Кейт Аткинсон - Большое небо

• Название: Большое небо
• Автор: Кейт Аткинсон
• Жанр: Зарубежные детективы
• ISBN: 978-5-389-18230-1

В высшую лигу современной литературы Кейт Аткинсон попала с первой же попытки: ее дебютный роман «Музей моих тайн» получил престижную Уитбредовскую премию, обойдя «Прощальный вздох мавра» Салмана Рушди, а цикл романов о частном детективе Джексоне Броуди, успевший полюбиться и российскому читателю («Преступления прошлого», «Поворот к лучшему», «Ждать ли добрых вестей?», «Чуть свет, с собакою вдвоем» – а теперь и «Большое небо»), Стивен Кинг окрестил «главным детективным проектом десятилетия». Суммарный тираж цикла превысил три миллиона экземпляров, а на основе первых его книг телеканал Би-би-си выпустил сериал «Преступления прошлого» с Джексоном Айзексом в главной роли. Джексон Броуди поселился в крошечной приморской деревушке в северном Йоркшире, где ему иногда составляют компанию сын и дряхлый лабрадор, и печально ожидает свадьбы своей дочери. Занимаясь рутинной работой частного детектива – в основном собирая доказательства супружеской неверности, – Джексон однажды встречает на осыпающемся утесе совершенно отчаявшегося человека. Протянув ему руку помощи в прямом и переносном смысле, Джексон поневоле ввязывается в расследование страшных преступлений, которые происходят много лет у полиции под носом, причем творят их люди самые что ни на есть приличные и уважаемые. Одновременно с Джексоном этот зловещий клубок под названием «магический круг» распутывает его старая эдинбургская знакомая, которой он обязан жизнью, – эрудитка и уже отнюдь не малютка Реджи Дич… «Волшебный – и волшебно затягивающий – мир пересекающихся тропок, коварных замыслов и удивительных совпадений. Невероятно увлекательно и трогательно» ( ). Впервые на русском языке! [i]Внимание! Содержит ненормативную лексику![/i]

---

– Нарастила себе, киса? – засмеялся Томми на днях.

Кристал вечером чистила зубы в ванной, а Томми обхватил ее руками сзади и цапнул за живот под прелестной ночнушкой «Ла Перла». В детстве у Кристал не было ночнушек и пижам – на узкой койке в трейлере приходилось спать в трусах и майке.

«Нарастила»? Твою же мышь, а? (Может, несколько фунтов, но это мышцы, от вин-чуна.) Наглый мудак. Мутант. Наглый мутант, поправилась она. (Почему-то звучит еще хуже.)

– Да я не против, – сказал Томми, руками переползая ей на бока. – Люблю, когда на женщине мясо. Есть за что подержаться – точно не упадешь. Попины уши – полезная штука.

Кристал достала торт из буфета и поставила на барную стойку. Опять развернула, отрезала еще один скромный кусочек. На сей раз сидя. Отрезала еще кусочек, не такой скромный. Съела. А потом отрезала еще и еще и все запихивала в рот. Удивительно, как быстро можно сожрать целый торт, если всерьез взяться за дело.

Когда торт закончился, Кристал некоторое время посмотрела на пустое блюдо, а потом пошла вниз, в уборную, и там все вытошнила обратно. Чтобы смыть, пришлось сливать воду дважды. Унитаз оттерла с отбеливателем. До того чистый унитаз – хоть ешь из него. Кристал заново сложила полотенца, расправила их на вешалке, выровняла лишние рулоны туалетной бумаги в шкафу под раковиной и опрыскала ванную духами «Ж’адор». Она вся как будто стала легче, очистилась. Вернулась в кухню, загрузила посудомойку. Затем снова пошла в оранжерею и закурила. Опять за старые фокусы, Кристина, подумала она. Что на тебя нашло?

Спасение на водах

База съемочной группы «Балкера» располагалась через пару кварталов. Оккупировали полпарковки – и не задешево, по прикидкам Джексона. Всю неделю снимают здесь – в «арке» Джулию похищал бесноватый психопат, который сбежал из тюрьмы и теперь прятался от полиции. Джексон не запомнил, почему бесноватый психопат решил привезти Джулию на море, – спустя время Джексон перестал вникать в «арку».

Уже пять – Джулия говорила, что, скорее всего, примерно сейчас должна закончить. Завтра у нее выходной, и сегодня Натан переночует у нее в гостинице «Краун-Спа». Джексон предвкушал тихий вечер: жить с Натаном – все равно что внутри спора. До последнего времени Джексон и не сознавал, как ценит одиночество.

(– Кое-кто назвал бы это затворничеством, – сказала Джулия.

– Длинное громкое слово, – сказал Джексон.)

А до конца каникул еще несколько недель. Сын скучал по друзьям – сын вообще скучал. Он, более того, по его словам, подыхал от скуки. По результатам вскрытия, сообщил ему Джексон, в графе «причина» свидетельства о смерти еще никто и никогда не писал «скука».

– А ты видел вскрытие? – оживился Натан.

– Сто раз, – ответил Джексон.

А сколько трупов видел?

– Ну, типа за всю жизнь?

– Слишком много, – ответил Джексон.

И у всех по лицам читалось, что столу в морге они бы с радостью предпочли скуку.

В поисках парковочного места кружа по Эспланаде, Джексон посматривал на окрестные дома. Территория Сэвила – «Джим», который «все устроит», где-то здесь обзавелся квартирой. На перилах Эспланады над пляжем некогда висела табличка «Вид как у Сэвила». Давным-давно сняли, конечно. Захоронили с почестями, достойными католического святого, – теперь она гниет в безымянной могиле, дабы никто не осквернил. Туда и дорога, думал Джексон, – жаль, что дело так затянулось. Жаль, что по миру шастает столько других хищников. Одного, допустим, накроешь, но на пусто место мигом ринется еще десяток, и устроить иначе не удается, похоже, никому.

Поразительно, сколько извращенцев можно упаковать на единицу территории. Джексон до сих пор помнил многолетней давности лекцию сотрудницы службы опеки. «Сходите летом на любой приморский пляж и посмотрите вокруг, – сказала она. – Увидите сотню педофилов в их естественных охотничьих угодьях».

Вид, впрочем, и впрямь великолепный – перед ними расстилалась панорама Южного залива.

– Красиво, – сказал Джексон Натану, хоть и знал, что красивые виды начинаешь ценить самое раннее после тридцати; и Натан все равно увлеченно пялился в свой оракул под названием айфон.

Джексон увидел, где можно припарковаться, и в этот самый миг к ним по Эспланаде поплыл восхитительно величавый фургон «Мороженого Бассани». Фургон был розовый, и в нем играла песенка «Пикник для медвежат»[24]. Колокольчики на последнем издыхании – музыка (если можно так выразиться) получалась скорее скорбная, чем жизнерадостная. Джексон смутно припоминал, как пел это дочери, когда та была еще крохой. Прежде ему не приходило в голову, что песня-то грустная. Если пойдешь сегодня в лес, лучше прикинься валенком. Зловещая даже. Сейчас стало не по себе.

Вроде была какая-то история с этими розовыми фургонами? Ими, помимо прочего, и соблазняли детей. Можно ли загипнотизировать ребенка колокольцами фургона с мороженым? Заманить, как гамельнский крысолов, увести навстречу ужасной судьбе? (Или Джексон читал это где-то у Стивена Кинга?) Кто теперь управляет «Бассани»? По-прежнему семейный бизнес или только имя осталось?

Как познакомились Бассани и Кармоди? В муниципальном совете, на благотворительном званом ужине? Обрадовались, должно быть, найдя общий интерес к одинаковому фуражу. Гнетуще знакомый сюжет, повесть о девочках – да и мальчиках, – которых выманивали из детских домов, из-под опеки приемных родителей или из неблагополучных родных семей. Бассани и Кармоди – члены муниципального совета и уважаемые филантропы на высоких должностях, в таких учреждениях их принимали с распростертыми – да господи, приглашали, как вампиров. Они приносили дары – зазывали детей на рождественские вечеринки, выезды на природу и к морю, в походы и на каникулы в трейлерах: у Кармоди были трейлерные стоянки по всему восточному побережью. Детей бесплатно пускали в галереи игровых автоматов и на ярмарки с аттракционами. Мороженое, сласти, сигареты. Угощение. Малоимущие детки любят угощения.

Всегда ходили слухи о том, что был некто третий. Не Сэвил – у того было свое шоу, отдельно от Бассани и Кармоди. Эта парочка куролесила десятилетиями – и никто их не ловил. Была такая телепрограмма, называлась «Старые добрые времена»[25], поклон почившему мюзик-холлу. Старые телепрограммы по сей день – почему-то, кто его знает почему – повторялись по Би-би-си-4.

(– Постирония, – поясняла Джулия – загадочное для Джексона понятие.)

Так вот, у Бассани с Кармоди тоже было собственное шоу. «Старые дурные времена».

Некогда Бассани и Кармоди правили этим побережьем. Занятно, сколько мужчин запомнилось своим падением. Цезарь, Фред Гудвин[26], Троцкий, Харви Вайнштейн, Гитлер, Джимми Сэвил. Женщины – почти никогда. Они не падают. Они восстают.

– Можно мне мороженое? – спросил Натан, по заветам Павлова мигом выдав реакцию на колокольный раздражитель.

– Опять? Ты сам-то как думаешь?

– Почему нельзя?

– Потому, разумеется, что одно ты только что съел.

– И?

– И, – сказал Джексон, – второго не будет.

Вечно всего мало. И у друзей Натана – та же доминантная черта. Сколько ни получат, сколько ни купят, вечно недовольны. Их создавали ради потребления, и в один прекрасный день после них не останется ничего. Капитализм пожрет сам себя, воплотив свой смысл жизни в самоуничтожении при поддержке закоротившего дофаминового контура обратной связи – как змея, что глотает собственный хвост.

Однако добродетели у Натана тоже имеются, напомнил себе Джексон. Например, сын хорошо обращается с Дидоной. Сочувствует ее недугам, всегда готов расчесать ее или покормить. Натан знает Дидону с щенячьих дней. Натан и сам тогда был щеночек, ласковый и игривый, а теперь Дидона оставила его далеко позади. Вскоре ее дорожка подойдет к концу, и Джексон заранее ужасался, как это переживет Натан. Джулии, конечно, будет хуже.

Тут Джексон отвлекся на девочку, шагавшую по дальнему тротуару. Кроссовки, джинсы и футболка с блесточной головой котенка. Разноцветный рюкзак. Лет двенадцать? Джексону не нравилось, когда девочки гуляли одни. Фургон с мороженым замедлился и затормозил, а девочка поглядела вправо, потом влево (хорошо), перешла дорогу, и Джексон уже решил, что она собралась за мороженым, но она выставила большой палец (плохо) проезжающим машинам.

Господи, да она стопит! Ребенок же совсем – о чем она думает? Девочка побежала к фургону с мороженым – рюкзак заскакал на тощих плечах. Рюкзак синий, а на нем единорог в россыпи крошечных радуг. Котята, единороги, радуги – занятные они все-таки существа, девочки. Вообразить невозможно, чтобы Натан таскал рюкзак с единорогом или носил футболку с котячьей башкой. Разве что это логотип транснационального бренда – но тогда блестки, вероятно, пришиты вручную малолеткой с потогонной фабрики в какой-нибудь стране третьего мира.