Арне Свинген - Баллада о сломанном носе

• Название: Баллада о сломанном носе
• Автор: Арне Свинген
• Жанр: Детская проза
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-00114-106-8

«Баллада о сломанном носе» – это история 13-летнего подростка по имени Барт. Он занимается боксом потому, что так хочет мама. «Вырастешь и еще поблагодаришь меня за это», – часто повторяет она. На самом деле Барт обожает музыку и, пока никто не слышит, поет арии из опер. Его подруга Ада решает во что бы то ни стало прославить Барта и сделать так, чтобы он выступил на школьном празднике. Тут-то и начинаются настоящие сложности. В этой книге много смеха и слез, бокса и музыки, настоящей дружбы и школьной любви. Роман опубликован в 14 странах, в том числе, в США в издательстве Simon & Sсhuster. Норвежская студия Moskus Film приобрела права на его экранизацию.

---

Хорошо бы помочь Бертраму, но как раз мне это совсем не под силу.

Я направляюсь к одноклассникам. Сгрудившись, мы обсуждаем, что видели по телевизору или нарыли в интернете.

– Что, в морду получил? – залюбовавшись на мой фингал, спрашивает один из них.

– Диванная травма, – отвечаю я.

Только не думайте, что за этим последует что-то вроде: «Диван напал?» или «А диван выжил?»

Нет, мы вовсе не такие близкие друзья для подобного диалога.

Никто в школе не знает, что я занимаюсь боксом. Никто в школе вообще обо мне толком ничего не знает. Когда однажды на уроке нам велели рассказать о своем хобби, я сказал, что собираю фотографии маньяков-убийц. Это неправда, но зато все заткнулись. Если бы я рассказал про бокс, могу поспорить – тут же нашлись бы желающие на перемене проверить эту новость.

В классе мы сидим по двое. Мне уже несколько недель везет. Моя соседка – Ада. Похоже, она самая нормальная девчонка в классе, по крайней мере в первой тройке таковых. У Ады ослепительная улыбка и белоснежные зубы.

Но не подумайте, что я до смерти в нее влюблен. Не успеешь что-нибудь хорошее сказать про девчонку, тут же всем видятся обнимашки-целовашки. Не стоит фантазировать. Я вовсе не собираюсь флиртовать с Адой. Мне не катит. Я знаю правила – не я их придумал. Мы даже друзьями не станем. Зато мы можем сидеть рядом на уроках.

– Привет! – бросаю я Аде.

– Привет, Барт.

Она слишком часто называет меня по имени. «Барт» в Адином исполнении превращается в какой-то тяжеленный камень. Боб или Рональдо звучало бы лучше.

– Вот я для тебя вырезала, – она протягивает распечатку из онлайн-газеты с фотографией какого-то типа с кустистыми бровями.

Его зовут Джо Хендерсон. Он убил как минимум четырех женщин, может, даже десяток. Ада уже не впервые приносит мне такие вырезки для коллекции маньяков.

– Круто. У меня такого нет.

Надо, наверное, следить, каких маньяков Ада мне уже приволокла. И я складываю их в отдельный конверт, подписанный ее именем. Он лежит дома под матрасом. Если мама найдет, придется долго объяснять, поэтому постельное белье я меняю сам.

Я сую распечатку в карман.

Ада занимается танцами. Но я не собираюсь дарить ей новые лосины.

Не стоит думать, что я нравлюсь Аде, раз она тащит мне фотографии убийц. Нет. У Ады есть парень. Она рассказывала о нем уже четыре раза. Он живет в каком-то городе, не помню названия, рядом с их дачей. Наверняка это старшеклассник.

– Я не поняла домашки по алгебре, – сообщает Ада.

Ну вот, началось. Думаю, в этом и кроется причина, по которой она носит мне распечатки с убийцами.

– Можешь списать, – отвечаю я и протягиваю ей свою тетрадь.

Ада справляется с этим быстро:

– Большое спасибо, Барт.

Наш учитель – длинношерстный горлопан по имени Эгиль – некогда был чемпионом Норвегии по мини-гольфу, а теперь стоит на кафедре с листком бумаги в руках и излучает энергию.

– Так, угомонитесь! У меня важное сообщение.

Кто-то из ребят в крайнем ряду продолжает болтать.

– Эй, мальчики, слушайте! Как вы знаете, наш класс готовит программу для летнего концерта. Цель – превзойти все предыдущие выступления. В прошлом году нас с этим постигла настоящая катастрофа. Надо доказать, что мы можем по-другому – и уж точно победим «Б» класс! Всякий, кто хоть что-нибудь умеет, должен проявить активность. Мы составим фантастическую программу! Только, пожалуйста, не скромничайте.

– Я буду танцевать, – шепчет мне Ада.

– Здорово! – отзываюсь я.

– Тут на стене я повешу таблицу, куда вы можете вписать свое имя, – говорит учитель. – Смотрите, как симпатично получилось!

В этой жизни я в одном уверен на все сто: я не буду выступать на летнем празднике.

Урок – как часть мировой истории – одно из скучнейших ее мгновений. Самое увлекательное всегда происходит на переменах.

Иногда я оказываюсь на самом краю школьного двора. Не всегда понятно, каким образом, – просто бреду задумавшись и вдруг обнаруживаю возле себя забор. Здесь обитает Бертрам. Я оглядываюсь, но его поблизости не видать. И я поспешно устремляюсь к одноклассникам, обсуждающим предстоящий концерт.

Похоже, участвовать в нем собираются все без исключения. Как будто успех на летнем празднике обернется для них всемирной известностью.

– А ты что будешь делать, Барт? – Это мне.

Здесь следовало бы назвать по имени человека, задавшего мне вопрос, – но я его не помню. Вы скажете, что как-то странно не помнить имени своего одноклассника. Согласен, в этом есть доля правды.

Но, честно говоря, не такая уж между нами дружба: мы не спешим помочь друг другу и не общаемся после школы. Наша компания состоит из оказавшихся на обочине школьного мира, и, пока мы стоим вместе и болтаем, – мы его часть. Я назвал бы наш союз «страной безымянных», хотя вслух ничего подобного не произношу.

У каждого из нашей тусовки наверняка масса положительных качеств. Просто я недостаточно о них знаю. Доведись кому-нибудь из этих моих приятелей погибнуть в страшной аварии, я, разумеется, опечалился бы, но вряд ли пришел бы в отчаянье. Мне хватает других проблем в жизни. Может, я еще расскажу о них. Только не сейчас. Потому что сейчас все ждут моего ответа.

– Э-э… нет, – говорю я.

Никто не интересуется, почему «нет», и не уговаривает меня участвовать в какой-нибудь безумной затее. Все только кивают и продолжают трепаться. Они будут музицировать, жонглировать и показывать фокусы с йо-йо. Кажется, праздник получится на славу.

День в школе проходит как всегда – без поражений и побед. На большой перемене у меня рвутся по шву между ног брюки, но этого никто не замечает. Так что можно считать, что все в порядке.

По дороге из школы, едва я успеваю надеть наушники, рядом со мной откуда ни возьмись возникает Ада. Довольно странно – я и не подозревал, что нам по пути. Понятия не имею, где она живет, но никогда раньше ее здесь не встречал.

– Как штаны?

– Какие штаны? Эти? С ними что-то не так?

– Проехали. Что это ты слушаешь? – спрашивает она, кивая на наушники.

– Да так, всякое разное.

– Круто. Мне тоже разное нравится.

– Да, разное – это хорошо.

– Очень разное?

– Скорее разное, чем одинаковое, во всяком случае.

– Круто. А можно мне послушать… немного разного? Просто понять, насколько оно разное?

– Да… конечно.

Надо уметь держать удар – судя по всему, она хочет оценить широту моих музыкальных вкусов. Честно говоря, не знаю даже, как с этим справиться.

В кармане у меня лежит дряхлый mp3-плеер. Там полно огроменных мужчин, поющих громкими голосами, – наверняка довольно однообразно на первый взгляд. Не думаю, что «разное» в Адином представлении относится к тем, от чьих голосов дрожат стекла.

– У меня аккумулятор сел, – говорю я, пошарив в кармане.

– Ну, может, мне хватит, чтобы хоть немножечко послушать?

Ну кто, кто, кроме меня, из моих ровесников слушает оперу?! Конечно, никто. Ладно, признаюсь, в больших количествах это тяжело. Там нет припевов и там много о смерти. Но я тащусь от голосов. Например, от баритонов, выводящих звуки так, что у меня уши потеют. Словно маслом смазанные голосовые связки, огромные легкие, мощные брюшные мышцы – и вдруг наружу вырывается сумасшедший звук.

Что же мне выбрать?

Я лихорадочно перебираю записи. И почему я только не загрузил нескольких лауреатов «Грэмми» или каких-нибудь исполнителей с канала «Дисней»! Но – поздно. Я нажимаю на кнопку у имени Брина Терфеля. Этот валлийский бык поет лучше всех на свете.

Ада надевает наушники, провод оказывается коротковат – мы идем слишком близко друг к другу.

В сущности, никакой катастрофы не случится, если она пустит по школе слух о том, что я слушаю оперу. Популярность мне это вряд ли принесет, но странности прибавит. Если приплюсовать к этому мою коллекцию маньяков, могу выглядеть крутым фриком. Но настоящая моя цель – быть как все: серым и незаметным. Правда, трудновато иной раз не сорваться.

Ада смотрит на меня. Ничего, кроме ужаса, насмешки или вопроса, не шутка ли это, я от нее не ожидаю.

– Круто!

– Что?

– КРУТО! – повторяет она очень громко.

Я киваю. Неужели она действительно так думает? Ада слушает еще немного и только потом снимает наушники.

– Вот это голос! – говорит она. – А что-нибудь другое у тебя есть на плеере?

Ну вот, приехали. Ну почему я на всякий случай не записал какую-нибудь Леди Гагу?!

– Возможно…

– Или тебе только такая музыка нравится?

– Нет, мне разное нравится. Но иногда… иногда классно бывает… такое. Ну, так, изредка.

– Тебе нравится только такая музыка, да?

В этом главная сложность с девчонками. Они все секут, даже когда нарочно темнишь. Это и пугает, и поражает одновременно.

– На самом деле да.