Дидье Ковеларт - Томас Дримм. Время остановится в 12:05

• Название: Томас Дримм. Время остановится в 12:05
• Автор: Дидье Ковеларт
• Жанр: Социальная фантастика
• Год: 2020
• ISBN: 978-5-907178-56-4

Это заключительная часть трилогии о Томасе Дримме – самом обычном подростке, который уже успел дважды спасти мир. Сначала изобретение знаменитого ученого вышло из-под контроля, потом растения чуть не истребили человечество… А всё началось из-за воздушного змея Томаса! Страшно подумать, на чем вообще этот мир держится, если его способна поставить под угрозу какая-то игрушка! В третьей книге Томас Дримм отправляется в параллельную реальность – в тот самый холодный вечер на пляже, где впервые встретил профессора Леонарда Пиктона. Теперь всё можно переиграть… но любая попытка исправить роковую ошибку в прошлом оборачивается новыми проблемами. Особенно когда в запасе у тебя лишь несколько дней и ты, оказывается, не единственный, кто странствует во времени. Антиутопия «Время остановится в 12:05» завершает трилогию о Томасе Дримме. Дидье ван Ковеларт (родился в 1960 году) – обладатель Гонкуровской премии, автор двух десятков романов и сценариев к нескольким французским и голливудским фильмам. Его традиционно интересуют три темы: влияние технологий на общество, психология человека в состоянии стресса, жизнь после смерти. Все эти мотивы эффектно переплетаются в «Томасе Дримме», причём к ним добавляется ещё один, новый для писателя мотив взросления героя.

---

Перед уходом я достаю из ящика с инструментами отвертку. Обернув рукоятку бумажным полотенцем, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, ломаю замок. Потом вставляю ключ и убеждаюсь, что он не поворачивается. По крайней мере, теперь, когда полиция начнет расследовать ограбление, она не сможет утверждать, что я единственный подозреваемый.

Выбрасываю отвертку в канаву перед домом. Больше мне не придется поливать здесь цветы.

5

Чтобы совсем меня доконать, начинает моросить дождь. Я так и не снял свитер. Стараюсь не думать, что, кроме него, у меня ничего не останется от Бренды. Капли дождя, пропитанные запахом биотоплива, уже почти заглушили ее аромат. Теперь от свитера несет пригоревшими овощами.

Я иду по разбитому тротуару мимо заколоченных домов, ставших приютом бомжей. Стены густо облеплены плакатами, на которых под девизом «Здоровье, процветание, благополучие!» счастливые семьи с наслаждением поедают низкокалорийный завтрак.

Улицы пустынны. Не видно молодежи, которая раньше тусовалась то тут, то там или устраивала на проезжей части сидячие забастовки против полицейского произвола.

По дороге к метро я делаю крюк, чтобы наведаться к Дженнифер. На пустыре вижу снятый с колес большой трейлер с горшками засохшей герани на окнах. Жалюзи опущены. Дженнифер перестала со мной разговаривать и не отвечает на сообщения с тех пор, как мы переехали. Она еще не оправилась от растительного гриппа и не желает никого видеть. С удивлением слышу внутри трейлера голоса и музыку.

Стучу в дверь. Всё сразу стихает, наступает мертвая тишина. Стучу снова. Проходит минуты три, прежде чем на пороге появляется Дженнифер. Она выходит и тщательно прикрывает дверь.

– Чего тебе?

На лице у нее еще остались прыщи, местами заклеенные пластырем, и она набрала все десять кило, от которых избавилась благодаря мне и методу Пиктона. Непринужденно улыбаясь, я здороваюсь и спрашиваю, как дела.

– А что, не видно?

– Можно войти на две минуты или ты не одна?

Дженнифер отвечает, что мне здесь нечего делать, раз я переехал. Имея в виду «ты больше не из наших». Ей с моими бывшими соседями надо готовить листовки, подрывающие власть. Готовить акции против правительства, в котором теперь состоит мой отец. Так что я отныне в другом лагере.

– Ладно, пока, – говорит Дженнифер.

Я киваю. Теперь я для нее классовый враг. Ей невдомек, что нас разделяет кое-что посерьезней. Дженнифер стремится изменить будущее, а я – прошлое. Нам больше нечего сказать друг другу. Она поворачивается ко мне спиной. Похоже, между нами всё кончено, но я всё-таки добавляю с надеждой:

– Увидимся, когда будем получать чипы?

Дженнифер холодно смотрит на меня через плечо. Мы родились на одной неделе, и, по идее, имплантировать чипы нам должны в один день. Она всегда хотела вместе со мной отпраздновать вступление в мир взрослых с его правами: свободным доступом к интернету, игровым автоматам, ночным клубам и молодежному кредиту… Но, судя по всему, теперь моя бывшая подруга присоединилась к лагерю античипистов и не хочет делать имплантацию.

Дженнифер возвращается в трейлер и захлопывает дверь. А я продолжаю путь к метро. Здесь никому нет до меня дела. Я сжимаю в кармане клочок бумаги с написанным на нем кровью словом «Бренда» и ручку, которая стала холодным оружием. Ничего не остается, только вернуться домой. Домой. Слово, которое потеряло смысл.

Я не ожидал, что моя мать изменится так быстро. Все годы, пока она была консультантом-психологом в казино на пляже и помогала выигравшим джекпот пережить потрясение от свалившегося на них богатства, мать старела на глазах, постоянно испытывая чувство горечи. Она злилась на весь мир за то, что муж-алкоголик и сын-жиртрест поставили крест на ее карьере. Но злость давала ей энергию. Во всем были виноваты другие, и это ее даже устраивало. Ведь можно было утверждать, что судьба ожесточилась против нее, поскольку она лучше всех.

С тех пор как ее мечты сбылись, мать впала в тоску. Это понятно. Муж бросил пить, сын похудел на пятнадцать килограммов, сама она занимает пост директора по психическому здоровью в центральной инспекции всех казино страны. У нее огромный офис в Министерстве игры, четыреста инспекторов в подчинении. И ей совершенно нечего делать. Разве что подписывать документы, которые составляют другие. Ей даже не надо ходить на работу – в начале каждого месяца к ней приезжают с бумагами на подпись. Всё остальное время она загорает у огромного бассейна. Целуя ее, я всегда чувствую запах алкоголя. Может, это способ заполнить папино отсутствие. Во всяком случае, в моем сердце он уже не занимает прежнего места.

С тех пор как он со своей министершей, я его не узнаю. Бунтарь-алкоголик, мечтатель-идеалист, преподаватель-словесник, одержимый крамольными книгами, которые цензурировал, отец, влюбившись в Лили Ноктис, стал воркующим голубком и лакеем диктаторского режима. Рабом престижа, ослепленным ролью, которую ему навязали. Министром природных ресурсов. Он верит в то, что делает, и думает, будто я горжусь им. Но я гордился им раньше, когда был единственным, кто понимал, почему он себя разрушает. Теперь все завидуют, что у меня такой отец. Он нашел смысл жизни и даже не отдает себе отчета, что теряет меня.

– Привет, мам.

Она отрывает голову от матраса. Солнце уже садится, но мать всё еще загорает, намазавшись антиканцерогенным кремом для загара, пропускающим только безвредный ультрафиолет. Сняв солнечные очки, она садится и подставляет щеку для поцелуя.

– Тебе невероятно повезло! – восклицает мать. – Угадай, что тебя ожидает в ближайшем будущем?

Я пожимаю плечами. Буду бесплатно одеваться в модных бутиках? Поеду в летний лагерь куда-нибудь в сказочно красивое место? Поступлю в элитный колледж для детей министров? Я сжимаю в кармане ручку-хронограф. Как же не терпится сбежать отсюда в параллельную реальность! Мир, в котором мне доступно всё, кроме того, что действительно важно, становится невыносимым.

Мать протягивает мне конверт с печатями и штампами. Потом порывисто обнимает, отстраняет и смотрит на меня покрасневшими глазами.

– Наконец-то, дорогой! Ты становишься мужчиной.

Мне не нравится ее тон. В этой фальшивой фразе я слышу одновременно гордость, смирение и материнскую тревогу, к которым совсем не привык. С опаской беру вскрытый конверт, вынимаю официальный бланк – и холодею. Катастрофа! День Икс пришел, и на два месяца раньше!

– Ты понимаешь, что это значит, Томас? – спрашивает она взволнованно.

Чего уж тут не понять. Министерство по делам молодежи информирует, что в понедельник, двенадцатого августа, в 15:00 я приглашен на Голубой холм для участия в празднике святого Освальда и в торжественной церемонии по имплантации чипов.

– Какая честь для нашей семьи! – вздыхает мать. – Там будет вся золотая молодежь. В том числе юная мисс Объединенные Штаты. Придет даже сам господин президент! Его внуку Осви имплантируют чип в тот же день, что и тебе. Это неслыханная удача – участвовать в одной церемонии с ним…

– Да плевал я на это, мама! Мне еще нет тринадцати лет! Они не имеют права назначать на два месяца раньше, это незаконно!

– Твой отец настоял, чтобы тебя включили в список, – отвечает она твердо. – Хоть я и обвиняла его во всех грехах, надо признать, что этим он обеспечил твое будущее. Именно так и функционирует общество, Томас. Им управляют кланы, неписаные правила, связи. Каждый получивший чип на празднике святого Освальда навсегда войдет в число избранных.

Она кладет руку мне на плечо, как раньше клали меч при посвящении в рыцари. Я читал об этом в запрещенных приключенческих романах, которые тайком подсовывал мне отец, когда мы жили вместе и он был для всех никем, а я для него – всем.

– Ты будешь допущен в высший свет, – заключает мать, переворачиваясь на живот, – и мне больше не придется за тебя тревожиться. Если ты получишь чип на два месяца раньше, что от этого изменится?

Я отвожу глаза. Изменится всё. С чипом в голове я буду для полиции как открытая книга. Что бы я ни делал, куда бы ни отправился – в том числе в прошлое, – мной можно будет управлять. У меня осталось шесть дней, чтобы сбежать из своего времени, вернуться на месяц назад и спасти Бренду.

– Что с тобой, Томас? Посмотри на меня. Ты можешь быть со мной совершенно откровенным, ты же знаешь.

Это что-то новенькое. Я поднимаю глаза. Чтобы сменить тему и загладить свою грубость, я беспечно спрашиваю:

– А больше писем не было?

– Еще вон то, – отвечает она, указывая на столик. – Пришло на прошлой неделе. Не помню, говорила ли тебе о нем, но, думаю, ты и так в курсе. Речь о сегодняшнем вечере, если я не ошибаюсь?

Медленно, опасаясь новой ловушки, я вынимаю из конверта пригласительный билет.

Госпожа Лили Ноктис,

министр игры и энергоресурсов,

а также господин Робер Дримм,