Андрей Ромм - Моя вторая первая любовь

• Название: Моя вторая первая любовь
• Автор: Андрей Ромм
• Жанр: Любовный роман

Однажды Виктории позвонила женщина, которая призналась в том, что была любовницей ее мужа. Казалось бы, зачем рассказывать о том, что уже не имеет отношения к настоящему! Оказывается, из-за мести. Из-за того, что разлюбил и уволил. Разве Вика могла поверить наглой бабе? Разве могла она усомниться в преданной любви своего Константина, который добивался ее со школьных лет? Нет, конечно! Но только до тех пор, пока коварная любовница не описала постельное белье, купленное Викой для супружеской постели: «шелковое голубое с белым морозным узором…»

---

О зарядке Виктория забыла почти сразу и не вспоминала о ней до тех пор, пока не нашла ее в банке с перловой крупой, стоявшей в одном из кухонных шкафов. Но это случилось гораздо позже, потому что перловку, в отличие от риса или гречки, ни она, ни Валерка особенно не любили и ели редко, разнообразия и полезности ради. Тогда же Виктория просто взяла другую зарядку, благо их у нее от прежних мобильных оставалось несколько. Своеобразный «бонус лояльности», если сохраняешь верность одной и той же модели, то будешь вознаграждена небольшим запасом полезных однотипных аксессуаров. Зарядка озадачила Викторию много позже, до тех пор еще кое-что успело произойти.

В первый раз Виктория испугалась, когда не нашла в привычном месте, на верхней полке шкафа с одеждой, который стоял в спальне, кожаной папки со своими документами. В последний раз она заглядывала в папку месяца полтора назад. Она вообще заглядывала туда редко, потому что паспорт и права носила в сумке, а остальные документы были нужны от случая к случаю. В тот день ей вздумалось проверить срок действия годичной шенгенской визы прежде, чем заняться планированием отпуска.

Первой мыслью было, что в доме побывали воры. Зарядку от мобильного или какую-нибудь книгу, Виктория могла оставить где придется, но к документам и, вообще, ко всему важному, она относилась ответственно. Важное всегда лежало у нее на своих местах. Представить, что папку взял, а затем положил не в то место Валерка, было невозможно. Зачем ему ее документы? Все, что имело отношение к ним обоим, например – свидетельство о браке, хранилось в ящике его письменного стола. Но если допустить, что папку все же взял Валерка (случается же и невероятное!), то вот положить ее не на свое место он никак не мог. Скорее уж солнце начнет восходить на западе и заходить на востоке, чем Валерка нарушит порядок.

Не подумав о том, что проникновение воров не могло бы остаться незамеченным, поскольку не только входная дверь, но и окна были под сигнализацией, Виктория принялась проводить ревизию домашних ценностей. Дойдя до стоявшего в гостиной секретера, в котором хранился изрядно поредевший от времени набор столового серебра на шесть персон, доставшийся Валерке от предков, Виктория наткнулась там на папку. Как могла папка перекочевать со второго этажа на первый, да еще и оказаться аккуратно подложенной под обитую истертым бархатом коробку с вилками-ложками? На всякий случай Виктория позвонила Валерке и спросила, не брал ли он папку. Валерка, разумеется, ответил, что не брал. Найдя пропажу, Виктория немного успокоилась. Во всяком случае, настолько, чтобы сообразить, что посторонние здесь ни при чем. Появление воров непременно бы вызвало срабатывание сигнализации. Со всеми истекающими последствиями. У предусмотрительного Валерки (адвокат же!) в каминной трубе помимо заслонки была вмонтирована стальная решетка. Даже кошке не пролезть, не то, чтобы человеку. Домработницы они не держали, гостей на второй этаж не водили, к тому же гостей принимали в гостиной, где стоял сервант. Если бы кто-то из гостей, задумав подшутить, вполне мог втихаря, на цыпочках, под предлогом отлучки в туалет, подняться на второй этаж и взять папку, то вот незаметно положить ее в сервант в гостиной он бы никак не смог. Да еще и в такое место, вглубь нижней полки. Это же надо раскрыть обе створки, наклониться, достать коробку со столовым серебром, положить папку, поставить сверху коробку… Целая канитель, куда проще на антресоль в прихожей положить, да и не было среди их с Валеркой знакомых людей со столь своеобразным, прямо говоря – идиотским, чувством юмора. Методом исключения выходило, что кроме самой Виктории положить папку в сервант было некогда. Вот тут-то и пришло время пугаться. Перебрав в памяти все алкогольные эпизоды за последнее время, Виктория ни нашла ни одного, на который можно было бы списать беспамятство. Спиртное она пила редко, в основном, красное вино, редко – мартини, и понемногу, до легкого головокружения, а не до потери памяти и совести, заодно с сознанием.

Так и не вспомнив, как она перекладывала злополучную папку в сервант, Виктория вспомнила сцену из какого-то голливудского фильма, в котором главный герой пытался взбодрить свою память с помощью ассоциаций. Раз десять, если не больше, она брала папку из шкафа в спальне и несла ее в гостиную, несла быстро, несла медленно, один раз даже зачем-то сунула под халат, но так и не смогла вспомнить, как перепрятывала ее на самом деле. Хотела позвонить Альбине, чтобы посоветоваться, Альбина была не только единственной близкой подругой, но и врачом, правда, косметологом, но быстро раздумала. Не хотелось рассказывать никому такое о себе. Хотелось как можно скорее забыть об этом досадном, пугающем, нехорошем инциденте. Забыть так качественно, как забыла она про папку в серванте. В тот вечер Виктория места себе не находила, но и Валерке тоже ничего рассказывать не стала. Валерка, конечно, заметил ее состояние, но, скорее всего, списал на обычную, привычную причину. Во всяком случае, вопросов задавать не стал. А утро следующего дня выдалось таким солнечным и ласковым… А на работе Хозяйке посчастливилось отхватить очередной суперзаказ, куратором которого стала Виктория… А вечером их с Валеркой так сильно потянуло на любовь, что они и поужинать-то толком не успели… А потом Виктория успокоила себя тем, что в жизни любого человека хоть раз, но случается какой-нибудь полтергейст, вот и с ней случился. Будет, о чем потом внукам рассказывать. Если, конечно, с детьми все получится. Справочник, зарядку и папку Виктория тогда вместе не связала, как-то в голову не пришло. Спустя неделю успокоилась настолько, что рассказала случай с папкой Альбине. Та в ответ вспомнила, как однажды нашла в морозилке вставные челюсти своей первой свекрови. Виктория обиделась на то, что ее, молодую и здоровую, сравнивают с какой-то выжившей из ума старухой. Первый муж Альбины был на четверть века старше ее, соответственно, его маменька была вообще в преклонных летах, Альбина возразила, что такой ясности ума, как у первой свекрови, она ни у кого никогда не замечала и разговор ушел куда-то в сторону, а ведь Виктория в глубине души надеялась получить от подруги медицинский совет. Пусть Альбина косметолог, но ведь психиатрию она в институте изучала, должна что-то там помнить.

Пазл сложился в тот несчастный и ненастный (одно к другому) день, когда весы показали прибавку в целых четыре килограмма. До этого Виктории больше недели было не до взвешиваний. Много работы, очередное обследование в Центре акушерства и гинекологии, да вдобавок Валерка свалился с ангиной и все свободное время проходило в хлопотах над его бренным, горячим как печка телом. Виктории казалось, что от всей этой суеты она должна была похудеть как минимум на два килограмма, а тут на тебе – плюс четыре, да еще с весомым таким хвостиком. И ведь не ела ничего такого, ни мучного, ни сладкого, разве что одну шоколадку, но разве с одной шоколадки столько прибавишь? Заподозрив, что весы сломались и врут, Виктория решила свериться с «эталоном» – своим первым и единственным свадебным платьем, в котором она выходила замуж за Константина. Платье было единственным, потому что с Валеркой они сочетались браком без всякой помпы и нарядов специально не покупали. Валерка надел синий костюм, она – светло-голубой, получилось неплохое, «фотогеничненькое», как выразилась Альбина, сочетание. Платье после свадьбы ни разу не надевалось для выхода, потому что было чисто свадебным, не подходившим для иных случаев, но иногда использовалось в качестве эталона. Замуж за Константина Виктория выходила «девочкой-тростиночкой», с тех пор немного раздалась вширь, и если сейчас удавалось застегнуть молнию хотя бы на выдохе, то это уже можно было считать достижением. «Наказав» бесстыдно врущие весы легким пинком, Виктория полезла на чердак за платьем. На чердаке у нее был свой, особый, закуток, островок хаоса в безбрежной Валеркиной галактике порядка, каморка, в которой хранились папки с рисунками, старые вещи, которые по тем или иным причинам рука не поднималась выбросить, несколько памятных видеокассет, обломки найденного на помойке кофейного столика, до реставрации которого никак не доходили руки и тому подобные «сокровища». Сторожил их одноглазый плюшевый мишка Тихон, друг детства, поверенный самых сокровенных тайн. Вообще-то коробку с платьем, которое иногда надевается, удобнее было бы хранить в спальне, под рукой и пылиться будет меньше, но Виктория нарочно убрала ее на чердак. По ее мнению, второму мужу, даже такому спокойному человеку, как Валерка не стоило лишний раз напоминать о своей первой свадьбе. Даже с учетом того, что он был на ней свидетелем. Константин пригласил. Не то по простоте душевной, не то из изощреннейшего коварства. Когда-то Виктория думала, что все же по простоте, но сейчас склонялась к версии с коварством; всем известно, где водятся черти – в тихом омуте. Если выходишь замуж второй раз, то правильнее всего делать вид, что первого раза не было. Был сон, наваждение, морок, протяженностью в несколько лет, не более того.