Маэль Ферпье - Я забыла все на свете

• Название: Я забыла все на свете
• Автор: Маэль Ферпье
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-00146-970-4

Пятнадцатилетняя Камий устала от гиперопеки родителей, их бесконечных правил и сбежала из дома. Наконец-то свобода! Очутившись на заброшенном пирсе, девушка знакомится с магом, которому нужен подмастерье. Вот это шанс! – решает Камий, подписывает контракт с волшебником, забывает все на свете и обрекает себя на вечную несвободу. Чтобы выбраться из ловушки, Камий придется преодолеть многие опасности и открыть для себя мир магии. На пути ей встретятся странные существа: догроны, гарпии, големы, говорящие вороны, левиафаны и волшебные пантеры. Увлекательный, легкий и мудрый роман, который поможет заглянуть в себя и найти собственные суперсилы. На русском языке публикуется впервые.

---

– Рунический тоннель? – повторяю я, воодушевленная возможностью узнать маршрут. – Куда же он ведет?

– Аупалуки нуилак. Земля песка и ветра. Край колдовства.

От этих гортанных слов Сафра у меня идет кругом голова. Откуда взялась я сама, так и не узнала, зато я знаю теперь, куда направляюсь. На глаза наворачиваются слезы.

– Кто там живет?

– Сосана, – отвечает похоронным тоном Маргуль.

– Колдуны, – скорбно дополняет Сафр.

Наш разговор прерывают шаги на палубе. Сафр и Маргуль тревожно вскидывают головы. Капуцин испуганно возится у меня под свитером.

– Эй! – глухо доносится сверху. – Меня никто не встретит? Куда подевались эти двое никчемных балбесов?

При этих словах Маргуль вскакивает и мигом преодолевает лестницу. Сафр, прежде чем последовать за ним, внушительно смотрит на меня.

– Главное – не двигайся и не шуми. Это очень опасный человек. Я закрою. Сиди тихо.

Сафр покидает столовую, хлопнув дверью.

Я застываю, скованная страхом. Кто этот незнакомец на палубе, сумевший так напугать страшных догронов? Не из-за него ли колдун велел мне скрыться с глаз?

Косясь на кота и на собаку, я убеждаюсь, что опасность и впрямь велика. Об этом говорит их вид: прижатые уши, напряженные лапы, расширенные зрачки. Я кляну свою человеческую сущность, мешающую чувствовать угрозу.

Изо всех сил напрягая слух, начинаю различать двигающихся по палубе персонажей. По верхней палубе что-то волокут на нос. Тяжело топает некто грузный, мелко и быстро семенят догроны. Иногда посетитель что-то бубнит и гулко хохочет.

Мне в глаза вдруг бросается деталь, которой я раньше не замечала. Под самым потолком, на две трети длины столовой, белеет занавеска. Сначала я принимаю ее за украшение, но, приглядевшись, понимаю, что за ней что-то спрятано.

Я слезаю со скамейки. Обезьяна издает предостерегающий крик. Я глажу ком у себя под свитером, привстаю на цыпочки и дотягиваюсь до кистей бахромы. Раздвигая их кончиками пальцев, я обнаруживаю длинный горизонтальный иллюминатор.

Будь я выше ростом, я бы могла в него выглянуть.

Я озираюсь и вижу в столовой то, что мне поможет, – не привинченный к полу табурет. Беру его и осторожно приставляю к стене. Поддерживая одной рукой капуцина, я забираюсь на табурет и сую голову под занавеску. Теперь мои глаза находятся чуть выше нижнего края иллюминатора.

Снаружи ночь. Я вижу освещенный зеленоватым светом фонаря кусочек причала и часть перекинутых туда с палубы сходней. Целую минуту ничего не происходит. Потом в поле зрения появляется грузная фигура – тот самый опасный визитер. Его рост определить с моего наблюдательного пункта трудно. Зато в свете фонаря удобно изучать его багровую физиономию с густыми бурыми бровями, двойным подбородком, золотой серьгой в ухе. Здоровяк с легкостью заносит на баржу два полных мешка и через несколько секунд возвращается за новыми.

Топая по мостику в шестой, кажется, раз, он останавливается и вдруг поднимает на меня глаза. От неожиданности я отпускаю занавеску и не спрыгиваю, а падаю с табуретки.

– У вас гость? – слышу я басовитый вопрос и замираю у стены, затаив дыхание.

– Нет никаких гостей, – отзывается колдун.

– Неужели? – Краснолицый шумно нюхает воздух. – На этой посудине витает новый запашок. И я вроде как заметил…

– А, этот… – Эликс неумело изображает небрежность. – Мое недавнее приобретение. Новый невольник.

Невольник? Это слово звенит у меня в голове, как откровение. Вот, значит, кто я?

– Еще один? – грохочет краснолицый. – Мало вам братьев догронов?

– Сами знаете, невольники – они такие: то они есть, а то хватишься – нет их.

– Свеженький запашок! Может, уступите его мне? Уж я найду, куда его пристроить.

– И речи быть не может! Вы его слопаете, как всех прежних. Вы не созданы для рабовладения.

Я сползаю по стене на пол, насмерть перепуганная их речами. Получается, я для них просто зверек!

– Какое жестокосердие, Эликс! Нет в вас ни капли сочувствия к оголодавшему людоеду!

Людоед?! По моему позвоночнику сверху вниз сбегает отвратительный холодок. Парочка на палубе грубо хохочет – два мерзких душегуба.

– Лучше уймитесь, – наставительно произносит колдун. – Ваше чревоугодие вас погубит, Грюж-Каркасс[2]. Знаю я вас, ваша кладовая всегда битком набита.

– Как хотите, – ворчит людоед. – Вообще-то, меня не интересуют невольники. Тоже мне лакомство – кожа да кости! Да еще горчит, а как иначе, когда работаешь из-под палки? Нет, мне подавай людишек пухленьких. Лучше всех те, кто жиреет на фастфуде. На вертеле, да на угольках – объедение! Деликатес, да и только. Кожица лопается на зубах, жирок придает мясцу несравненный вкус. Стоит только обмолвиться об этом лакомстве – сразу слюна течет!

В последний раз сходив на берег и вернувшись с мешками, людоед громыхает:

– Готово, дражайший Эликс, погрузка завершена.

– Отлично! – Колдун щелкает пальцами. – Сейчас Сафр с вами расплатится.

В столовую с шумом вламывается старший догрон. Не глядя на меня, он открывает нижний шкафчик, достает четыре деревянных ящика с красными, как кровь, овощами и торопится с ними наверх.

– Вуаля! – При появлении из утробы баржи Сафра колдун хлопает в ладоши. – Десять килограммов красного пустынного перца, пальчики оближете!

– Solanaceae Capsicum! – звучит восторженный бас Грюж-Каркасса. – Всем деликатесам деликатес!

– Ничего вкуснее в этих краях не найти, – поддакивает колдун.

– Так и есть. Перчики такого качества вызревают только в знойном воздухе Красной пустыни. Они придают пикантность любому мясу, даже пресному. Сами понимаете, не каждый день мне выпадает лакомиться маленькими детишками. Случается довольствоваться старой, сухой человечиной. Наша сделка, как всегда, прошла как по маслу, дражайший Эликс.

– Я тоже чрезвычайно ценю наше сотрудничество, милейший Грюж-Каркасс, – воркует колдун, любезный, как завзятый торгаш. – Ваша продукция всегда наивысочайшего качества.

– Вы мне льстите. Итак, встретимся снова через шесть лун.

– Непременно, уговор есть уговор. Всего доброго, Грюж-Каркасс.

Тяжелые шаги людоеда снова грохочут. Немного погодя раздается металлический скрип – это втягивают на борт мостик. Под ногами оживает дизель, его вибрация отдается во всем моем теле.

Я позволяю себе выдох облегчения. Но передышка длится недолго. В столовой появляется рассерженный колдун с таким видом, словно у него несварение желудка.

– Аниакувик! – рычит он. – Тебе было велено не высовываться, а ты вон что вытворяешь.

– Я отсюда ни ногой! – лепечу я, так и не отлипнув от стены. – Строго, как вы наказывали.

– А кто высунул наружу нос? – Он тычет пальцем в оставшийся под иллюминатором табурет. – Твое счастье, что мне было чем расплатиться с Грюж-Каркассом, иначе мне осталось бы одно – пожертвовать тобой.

– Он настоящий? – спрашиваю я колдуна, уже отвернувшегося и готового уйти.

Эликс снова смотрит на меня, строго хмуря брови.

– Я про людоеда, – уточняю я на случай, если он не понял. – Неужели настоящий?

– Вот ведь дурень! Ясное дело, людоед – он людоед и есть, а ты что думал? Что все мы тут притворяемся? Да, он питается человечиной, как и вся его порода. Знаю, ты явился из мира невежд, но больше не смей раздражать меня такими вопросами! Заруби себе на носу: колдовство, руны и людоеды су-ще-ству-ют. Хватит корчить из себя недоумка, сынок. Отнеси-ка этот зверинец ко мне в кабинет и принимайся драить полы. Не выношу, когда мои невольники прохлаждаются без дела. Атии!

Я повинуюсь, больше ни о чем не спрашивая. Бегу вверх по лестнице, по коридору, вниз по лестнице с другой стороны. Под стойкой, куда я возвращаю животных, стоят две новые клетки. В одной нахохлилась белоснежная птица, похожая на чайку, в другой большая черепаха, втянувшая голову в панцирь. Интересно, сколько еще зверья соберет здесь колдун? Пять питомцев уже многовато. Я вытаскиваю из-под свитера обезьяну и насильно, не обращая внимания на ее визгливые возражения, сажаю в клетку. Намеренно избегая отчаянных взглядов зверей, я с тяжелым сердцем покидаю кабинет, чтобы приступить к обязанностям обыкновенной рабыни.

Это я-то, дерзко мечтавшая стать ученицей мага!

Я еложу мокрой шваброй по палубе, а у самой мозги раскалились. Сколько ни силюсь, никак не вспомню, как угодила к колдуну. Годы, месяцы, дни, предшествовавшие прошлой ночи, вязнут в сплошном тумане. Зато произошедшее после помню до боли. Руны, колдун, догроны, людоед – все вращается вокруг колдовства. Недаром сам Эликс мне напомнил, что мы с ним принадлежим к разным мирам.

Я задираю голову и дышу что есть мочи свежим речным воздухом. Баржа медленно плывет по реке, берега которой покрыты густым лесом. Вдали розовеет небо, надрываются птицы, значит, из-за леса вот-вот выкатится солнце. Честно говоря, меня вовсе не смущает неведомое. Природа и медленное движение баржи действуют на меня умиротворяюще. Желтеющая растительность на берегах указывает на время года. Каштаны гнутся от гроздьев оранжевых плодов, плакучие ивы любуются своими желтыми отражениями в спокойной воде. В высокой траве прогибается от росы кружевная паутина. В утреннем холоде я выдыхаю пар, из ведра с теплой водой, стоящего рядом с рубкой, пар и подавно валит столбом. Сафр, несущий вахту у штурвала, не сводит глаз с горизонта. Маргуль возится на корме – водит туда-сюда валиком, размазывая черную краску.