подбросил монеты, чтобы мы с Бек их нашли.

– И что он сказал? – спросила Бек – видно, сама задавалась тем же вопросом.

Я покачал головой.

– Что не он. Папа сказал, что море с нами не будет нянчиться, так что и они с мамой тоже не станут. Мы нашли монеты по-честному. И стали настоящими охотниками за сокровищами. Спасибо, папа. Спасибо, что научил нас справляться со всем, что только бывает в океане и в жизни.

– Ну, не со всем, – заметила Шторм и широко повела руками, охватив своим жестом судно, море и все наше невероятно сложное положение в целом.

Мы так и уставились на нее.

– Простите, – пробормотала она.

– Не паникуй, – сказал я, потому что мне нравилось, как это обычно говорил Томми. – Твоя очередь, Шторм.

– Ага. Помните, мы как-то раз стояли в бухте рядом с яхтой в 30 метров длиной? «Задавака», помните?

Я кивнул.

– Там еще были богатые детки, их родители никак не могли запустить свой выпендрежный двигатель.

– Ну да. В общем, папа тогда нашел на затонувшем пиратском корабле кинжал, сидел на палубе и чистил его. А день был жаркий, и я решила окунуться. А вредные мальчишки с яхты начали орать и дразниться тюленем и пузатой медузой.

Томми засмеялся:

– Ой, помню! Папа зажал кинжал в зубах, схватил веревку и перелетел на «Задаваку» в точности как пират.

Бек подхватила:

– И сказал: «Что, ребята, с двигателем проблемы? Ах, какая жалость – до ближайшего механика миль сто. Собственно, здесь вам может помочь только один человек – моя красавица-дочка, вон та симпатичная девочка, которая плавает вокруг яхты».

Шторм изо всех сил сдерживала слезы, поэтому вместо нее историю закончил я:

– «Потому что, – сказал папа, – понимаете ли, наша Шторм Кидд помнит наизусть все инструкции по обслуживанию и ремонту любых судов. И ваш плавучий особняк – не исключение».